Александра (СИ) - Ростов Олег

— Не знаю я, Настенька. Анисим сказал, это люди Царевны Александры из Корпуса.

— Что им нужно от нас, батюшка?

— Не знаю. Я долгов перед Царевной как-то не имел. Настюша, доченька, иди, пожалуйста, к себе в светлицу и сиди там. Не хочу я, чтобы они видели тебя. Анисим сказал парни там молодые, оружные. Если они из Корпуса, то это точно волчья стая Царевны. От греха подальше. Иди, я сказал.

Настя отстранилась от отца и испуганно ушла в свою светлицу. Андрей вышел на крыльцо. Анисим уже открыл ворота. Заехали двое на конях. Хорошие кони, дорого стоят. И одёжка на всадниках дорогая. Не жалеет Царевна денег на своих кадетов или как их там?

— Что-то долго, старик, ты открывал.

— Так хромый я, соколик. Не серчай. — Анисим с опаской посмотрел на плеть в руке ближайшего к нему всадника.

— Раз хромый, чего тогда бегаешь, ворота открываешь? Помоложе никого нет?

— Нет никого, боярин.

— Не бояре мы. — Всадники проехали дальше к крыльцу. Остановились в нескольких шагах от ступеней. Смотрели на Андрея. Он на них. Шапки они не снимали. Да, дорого одеты. И шапки вон какие, с красного сукна, отороченные мехом. Кольчуги видны. Да не простые. Такие не у каждого боярина то есть. И сами сытые, здоровые, как лоси. Видно, что Царевна и в еде на них не экономит.

— Ты купец Андрей по прозвищу Рукавица? — Спросил один из них, смуглый и черноглазый. Второй был голубоглазый и лицом светлее.

— Я буду. А вы кто такие, добры молодцы?

— Мы сержанты Корпуса. Я Божен, а он Илья. — Ответил черноглазый. Оба, как по команде, спрыгнули с коней. Привязали уздечки к перекладине, специально для этого сработанной на подворье. Подошли к крыльцу.

— Ну что, купец? Так и будем стоять? Что-то ты не ласкового гостей встречаешь. — Сказал тот, кого назвали Ильёй.

— А мне сейчас любой гость хуже татарина. — Андрей вдруг почувствовал злость и даже ненависть к этим двоим. Сытые, в дорогой одёжке и справе, наглые, ничего не боящиеся. Молодые, годящиеся ему в сыновья. Ведущие себя так, словно это они у себя дома, а не он. Но терем пока ещё его. — А вежество хозяину дома выказать? Шапку снять, али спина переломится?

Оба сержанта на него с интересом посмотрели. У обоих были на лицах усмешки.

— Чай не боярин, чтобы перед тобой шапку ломать. Хотя мы и перед боярами их не ломаем. Только перед Государём и перед Царевной-матушкой. А остальные нам не указ. — Ответил Божен. — А я вот слышал, что гость в дом, бог в дом.

— Бог забыл меня и дом мой. — Проговорил Андрей.

— Крамолу говоришь, купец. Бог ничего не забывает. Ну так что, в дом пригласишь?

— А чего в доме делать? Давай здесь разговаривать.

— Э нет, купец. Такие разговоры на улице не говорят. Ушей лишних слишком много… — Андрей со злостью смотрел на этих двоих. Они на него. Вот тот, кто назвался Боженом усмехнулся. — Значит не хочешь в дом приглашать? — Андрей на самом деле не хотел. Там была Настёна. И больше никого не было. А эти двое оружные. И случись что, заступится за него и за дочь будет не кому. Тем более, что никто не захочет связываться с людьми Царевны. В народе ползли слухи, что князей Шуйских, почти весь род, такие вот молодые волки её извели. Так то князья, Рюриковичи, а он кто? Никто против них. Оба сержанта поднялись на крыльцо.

— Ну не хочешь пускать, мы сами войдём. Тем более, ты уже не хозяин здесь, Андрей, сын Игната, по прозвищу Рукавица. — Сказал, глядя в лицо Андрею Илья. У того сдали нервы и он попытался ухватить парня за горло. Да не тут-то было. Сержант ловко увернулся, а рука Андрея оказалась в болевом захвате, да так, что у него от боли искры из глаз полетели. Он громко застонал. Тут же почувствовал лезвие боевого ножа у горла. Это второй, который Божен, схватил его за волосы, оттянул голову назад, приставив нож.

— Не шали купец. — Прошипел Божен. — Не утяжеляй и без того, худое своё положение. Нападение на сержанта Корпуса, считается нападением на Корпус. Ты что, Рукавица, к Вяземским на дыбу в разбойный приказ захотел? На дознание?

В этот момент из дома выбежала Настя.

— Батюшка! — Закричала она. — Отпустите его. Он ничего плохого не сделал. Христом богом прошу. — Она вцепилась в руку Ильи, который и держал её отца в болевом захвате. Илья опешил. Смотрел на девушку широко раскрытыми глазами.

— Дочь не трогайте. — Прохрипел Андрей. — Меня возьмите. Её не трогайте. Невинна она ещё. Не губите дитя моё.

— Никто не собирается её трогать, если вести себя тихо будешь. А если попытаешься опять руки свои распускать, то оба на дыбу угодите. — Жёстко ответил Божен. Он отпустил волосы мужчины, убрал нож. Илья освободил из захвата руку купца. Андрей, морщась стал потирать её от кисти до локтя. — В дом пошли. — Велел Божен. Илья молчал, всё глядел на девушку. Так они и зашли. Настя держалась за отца. Андрей прижимал к себе дочь. Оба сержанта сняли шапки и перекрестились на иконы в красном углу большой комнаты. Потом спокойно и по хозяйски прошли, сели за стол. Божен глянул в кувшин. Понюхал, поморщился. Потом кивнул на кубок.

— Что, купец, в одного вино пьёшь? — Кубок и кувшин отодвинул от себя. — Садись за стол, Андрей, сын Игната. А тебя девица-красавица, как зовут?

Настя испуганно смотрела на двоих молодчиков, вооружённых до зубов. Её начала бить мелкая дрожь. Она только крепче вцепилась в руку отца.

— Анастасией её зовут. — Ответил Андрей.

— Замечательное имя. Садись купец с нами за стол. В ногах правды нет. А ты Анастасия Андреевна принеси что-нибудь на стол. А то мы с Ильёй поехали к вам и даже не поужинали. А там сейчас личный состав кормят. Илья, что в Корпусе сегодня на ужин?

Илья отвёл взгляд от девушки.

— Кормят сегодня, как всегда, от пуза. Капустка квашенная, котлеты из рубленного мяса по-царски, каша гречневая с подливой. — Он даже облизнулся. — Салат из огурцов, томатов и зелена лука со сметаной. Взвар из Иван-чая и кисель брусничный. Ещё калачи и пироги разные. Для сержантов и офицеров ещё, что дополнительно взять можно. Дичи какой зажаренной на сковороде, али на вертеле. Рыбки запечённой или солёной. Мне сельдь солёная больше нравится, что с Балтики везут. Особенно с маслицем конопляным и лучком, м-м-м, вкуснотища.

Андрей удивлённо смотрел на сержантов. Что-то слабо верится, что кадетов так кормили. Это сколько же на одну кормёжку денег уходит⁈ Хотя, если судить по внешнему виду этих двоих, сразу видно, что не голодают они.

— Иди, Настя, принеси что есть там у нас.

Сам сел за стол, напротив сержантов.

— У меня таких разносолов нет. А скоро и того немного-го что есть не будет.

Божен кивнул, давая понять, что в курсе. Потом вытащил из-за обшлага правого рукава свернутый в трубочку свиток. Бросил его на стол.

— Это твоё долговое обязательство?

Андрей взял свиток, развернул его. Да, это было его долговое обязательство, которое он давал одному литовскому купцу.

— Моё. — Андрей положил свиток на стол. — Что вы хотите от меня? Я не смогу сейчас вернуть эти деньги.

— И деньги и проценты по ним, так, Андрей Рукавица? — Задал вопрос Божен.

— Так. Но ты же, сержант, знаешь о моём положении. К чему вопросы такие? Дом забирайте.

— А ты где будешь жить? В землянке?

— Да хоть бы и в землянке.

— Но ты то ладно, можешь вообще под кустом в чистом поле спать. А дочь твоя? Ты же понимаешь, что её забрать могут в счёт долга, в закупы. А что с такой юной и красивой девушкой в закупах у хозяина бывает, тоже же знаешь? — У Андрея желваки заходили на скулах. Он посмотрел на Божена тяжёлым взглядом. — Не надо так смотреть на меня, купец. Нашей вины в твоём горе нет. А дом заберём, если не договоримся. Илья хочешь в таком доме жить? Ну а что? Женишься. Я специально у Царевны-матушки попрошу, чтобы невесту тебе какую сосватать. Ей не откажут. Например, какую купеческую дочь возьмёшь. Выберем тебе самую богатую, красавицу в теле, в два обхвата. Дородная, есть за что подержаться. Детей кучу наплодите. В этом доме это в самый раз. Главное, ложе супружеское не сломайте. Поэтому сразу надо о нём позаботиться. Крепким сладить, дубовым. — Божен посмотрел на хозяина терема, усмехнулся. — Хороший дом у тебя, Андрей сын Игната. Добротный, сразу видно с любовью деланный. Вон, наличники какие расписные, красивые. И петушок на спице на коньке крыши, тоже расписной.