Сквозь тернии - Александр Юрин

Рыжов невольно оглядел пустынный горизонт.

— Кому? Здесь есть кто-нибудь ещё, кроме тебя?

Мальчишка испуганно стрельнул глазами по сторонам.

«Он отпустил поиграть. В противном случае, тебя бы тут не было. Побежали! Иначе — смерть».

Рыжов приподнялся.

— Да кто ты такой, чёрт тебя дери?!

Мальчишка насторожился. Попятился.

«Я — звезда. Да, я потух, но это ничего не значит! Ты слишком любопытный! Почему не пришла девочка?»

— Какая девочка?

«Та, что прилетела на корабле».

— Светлана?

Мальчишка пожал плечами. Кивнул.

Рыжов замялся, не зная, что ответить.

«Почему?» — надавил мальчишка.

— Это опасно, — Рыжов, не оборачиваясь, указал рукой на спускаемый модуль. — Видишь что приключилось?

Мальчишка безразлично кивнул.

— Теперь мы не можем улететь. Понимаешь? Опоры сдавило льдом. Представь, что стало бы с девочкой, спустись она с нами…

Мальчишка по-взрослому повёл плечом.

«Она бы осталась тут навечно».

— Что?

Мальчишка холодно улыбнулся, обнажив чёрные зубы.

«Это Он так сделал. Чтобы мне не было скучно. Он заботится обо мне».

— Так кто же он?

Мальчишка отрицательно покачал головой.

«Ты не тот, кого я хотел увидеть. Ты не хочешь играть! Ты только задаёшь глупые вопросы! Какая разница, что Я? Разве это что-то изменит?! Ты всё равно умрёшь, как и все твои друзья! Особенно, если не пожелаете играть по Моим правилам».

Рыжов почувствовал, как заныло сердце. Это было предчувствие беды.

Поверхность Европы вздрогнула.

Рыжов не удержался и сел.

Мальчишка безумно улыбнулся.

«Это Я. И Я — зол. Это ты разгневал меня своими пустыми вопросами. Так что принимай расплату», — мальчишка сверкнул глазами, развернулся на носке правой ноги и неспешно зашагал прочь по застывшей корке льда.

— Эй, погоди! — Рыжов неуклюже выпрямился во весь рост. — Слышишь?! Да ты просто наглый мальчишка! Даже не мальчишка, а фантом! Да тебя и нету вовсе! Это всё из-за углекислого газа. Привидится же…

Мальчишка замер. Медленно повернул голову со светящимися синевой глазами.

Рыжов застыл на месте, не в силах пошевелиться. Это был уже не мальчишка. Это был мрак… самый настоящий, какими на земле пугают настоящих мальчишек.

Сухое, сгорбленное тело, ростом метров в шесть. Продолговатая голова без растительности. Огромные глаза, излучающие бездну. Тонкая прорезь рта. Руки-хлысты, свисающие вдоль тела. Серая кожа, сквозь которую проступают зеленоватые внутренности. Сведённые тонкие ноги. Гениталии — отсутствуют.

Рыжов пополз задом наперёд, но ничего не вышло. Он вроде бы передвигался — пусть и неимоверно медленно, — однако существо не удалялось и не приближалось. Оно словно застыло в пространстве, подчинив себе вечность. Или просто парило над заснеженной поверхностью. Блеснули глаза, и Рыжов почувствовал внутри себя мрак. Тот был ледяным. Настолько, что обжигал сознание. Грудную клетку сдавило. Казалось, что в лёгкие опрокинули куль с кусками льда. Дыхание прервалось, а перед взором замаячили чёрные точки.

Существо вскинуло левую руку. Указало крючковатым пальцем на голову Рыжова. По мозгу полоснуло:

«Сними это. Немедленно!»

Рыжов безвольно скользнул руками к шлему. Сорвал пластиковые пломбы. Нащупал защитные скобы. Немного помедлил и откинул те прочь…

В ушах засвистело. Потом щёлкнуло, породив нестерпимую боль.

Рыжов беззвучно взревел. Откинул шлем прочь. Прижал ладони к ушам.

Глаза полезли из орбит. На языке обозначился вкус крови. Всё тело жгло.

Со звёзд спустился ад.

Последнее, что увидел Рыжов, это смеющегося мальчишку. Существа нигде не было, как не было ничего. Только мрак.

Титов установил последнюю перемычку. Вытер тыльной стороной руки со лба выступивший пот. Вернул на место боковую панель пульта и глянул на наручные часы. С момента потери связи с Рыжовым прошёл час. Час сплошного неведения и непрерывных метаний. Жуткие мысли лезли в голову стаями, так и норовя сожрать здравый рассудок с потрохами и косточками. Временами казалось, что вокруг модуля кто-то ходит, изредка постукивая чем-то тяжёлым по хлипкой обшивке. Всякий раз замирает у задраенного шлюза, не решаясь войти.

Титов облазил все уровни, смотрел во все иллюминаторы, следил за показаниями датчиков и камер наружного наблюдения. Ничего. Всё тщетно. Кругом одно единое ледяное безмолвие. Застывший арт-хаус, смысл которого просто невозможно постичь.

Потом принялся звать по радио Рыжова, в надежде, что это именно он издаёт странные звуки, силясь привлечь к себе внимание. Однако и это не принесло результата. В отчаянии, Титов пробрался за внутреннюю дверь шлюза и какое-то время просто сидел на корточках в абсолютной тишине, прислушиваясь к малейшим шорохам. Казалось невероятным услышать хоть что-то на поверхности обледенелого спутника. Но он всё же услышал.

Детский смех.

Звук, который просто не мог долететь сквозь пустоту до его ушной раковины, проникнуть внутрь и коснуться поверхности барабанной перепонки, дабы спровоцировать нейронный импульс.

Но смех был. Где-то далеко-далеко… Как будто по солнечной поляне носится свора озорной ребятни, не зная, как ещё расходовать накопленную за ночь энергию. Однако совсем скоро смех стих, и Титов поднялся обратно в командный отсек.

Он не знал, что произошло и как быть дальше. Трезвая логика казалась опрокинутой на лопатки. Происходящее напоминало сюжет фантастического фильма, и было неясно, во что выльется творящееся безумие. Разве что тоже выйти на поверхность, как это сделал Рыжов, и убежать прочь? Подальше ото всего этого кромешного ужаса! Но что поджидает там, в вечной ночи? Спасение или что-то ещё более жуткое?

«А что может быть страшнее смерти?..»

В конце концов, Титов соотнёс шорохи на счёт перепада температур — по крайней мере, заставил собственное сознание уверовать в это — и взялся за поломанное оборудование. Работа тут же отвлекла ото всего, а сигнал с «Валькирии», запросившего адрес шлюза, и вовсе породил безудержную эйфорию.

Титов стучал по клавишам, не в силах остановиться. Он вбивал адреса прокси-серверов и пароли по памяти. Просчитывал варианты развития событий с тем или иным исходом. Просто размышлял на счёт того, как получить информацию с наименьшей затратой энергоресурсов. Сознание сделалось кристально чистым. Его словно перезагрузили, отведя оперативной памяти необъятный простор! Тот самый простор, что царил за стеклом иллюминатора.

Изображение на мониторе дрогнуло.

В правом нижнем углу экрана вспыхнула иконка «сети».