Жизнь и Месть Чёрной Королевы (СИ) - Головач

От прикосновений Михаэлиса и ласк я буквально таяла, позволяя себе полностью раствориться в них, чтобы вместе с ним вновь испытать те знакомые и приятные едва ли не до сладкой боли ощущения.

Стоило мне предстать перед брюнетом полностью обнажённой, как он снова неторопливо развернул меня к себе лицом, буквально прожигая томным любовным взглядом своих прекрасных глаз, которые сейчас столь ярко светились алым, что были похожи на два камушка рубина.

— Кажется, я забыл об одной маленькой детали, — прошептал с хитрой, соблазнительной и манящей улыбкой Себастьян, осторожно приподняв моё лицо за подбородок, и приблизился к губам, опалив их своим горячим дыханием.

— Это о какой же? — спросила я тихим полушёпотом.

— О том, что мы снова должны быть связаны и контрактом. Не хочется, чтобы твоя душа всё ещё была свободна для Клода, — я почувствовала, как его ладонь легла на мою, и на моём безымянном пальце что-то было уже надето… Кольцо. — Во всех смыслах не была свободна. Выходи за меня и заключи вновь со мной контракт на душу, милая Регина.

— Думаю, ты уже знаешь мой ответ, Себастьян, — я тепло и ласково улыбнулась ему. — Я согласна и хочу быть только твоей во всех возможных смыслах этого слова. Никто другой мне не нужен. И так было всегда.

— В таком случае… Совершим заключение нашего контракта более страстно. Не лишать же друг друга удовольствия, не так ли?

— Совершенно верно.

Буквально через мгновение Себастьян с хитрой и хищной улыбкой подхватил меня на руки, заставляя обвить его талию ногами, после чего немного резковато прижал спиной к прохладной стене, при этом одним лишь щелчком своих пальцев избавив и самого себя от одежды.

— Я и забыла, каким резким ты можешь быть, — с негромкой усмешкой в голосе произнесла я и провела ладонью по обнажённой груди демона, чувствуя жар его тела.

— А теперь вспомни, какими мы бывали безумными во время общих порывов страстей, — прошептал он, давая почувствовать мне его страстный толчок бёдер и это знакомое приятное ощущение заполнения внизу живота.

В ответ же на это я обхватила руками плечи Себастьяна, буквально впиваясь своими ноготками в кожу.

Сам же демон довольно зашипел и сделал ещё один такой толчок, только теперь, словно нарочно проникая ещё глубже и заставляя меня от накатывающего наслаждения уткнуться лицом ему в шею и судорожно выдохнуть.

— Чёрт возьми… Ты же понимаешь, что после этих двух треклятых лет я совершенно отвыкла… — сквозь лёгкий стон еле слышно засмеялась я.

— М-м-м-м… Буду считать, что ты снова теряешь девственность, но уже со мной, — прошептал Себастьян мне на ушко с нежной улыбкой и трепетно сжал пальцами мои ягодицы.

— Только на этот раз процесс более приятный, — я слегка нагло ухмыльнулась и нежно поцеловала этого хитреца в шею.

— И более страстный, — прошептал Михаэлис с томным дыханием и продолжил свои плавные движения, по которым я так истосковалась, как и по его мастерству доставлять удовольствие, даже будучи несколько жёстким.

Наслаждаясь каждым ловким, умелым и страстным толчком бёдер моего возлюбленного демона, я принялась неторопливо прокладывать влажную дорожку из томных и пламенных поцелуев от его шеи к крепкой груди и специально тихо постанывать.

Это только больше раздразнивало мужчину, и он с тихим, но возбуждающим рыком стал то постепенно ускорять свой темп, то нарочно замедлять, при этом иногда проникая куда глубже, чем даже следовало бы и вырывая из моих губ ещё более громкие и протяжные стоны. Ведь наше положение очень даже позволяло ему совершать подобные «фокусы».

Я чувствовала, как Себастьян сжимал своими пальцами мои ягодицы, иногда даже помогая себе совершить более «близкий контакт» со мной, видела, как хищно и блаженно он улыбался, словно дикий голодный зверь, который для своего же удовольствия специально растягивал момент своего насыщения.

— Себастьян… — буквально простонала я имя своего демона, который ещё сильнее прижал меня к стене и, не прекращая своих медленных на тот момент, но хитрых движений, резко впился в мою шею, страстным и пылким поцелуем.

— Моя Регина… — шептал он, постепенно ускоряя движения своих бёдер и даже дразня меня более громкими стонами удовольствия и страсти, от которых моё тело само по себе содрогалось.

— Только твоя… — сквозь собственные непрекращающиеся стоны выдохнула я, слегка прогнувшись в спине, и непроизвольно сильнее сжала талию Михаэлиса ногами. — И так было всегда…

Наш ритуал, наш танец любви продолжался практически до рассвета.

Я была измождена физически, но душа моя будто вновь расцвела, наполнилась надеждой и счастьем, а также и новыми страхами о том, как же придётся мне теперь оберегать Себастьяна от рук Клода и его верных шавок. Всё же у них по-прежнему были те два Дьявольских Меча, да, пусть не таких мощных, как тот, что сберегли и усовершенствовали мы, но всё ещё способных ранить и убивать любых демонов.

И это меня весьма беспокоило и заставляло задуматься о том, как же лишить Фаустуса этих опасных для нас клинков. Впрочем, это следовало обсудить потом со всей нашей командой и решить, как же лучше будет поступить.

Когда же время близилось к рассвету, и я лежала на кровати вся изнеженная и усталая, а Себастьян по-прежнему нависал надо мной и внимательно, не без улыбки смотрел на меня, я почувствовала, как бледную и нежную кожу моей шеи с левой стороны что-то слегка обожгло.

Это было весьма знакомое, пусть и немного забытое мною ощущение. Пентаграмма, метка контракта, заключённого мной и Себастьяном.

Всё было вновь на своих местах…

До тех пор, пока я не осознала с болью в сердце, что ради Михаэлиса у наших с ним друзей и даже его брата осталось совсем немного времени.

Что, если этот день их самый последний в жизни?

Сердце моё ёкнуло ещё раз и в глазах стали набираться ручейки горячих слёз, которые Себастьян с пониманием осторожно стирал кончиком пальца.

— Ты ни в чём не виновата, Регина, — прошептал тихо он, укладываясь рядом со мной, и осторожно обнял, прижав к своей груди. — Они знали, что Дьявол потребует непомерную плату за моё воскрешение, но всё равно готовы были пойти на это, как и ты.

— Но от этого не становится легче, зная, что у каждого из них остаётся мало времени… — с горечью, печалью и болью отозвалась я.

— Я знаю, душа моя. Но мы же сделаем всё, чтобы наши друзья не ушли из этого мира недолюбленными?

— Мы обязаны сделать для этого всё возможное.

— А