Война во время мира (СИ) - Гнутова (Gnutova) Алена (Alyona)

— Не трогай ее, — крикнул Джеймс.

— Джеймс, где оружие? — Нотт повернулся к нему.

— Я не знаю, — уверенно ответил Джеймс.

— Круцио, — сказали Нотт и Дэвис одновременно.

Джеймсу хотелось всего две вещи в данный момент. Умереть и взглянуть в любимые глаза. Он уже даже не слышал крики Лили и Пенелопы с просьбой прекратить его мучения. Он держался, чтобы ничего не рассказать.

— Неужели он правда ничего не знает, — поразился Нотт, спустя час пыток. — Тогда его отец все нам выдаст за двух оставшихся детей. А этот сейчас выполнит свою функцию и убьем его.

Джеймса подняли с пола и усадили на стул. Он смотрел на Пенелопу. Только она возвращала его к реальности.

— Хочешь, чтобы мы отпустили их? — Нотт встал перед ним.

— Да, — кивнул Джеймс.

— Тогда делаешь для нас следующее, — продолжал Нотт, улыбаясь. — Проводишь нас в дом на площади Гриммо. Ты совершеннолетний, а значит, сможешь пройти чары доверия. И Лили свободна.

— Хорошо, — согласился Джеймс.

— Джим, не делай этого, — крикнула Пенелопа.

— Заткни девчонку, — приказал Нотт Дэвису.

— Круцио, — сказал Дэвис.

Вновь крик Пенелопы активировал весь организм Джеймса.

— Что нужно сделать, чтобы отпустили ее? — спросил Джеймс.

— Твой отец очень мешает мне, — Нотт прекратил мучения Пенелопы жестом. — Я считаю, что убить тебя после всего этого будет красиво. С помощью тех зелий, что ты хотел варить. Изящно. Предполагаю ты знаешь, как оно убивает?

Джеймс кивнул. После глотка зелья оставалось лишь активировать яд с помощью заклинания.

Дэвис протянул ему зелье.

— Выпиваешь зелье, и мы с тобой отправляемся на площадь Гриммо, — сказал Нотт. — Как только мы проходим в дом, я отдаю приказ, и они свободны.

— Джеймс, он врет, нет, — сквозь рыдания проговорила Пенелопа.

— Вы мне не нужны, — Нотт обратился к ней. — Если он этого не сделает, то вы умрете.

Джеймс поднес флакон ко рту и выпил яд.

— Пошли, — скомандовал Нотт.

— Можно минуту? — попросил Джеймс.

— И не секундой больше, — сказал Нотт и вышел.

Джеймс подошел к Пенелопе. Слезы лились из ее глаз.

— Джеймс, — прошептала она.

Джеймс улыбнулся, вытерев ее слезы, и поцеловал. С Чувством. Последний раз.

— Люблю больше жизни, — прошептал он ей.

Джеймс подошел к Лили, которая пораженно смотрела на него.

— Слушайся Ала, — Джеймс поцеловал ее в макушку. - Пусть он простит меня за все.

Джеймс не смог обернуться и посмотреть на своих любимых девочек в последний раз. Они с Ноттом пошли по веренице коридоров. И, наконец, остановились около стены. Нотт ударил палочкой по стене, и она открылась.

— Исчезательный шкаф, — улыбнулся Джеймс. — Вот он ответ.

Нотт молча завел его в шкаф. Они очутились в каком-то помещении с большим дубовым столом.

— Трансгрессируем, — скомандовал Нотт. — На площадь Гриммо.

Спустя несколько мгновений они уже стояли на улице Лондона. Джеймс коснулся палочкой забора. Дом признал хозяина и стал появляться. Нотт улыбался.

На улице появились еще несколько волшебников в масках. Джеймс понимал, что они нужны в случае сопротивления. Хотя смысла не было. Одно заклинание и он мертв. Но Джеймс был готов сделать все, чтобы последнее, что он сделал, это помешал этой шайке.

Как только они вошли в дом, Джеймс стал атаковать их. Уговор он выполнил. В дом провел. А дальше никто не обсуждал его действия.

— Остолбеней, — крикнул Джеймс, вырубая одного из пожирателей.

Но его тут же обездвижили.

— Есть, — крикнул один из пожирателей, держа в руках зеркало.

— Ты знаешь, куда его, — сказал Нотт.

Джеймс узнал в нем отца бывшего Пенелопы. Он трансгрессировал с зеркалом.

— Зря ты начал эту игру, Джеймс, — сказал Нотт, направляя палочку и произнося заклинание, активирующее яд.

Все. Пути назад не было. Джеймс чувствовал, как сердце начинает биться медленнее. Где-то в отдалении он слышал хлопки трансгрессии.

— Джеймс, — послышался голос отца.

Джеймс уже не смог ничего ответить. Глаза закрывались. И наконец он погрузился в полнейшую темноту.

========== 165. Настоящая любовь ==========

Альбус Северус Поттер

Все дни Альбус прислушивался к каждому шороху в комнате Нотта и Флинта. Он думал, что сможет спасти Джеймса, а оказалось, что это сделает Лили. Он вновь восхитился сестрой. Она смогла приготовить такое сложное противоядие. Оставалось надеяться, что дата не изменится, и противоядие еще будет в теле Джеймса.

Но Нотт не появлялся в комнате снова. Альбуса это напрягало. Это означало только одно. Что они, действительно, что-то готовят.

Всю неделю до матча Альбус наблюдал за Джеймсом. Он знал, что Лили дала ему противоядие. Состояние брата было обычным. Он не оставлял попыток помириться с Пенелопой. Он следил и за когтевранкой. И прекрасно понимал, что она, как и Альбус, играет на публику. Он много раз хотел поговорить с ней. Думал, что если рассказать ей все о себе, она в ответ поделится своей историей. Но он боялся подходить к ней, однако следил на расстоянии.

Но приближался день рождения Скорпиуса. И они с другом решили использовать это как шанс примирения со Стоун. Скорпиус сказал Мелиссе, что хочет видеть ее на своем дне рождении, потому что она его друг и может помочь с Розой. Альбус боялся, что если она узнает правду, то точно не захочет его больше видеть. Но Поттер уже не мог без нее. И больше всего Альбуса раздражало, что она тоже не могла без него. Он это видел и чувствовал. Это чувствовал и Скорпиус, который проводил с ней много времени.

Альбус видел, как Скорпиус даже после примирения с Розой не может расслабиться. Он предлагал им свою помощь в поиске амулетов и воздействия, но они отказывались. Альбус пытался вспомнить, не говорил ли Нотт что-то насчет Розы, но был уверен, что кроме Джеймса они ничего не обсуждали.

В пятницу Альбус даже хотел спросить что-то у Сортена, но решил, что раз его просили не лезть в это дело, ничего не спрашивать.

В субботу Скорпиус пошел готовить Выручай-комнату к празднованию, а Альбус, пока вся школа и учителя были на матче, пробрался в кабинет к Слизнорту. Быстро найдя запасы романтического распылителя, он поспешил тоже на матч.

Он боялся за Пенелопу. Альбус прекрасно знал, что может случиться после матча. И понимал, что исход совершенно не важен. Дэвис, как и все остальные в этой группировке, никогда не держали свое слово.

Альбус спрятался в подтрибунном помещении раздевалок, чтобы слышать разговоры и наблюдать за Дэвисом. Но к его удивлению, Дэвис получил травму и был отправлен в Больничное крыло. Альбус убедился, что никто из членов когтевранской команды не имеет ничего общего с Дэвисом. Они обсуждали только игру. Пенелопа была единственной девочкой в команде. Она держалась от всех отстраненно, несмотря на то, что слышалась похвала в ее сторону.

Пенелопа направилась на выход. Альбус хотел уже ее окликнуть, но увидел, что ее ждет Джеймс. Она вела себя с ним тоже очень холодно, несмотря на то, что их никто не видел. Альбус тоже на людях старался не контактировать с Джеймсом и Лили, но когда их никто не видел, он даже с Джеймсом мог разговаривать, чуть снимая маску ненависти к нему.

А то, что она сказала ему потом, Альбус совсем не ожидал. Еще больше его поразила реакция Джеймса. Казалось, брат поверил в ее слова. Альбус не понимал, как Джим столько всего не замечает. Он так ее любит, что готов поверить любому ее слову.

Альбусу составило неимоверного труда найти Пенелопу. Она сидела одна на крыше Астрономической башни.

— Что ты творишь? — Альбус сел рядом с ней. — Это ты то и не любишь его?

Пенелопа молчала.

— Хочешь знать правду? — вздохнул Альбус, надеясь, что его план сработает. — Вы все были правы. Я не способен на месть. Ты была ближе всех к истине. Но я не прощал Джеймса не потому, что боялся, что Нотт тронет меня. А потому, что я специально пошел в эту организацию, чтобы знать его планы на Джеймса.