Сталин - Дмитрий Волкогонов

Антонов был близок к истине: за 1941 - 1945 годы вооруженные силы фронтов под руководством Ставки провели около пятидесяти стратегических (оборонительных и наступательных) операций. Если первые десять - пятнадцать "глав" войны Верховный, штабы, сражающиеся войска "писали" под диктовку врага, то остальные тридцать пять - сорок они создавали в том месте и в то время, где и когда считали нужным. Главные герои великой книги о войне - советские люди, солдаты, командиры, политработники. Ну а сама летопись этого гигантского труда создавалась штабами фронтов, армий, Генштабом, самой Ставкой. В начале войны было 5 фронтов, но затем стратегическая обстановка заставила Ставку разукрупнить их (в июле 1943 г., например, было уже 12 фронтов); завершилась же беспримерная эпопея на 8 фронтах. После Сталинграда Сталин не скрывал уверенности в том, что он постиг тайны стратегии, оперативного искусства, тактики. Если в отношении стратегии он действительно заметно продвинулся вперед, то в оперативном искусстве и тактике он до конца войны так и остался дилетантом. В одной из своих телеграмм Александрову и Федорову Сталин укоряет командование Воронежского фронта в неумении воевать.

"Считаю позором для командования фронта, что оно допустило по своей халатности и нераспорядительности окружение наших четырех стрелковых полков вражескими войсками. Пора бы на третьем году войны научиться правильному вождению войск"834.

"Пора бы научиться" - так может говорить тот, кто, безусловно, уже давно научился. У Сталина не вызывало сомнения, что он овладел искусством вооруженной борьбы так же, как и политической. А указывал он не мифическим "Александрову" и "Федорову", а вполне конкретным лицам. Сталин, как мы знаем, очень любил секреты. Он внес свой вклад и в стратегическую маскировку и дезинформацию противника. Под фамилией Александров с 15 мая 1943 года действовал А.М. Василевский, а Федоровым был Ф.П. Толбухин. Представлю читателям оперативные псевдонимы некоторых полководцев. Срок их действия был оговорен заранее и держался, естественно, в строгой тайне.

Баграмян И.Х. - условная фамилия Христофоров

Буденный С.М. - Семенов

Булганин Н.А. - Николин

Василевский А.М. - Александров, Михайлов

Ватутин Н.Ф. - Федоров, Николаев

Воронов Н.Н. - Николаев

Ворошилов К.Е. - Ефремов, Климов

Жуков Г.К. - Константинов, Юрьев

Конев И.С. - Степанов, Степин

Рокоссовский К.К. - Костин, Донцов

Сталин И.В. - Васильев, Иванов...

Нередко, читая зашифрованные таким образом подписи, не видишь в этом особого смысла. Но Сталин настаивал на таком кодировании. Правда, и без подлинных подписей можно понять, кто направлял подобные депеши. Сам текст документа раскрывал "тайну". Вот, например, одна из многих, подобных:

"Товарищу Константинову (Г.К. Жукову)

Передаются Вам соображения Михайлова (А.М. Василевского). Сообщите Ваши мнения. Из телеграммы Михайлова не видна роль 57-й армии в общем наступлении для ликвидации окруженного противника. После разговора с Михайловым выяснилось, что 57-я армия будет действовать из района Раки-тино, Кравцов и Цыбенко в общем направлении на совхоз Горная Поляна и Балка Песчаная...

Васильев (Сталин)"835.

Если бы противнику удалось перехватить и расшифровать телеграмму, то едва ли его ввели бы в заблуждение типично русские фамилии...

Так уж сложилось, что Ставка "замкнула" на себе не только определение общих и частных задач того или иного фронта, но и в значительной мере планирование операций. Созданные Главные командования войск направлений Северо-Западное, Западное и Юго-Западное - сразу же были поставлены в бесправное положение. Ставка и после создания главкоматов продолжала через их голову руководить фронтами, отдавать распоряжения, требовать реализации тех или иных указаний Верховного. Часто складывалось впечатление, что Сталину главкоматы нужны не для облегчения управления войсками, а для роли дежурных "козлов отпущения", постоянных объектов для ядовитой критики. Главкоматы, по существу, не могли распоряжаться находящимися в их полосе резервами, авиационными соединениями, принять даже частное решение без согласования со Ставкой. При переговорах с командующими фронтами Сталин не только не учитывал планов и распоряжений главкоматов, но нередко походя отметал их. Разговаривая, например, по прямому проводу с командующим Крымским фронтом генералом Д.Т. Козловым, Сталин распорядился:

"Всю 47-ю армию необходимо немедля начать отводить за Турецкий вал, организовав арьергард и прикрыв авиацией... Все приказы главкома, противоречащие только что переданным приказаниям, можете считать не подлежащими исполнению..."836

Главкомы и их немногочисленный аппарат чаще использовались для реализации не собственных замыслов и планов, а директив Ставки. Сталин до конца так и не определил своей принципиальной линии по отношению к главкоматам. Через несколько месяцев после их создания они были расформированы. Правда, через некоторое время два главкомата были вновь восстановлены, но просуществовали только до лета 1942 года... Сталин увидел в этом оперативном звене руководства фронтами лишь промежуточное звено. При той жесткой централизации, которую он всегда отстаивал, эти региональные органы стратегического руководства и не могли проявить себя.

Менее четверти всех операций, как я уже говорил, были, оборонительными. Как Сталин, Ставка их готовили и вела? Скажу сразу, что большинство стратегических оборонительных операций 1941 года (в Прибалтике в июне - июле, в Белоруссии в эти же месяцы, в Западной Украине летом, в Заполярье и Карелии осенью, Киевская в июле - августе, Смоленская в июле - сентябре и некоторые другие) заранее не планировались. К их проведению нас вынудил противник, он диктовал условия, и действия советских войск часто носили спонтанный характер.

В предвоенные годы вопросы организации и ведения длительной стратегической обороны в масштабе страны должным образом не отрабатывались ни на учениях и маневрах, ни в теории. Пожалуй, тот, кто предложил бы до войны рассмотреть возможность организации обороны по Днепру, под Москвой, Ленинградом, немедленно был бы обвинен в пораженчестве, измене, предательстве. Но даже абстрактное в принципе изучение вопросов организации стратегической обороны в крупных пространственных и временных масштабах не проводилось. Вот здесь своей политикой и ошибочными действиями Сталин в немалой степени "обеспечил" внезапность... противнику.

Ставка и командование фронтами, отдавая директивы и приказы на ведение стратегической обороны, преследовали главную цель: остановить и обескровить противника, создать благоприятные условия для контрнаступления. Это позже, с подачи самого Сталина, пропагандисты и некоторые историки стали усматривать в катастрофическом отступлении сокровенный замысел "измотать врага" активной обороной. К преднамеренной, плановой стратегической обороне советские войска прибегли, пожалуй, лишь раз - летом 1943 года. Сталин не любил оборону, нервничал, не проявлял глубокого понимания ее сути. Он старался решать оборонительные задачи не только оперативными средствами, но и чисто административно-карательными методами, вроде уже упоминавшихся приказов No 270 от 16 августа 1941 года и No 227 от 28 июля 1942 года, рядом дополнительных распоряжений об активизации действий заградотрядов, частей НКВД в тылу фронтов на наиболее опасных направлениях.

Верховный не обладал опытом организации стратегической обороны. Но им не обладала тогда и большая часть военачальников. Нужно учесть, что большинство кадрового состава Красной Армии погибли, оказались в плену или были ранены в 1941 году. И хотя летне-осенняя кампания 1942 года могла сложиться более благоприятно (моральный "допинг" войскам дала битва под Москвой, противник наступал уже не на всем протяжении фронта, а лишь на Юго-Западном направлении и в значительной мере растерял первоначальную новизну своих ударов), Сталин как Верховный Главнокомандующий был не в состоянии глубоко понять особенности оборонительных сражений. Ему было ясно, что размах оборонительных операций летом 1942 года не может уже быть таким, как в 1941-м. Тогда глубина отхода наших войск составила от 850 до 1200 километров.

Сталин полагал, что даже более или менее существенное отступление уже маловероятно. В своем приказе по случаю 23 февраля 1942 года народный комиссар обороны утверждал: "Ликвидировано то неравенство в условиях войны, которое было создано внезапностью немецко-фашистского нападения... Стоило исчезнуть в арсенале немцев моменту внезапности, чтобы немецко-фашистская армия оказалась перед катастрофой"837. Но Сталин не учел, что концентрация войск противника на более узких участках фронта, сосредоточение их там, где не ждал Верховный Главнокомандующий, вновь поставит Красную Армию в критическое положение, хотя и менее опасное, чем в году предыдущем. Но и сейчас, прорвав фронт в нескольких местах, противник смог продвинуться на 500 - 650 километров (почти в два раза меньше, чем в 1941 г.). В следующем году пространственные успехи немцев составят всего два-три десятка километров... Но наступательный порыв немецких войск летом 1942 года нам не удалось заблаговременно погасить и сдержать, ибо Сталин переоценил собственные силы и все время настаивал на том, чтобы проводить одновременно хотя бы частные наступательные операции. И только благодаря крупным стратегическим перемещениям войск удалось остановить врага у Волги. Во второй половине 1942 года Ставке пришлось направить на Юго-Западное направление свыше 100 стрелковых и танковых соединений, около 15 танковых корпусов. Вот к чему привел тот факт, что вновь точно и вовремя не были определены возможные направления основных усилий противника.