Хроника либеральной революции - Олег Мороз

В ряде мест противники приватизации требуют отложить ее до окончательного утверждения ее программы на июньской сессии Верховного Совета: ходят слухи — надо сказать, небезосновательные, — что российские депутаты собираются-таки предоставить трудовым коллективам немалые льготы и преимущества.

Интересно, что уже в первые месяцы легальной приватизации авторство в составлении ее правил — естественно, «плохих», «никуда не годных», — с мстительным наслаждением стали приписывать Чубайсу, хотя базовый закон, определявший эти правила, как уже говорилось, был принят Верховным Советом еще 3 июля 1991 года, за несколько месяцев до появления правительства реформаторов. Так, председатель Алтайского крайсовета Александр Суриков заявил 2 июня: «Взамен конкурса и аукциона, предлагаемых Чубайсом, на Алтае на первое место должны выйти закрытое акционирование и аренда с правом выкупа».

Между тем в упомянутом уже не раз базовом законе черным по белому было записано (депутатами, а не Чубайсом!), что решение о выборе способа приватизации предприятия опять-таки принимает Госкомимущество, его территориальные агентства или местные комитеты по управлению имуществом.

К самым решительным методам борьбы с приватизацией, естественно, призывают левые радикалы. Так, один из лидеров Партии труда 2 апреля выдвинул лозунг «оккупационных забастовок» в случае угрозы приватизации: при такой угрозе работники должны захватывать предприятие и продолжать на нем работать. «Вряд ли у Ельцина хватит смелости использовать войска», — сказал он.

Надо заметить, обычные граждане, не имеющие отношения к торговле, без особой симпатии относятся к протестам тружеников прилавка. За годы Советской власти они много натерпелись от «торгашей», прекрасно знают, что самая захудалая продавщица всегда живет припеваючи, катается, как сыр в масле. Вечный советский дефицит ей только на руку: благодаря ему она царица, она властвует над окружающими, помыкает ими как хочет, а потому нисколько не заинтересована, чтобы ситуация в торговле изменилась, чтобы на прилавках появились товары. К тому же и среди простых людей многие понимают: за всей этой демагогией о первоочередных правах трудовых коллективов скрываются интересы номенклатурных приватизаторов.

Соцопросы четко фиксируют эту разницу в настроениях и устремлениях. Так, согласно опросу, проведенному в начале апреля социологами Иркутского университета, 67 процентов работающих в госторговле — против приватизации, в то время как 60 процентов населения Иркутска считает, что магазины необходимо приватизировать.

Как бы то ни было, приватизация набирает обороты. Согласно сообщению Госкомимущества, опубликованному 24 апреля, число заявок на приватизацию растет очень быстро: если на январь их было подано менее полутора тысяч, то на март — свыше 11 тысяч. Если к началу года от приватизации поступило всего 200 миллионов рублей, на март сумма выросла уже почти до двух миллиардов. Прогноз на 1992 год — 92 миллиарда.

Свыше 70 процентов продаж госсобственности приходится на сферу торговли, общепита, услуг. Но в приватизацию постепенно втягиваются и товаропроизводящие отрасли — легкая, пищевая… К сожалению, наиболее распространенный ее способ — тот самый выкуп имущества по договорам аренды. Средняя цена продаж по такой схеме — 800 тысяч рублей. Это в 10 раз меньше, чем при открытом аукционе или коммерческом конкурсе.

Острая борьба за и против чрезмерных прав трудовых коллективов при приватизации, а на самом деле за и против его номенклатурного варианта развернулась в конце мая — начале июня, когда Верховный Совет не торопясь начал рассматривать поправки к Закону о приватизации и ее программу на 1992 год (как вам нравится: миновало уже почти полгода, а люди только еще начинают обсуждать, что и как в этом году делать; среди прочего, эта неторопливость объяснялась, конечно, еще и тем, что отсутствие соответствующих нормативных актов позволяло многим депутатам и связанным с ними «заинтересованным лицам» ловить рыбу в мутной воде давно идущей стихийной приватизации).

Ожесточенная дискуссия произошла на заседании ВС 29 мая. Согласно правительственной программе, приватизация могла осуществляться в двух вариантах, причем и в том, и в другом трудовым коллективам предоставлялось льготное право на выкуп части акций по остаточной стоимости. Вместе с тем учитывались и права местных органов власти, а также сторонних граждан.

Более всего эти варианты не устраивали директорское лобби, представленное фракцией «Промышленный союз». «Директора» усмотрели в них урезание своих прав на приобретение госимущества. Было выдвинуто требование, чтобы проект программы отправили на доработку, причем проводил бы ее не Комитет по реформам, а подконтрольный «директорам» Комитет по промышленности.

Резко против рассматриваемых документов выступил также оппозиционный блок «Российское единство».

Дело было отложено на неделю. В качестве компромисса рассмотреть предложенные поправки поручили обоим комитетам — по реформам и по промышленности, — а также Комиссии по социальной политике.

Комментируя это решение парламента, Гайдар твердо заявил: «Мы будем действовать в русле принятой программы приватизации». Имелось в виду, разумеется, — принятой правительством и утвержденной президентом.

Бурными были и дебаты на следующем заседании — 5 июня. Оппозиция вновь попыталась не допустить принятия обсуждаемых документов. В перерыве между заседаниями блок «Российское единство» организовал пресс-конференцию. Выступившие на ней депутаты в очередной раз потребовали при приватизации отдавать приоритет трудовым коллективам. Один из лидеров блока, Владимир Исаков, предупредил:

— Парламент стоит на пороге принятия чрезвычайно опасного решения… Правительство совершенно произвольно, без серьезного обсуждения выбрало идеологию приватизации — идеологию, рассчитанную на максимальное распыление собственности и ее передачу не трудовым коллективам, а посторонним инвесторам и собственникам… Мы считаем, что это приведет к социальному взрыву в трудовых коллективах, которые сочтут себя обманутыми такой моделью приватизации.

Ясное дело, стремление правительства не отдавать все на откуп трудовым коллективам (а на самом деле — директорам) открывало перед оппозицией широчайший простор для социальной демагогии. И, как всегда в таких случаях, она не преминула им воспользоваться, поставив во главу угла вопли о том, что правительство-де «ущемляет права трудящихся».

Несмотря на столь активное противодействие, поправки в Закон о приватизации — причем весьма полезные — были все же приняты, но программа на 1992 год вновь отложена.

Выступая на брифинге 8 июня, Анатолий Чубайс выразил удовлетворение этим обстоятельством. Вместе с тем он высказал опасение, что на заседании ВС 11 июня, где в очередной раз будет обсуждаться программа приватизации, оппозиционеры постараются взять реванш. По словам Чубайса, оппозиция вполне может попытаться заблокировать наметившийся курс «на подлинно народную приватизацию», в которой смогло бы поучаствовать все население, а не только трудовые коллективы, чьими интересами прикрываются противники правительственной программы.

Отвечая на обвинения оппозиции, будто программа приватизации ущемляет интересы трудящихся, глава Госкомимущества заметил, что в этой программе предусмотрен целый ряд льгот для трудовых коллективов, чего не было ни в одной стране, осуществлявшей приватизацию. «При проведении приватизации мы стремимся к справедливости и эффективности», — сказал Чубайс.

Между делом замечу, что именно недостаточно справедливый характер осуществленной в России приватизации был и остается излюбленной темой всех ее противников и критиков.

В принципе, Чубайс согласился, что правительственная программа, конечно, не идеальна. Идеальная программа должна предусматривать целый комплекс мер по демонополизации, социальной защите населения, допуску иностранного капитала, но ее разработка и внедрение потребует около пяти лет, а «такого времени у российского правительства уже нет».

Опасения Чубайса оказались не напрасны — 11 июня оппозиционерам в самом деле удалось всунуть в программу приватизации в дополнение к двум предложенным правительством вариантам приобретения акций приватизируемого предприятия еще и третий. Согласно этому варианту (в принятой программе он шел под номером два), членам трудового коллектива предоставлялось право преимущественного приобретения 51 процента акций по остаточной стоимости. Как писал впоследствии Гайдар, «за этим шагом слышалось еще не угасшее эхо большевистского «заводы — рабочим», обернувшегося впоследствии всевластием бюрократии, стремлением спрятаться от суровых реалий рынка за спину трудовых коллективов; и не удивительно, что структура собственности приватизированных по этому варианту предприятий приобрела характерные черты промышленных колхозов».