Мера хаоса. Трилогия. - Дмитрий Казаков

Зал оказался забит благородными, большей частью незнакомыми, хотя попадались и те, кто отличился в летнем походе, принесшем славу Ангиру Сар-Тонийскому, тогда еще князю.

Сейчас на троне сидел император, и зубчатый обруч короны, украшенный зубцами и многочисленными рубинами, как влитой лежал на светлых, точно солома, волосах. Искорки бегали по золоченым доспехам с выгравированным на них гербом Вестарона, серые глаза смотрели мрачно.

– Впускай, – проговорил Ангир, чуть заметно шевельнув рукой, и все редары тут же смолкли.

– Благородный Фарки ре Дортирн, посланец императора Стагорна! – объявил ре Нерни и двое гвардейцев по его знаку распахнули двери.

Прошедший в них благородный выглядел молодо, но в черных усах блестела седина.

Ведущий к трону проход он миновал, не глядя по сторонам, а, остановившись перед императором, склонил коротко стриженую голову.

– Мир тебе, правитель Вестарона, – это прозвучало почти оскорблением, благородные в зале недовольно зароптали, и только Ангир остался спокоен.

– Говори, – велел он.

– Милостью Владыки-Порядка вознесенный над другими правителями… – начал ре Дортирн.

Ангир слушал его со скучающим видом, рассеянно поглаживая подлокотник трона.

Хорст, увидевший все, что хотел, развернулся и пошел к дверям. Шорох его шагов растворился в гуляющих по залу шепотках, и только двери чуть заметно дрогнули, когда маг зацепил одну из створок.

По несколько опустевшим коридорам добрался до выхода, вышел под начавшийся снежок.

– Уф, – Илна вздрогнула, когда Хорст возник из воздуха рядом с ней. – С тобой заикой станешь.

– Это уж точно, – маг кивнул, вставил ногу в стремя. – Больше в этом городе делать нечего.

Он подождал, пока спутники заберутся в седла, потом двинул коня с места. Не торопясь, шагом, они выехали с площади и направились к самым широким, восточным воротам.

– Видел Ангира? Как он? – спросила Илна, нагнав Хорста.

– Наш князь достоин короны, – ответил тот. – И за то, что я создал в Вестароне, мне не стыдно.

Девушка хотела еще что-то спросить, но осеклась, увидев на лице Хорста слабую, едва заметную улыбку, тем более неожиданную, что последний раз бывший сапожник улыбался чуть ли не месяц назад.

Глава 4. Пробуждение.

Хорст проснулся от жжения в левом боку, и поначалу решил, что виноват в пробуждении клоп, непременный обитатель постоялых дворов. Заворочался, пытаясь отыскать кусачую тварь, и обнаружил, что в комнате светло, будто в окно светит полная луна.

– Разрази меня Хаос, – поднимаясь на локтях, слегка задел спящую рядом Илну, но та даже не пошевелилась, продолжила так же равномерно посапывать. – Что за ерунда такая?

Попытался подняться и едва не упал – резкая боль пронзила грудь. От нее сперло дыхание, а глаза заслезились.

Свет клубился посреди комнаты переливающимся облаком, струился по воздуху как туман, в нем угадывалась какая-то пульсация, точно неторопливо билось огромное, полупрозрачное сердце.

Пересилив боль, Хорст слез с кровати. Взгляд его упал на седельную сумку, из которой вытекал поток сияющего тумана. На негнущихся ногах, задыхаясь, маг подошел к ней и дернул за ремень.

Небольшая шкатулка из темного дерева упала на пол с тяжелым стуком, и весь дом содрогнулся, будто в стену ударили бревном. Хорст замер в ожидании испуганных криков, но за окнами и в коридоре царила глухая, напряженная, какая-то ненастоящая тишина…

Сверкнуло так, что он зажмурился.

Открыть глаза Хорст не смог. Нечто горячее, тяжелое навалилось со всех сторон, принялось мять его и скручивать, словно тряпку, попавшую в исполинские жернова.

В боку заполыхала боль, раненой птахой задергалось сердце. Бывший сапожник ощутил, как что-то шарит внутри него, касается легких, осторожно трогает позвоночник, роется в кишках, что-то подчищает, изменяет.

Из глубин памяти донесся негромкий, но мощный голос умершего больше шести веков назад мага: «Ключ к Вратам обладает сознанием и разумом. Проснувшись, он первым делом отыщет того, кто достоин взять его в руки, и начнет приспосабливать его к себе».

Тогда Хорст не придал значения этим словам, решил, что Сигфус объясняется иносказательно. И лишь теперь понял, что старый маг говорил прямо.

– Давай помягче, что ли… – шевелить губами оказалось труднее, чем двигать валуны с помощью хворостины, но Ключ человека понял. Давление ослабело, перед глазами Хорста замелькали картинки.

Расцветали и опадали огненные цветы, какие-то силуэты, слишком сложные, чтобы их можно было описать, плыли через темноту. Сливались, проходя друг через друга, разноцветные кристаллы.

Хорст напрягся, пытаясь осознать, что именно он видит, но заработал лишь вспышку боли в затылке. Голова загудела, как колокол, по которому ударили молотком, но через мгновение боль исчезла вместе с видениями, светом и давлением.

Маг оказался стоящим посреди темной комнаты.

Шкатулка валялась на полу, Илна посапывала на кровати, с улицы доносились шаги ночной стражи.

– Ничего себе подарочек, – Хорст осторожно наклонился, поднял шкатулку и едва не выронил – такой она показалась тяжелой.

Помедлил, решая, стоит открыть ее сейчас или нет, а затем убрал в седельную сумку и застегнул ремень. Залез обратно под одеяло и через мгновение уснул, крепко, точно младенец.

– Эх, хороша! – брат Лорч, оруженосец Ордена Алмаза, довольно крякнул и утер рот варежкой.

– И не говори, – поддержал его брат Ситольф, убирая оплетенную бутыль куда-то под необъятный тулуп. – Дед туда хрен кладет, чеснок и еще какие-то травы, чтобы кровь кипела…

– Ну, хрен – это уже лишнее, – заметил брат Лорч, пришедший после доброго глотка самогона в хорошее настроение. – Еще бы яйца… Но, что мы без этой штуки замерзли бы насмерть, это точно.

Пост у ворот в поселке Порядочного Хенфти устроили согласно орденскому уставу: на верху бревенчатой башни, забираться на которую приходилось по шаткой лестнице.

Чтобы согреться, у дежурящих оруженосцев имелись тулупы, валенки, теплая одежда, а также площадка, достаточно большая, чтобы по ней можно было ходить. Самогон уставом Ордена не предусматривался.

– А ты слышал, что случилось у Южного порта? – поинтересовался брат Ситольф, не так давно переведенный из поселка Порядочного Кретильфа.

– Нет, – брат Лорч прицелился, чтобы плюнуть вниз, но вовремя вспомнил, что предыдущий плевок замерз у него на губах.

– Говорят, – Ситольф огляделся, словно их кто-то мог подслушать, – что там сошли с ума несколько оруженосцев. Набросились с мечами на редаров и сражались, пока их не убили.