Забвение Миров (СИ) - Кулеш Мирослава (Мира)

– О, Боже! – у Киры по спине побежали мурашки. – Это о тебе говорила мама, а не о Драконе. О тебе! Неужели она знала, что всё так случится?

– Думаю, да. И, скорее всего, знала обо всём ещё задолго до того, как всё началось. У меня есть подозрения, раз она Видящая, что она знала всё едва ли не с твоих самых первых дней жизни.

– Ты думаешь, она все эти гадости специально говорила? – спросила Кира. – Она ведь так на самом деле не думает?

– Думаю, да, – ответил Павел. – Невозможно притворяться, что любишь кого-то столько лет. Я думаю, что она тебя действительно любит, как и отец. Он ведь нас предупредил. Он жутко рисковал, когда звонил тебе. Надеюсь, его не поймали. Ты не смотрела нить?

– Нет. Хотя надо, нечего тянуть. Давай сейчас посмотрим.

– Посмотрим?

– Если будешь держать меня за плечи, то сможешь увидеть, – пояснила Кира.

– Я принесу, – Павел поднялся и прошёл через комнату к сумке Киры. Достал из неё клубок.

Он снова вернулся к Кире, сел за её спиной, вытянув ноги. Вручил ей клубок и взял за плечи.

– Если почувствуешь дискомфорт или боль, постарайся не сжимать сильно, лучше просто отпусти, а потом снова возьмись, – Кира села по-турецки и стала наматывать конец нити на палец. – Готов?

– Да.

Кира закрыла глаза и стала разматывать клубок, пропуская нить между большим и указательным пальцами. Сначала ничего не было. И это неудивительно, поскольку видения ребёнка слишком сумбурны, обрывисты и неумело нанизаны на нить. Старейшины знали, что даже если оппозиция этот клубок посмотрит, то вряд ли сможет в нём разобраться, к тому же не было гарантии, что там есть нужная информация. Первое, что было на нити, было не изображением, а скорее мыслью: «Когда я вырасту, мы полетим над облаками». И громкий бас ей отвечал: «Обязательно, малышка, только подрасти немного и дождись своего Дракона». Звук голоса сменился картинкой. Кира узнала себя, она была маленькой девочкой в синем платьице в горошек, звонко смеялась, мама подарила ей волшебное зеркало. Она не могла от него оторваться. Кира помнила, что даже спала с ним, клала под подушку, а утром, едва проснувшись, сразу тянулась за ним. Но когда она подросла, то стало ясно, что любое зеркало можно сделать волшебным. Кира с горечью вспомнила, как мать смотрелась в её зеркало на их с Павлом свадьбе. А может? Картинка снова сменилась, и теперь она летела на Золотом Драконе. Она казалась такой крошечной на его спине. Маленький ребёнок на спине огромного Дракона. Кира отбросила нить и резко открыла глаза.

– Что? Что не так? – спросил Павел.

– А то, что я летаю на Драконе в режиме реального времени, то есть в том возрасте, в котором вижу видения.

– Это плохо?

– Это может значит только одно, что я входящая во сны. Но ведь это не врожденный дар, этому можно только научиться и учиться нужно не один год. Это очень сложно!

– Но возможно?

– Видимо, да, – ответила Кира.

Она снова взяла нить, закрыла глаза и продолжила. И снова детский голос: «Где ты?» И громкий голос ответил: «Я ухожу». «А мне с тобой нельзя?» – спросил детский голосок. «Нет, малышка, нельзя, теперь это твой дом». Твой дом? О чём он? О чём говорит этот голос?

«Ты вернёшься за мной?»

«Нет, но если ты захочешь домой, то всегда сможешь вернуться». Кира увидела себя, как она бежит по залитому солнцем лугу, трава высокая, а она такая маленькая. Позади дорога, впереди мелькает дыра… Вертикальная фиолетовая щель, как раз размером с Киру. Она вбежала в неё и оказалась на огромном поле, вокруг горели костры, возле них располагались Драконы разных окрасов и размеров. На этом клубок закончился…

Кира открыла глаза.

– Как мило, – сказала она.

– Да, неплохая картинка, – согласился Павел.

– Только беда в том, что это не видения Видящей, а воспоминания. А воспоминания – это хоть и истина, но в них легко вплести детскую фантазию. Из видений здесь только полёт на Драконе. У половины детей в детстве были воображаемые друзья. У меня такими друзьями были Драконы, а буйная детская фантазия в красках их рисовала и оживляла.

– То есть ты хочешь сказать, что Старейшины решили выдать фантазии за реальность и сбить Орден со следа?

– Думаю, да, – ответила Кира. – Есть ещё одна догадка.

Кира встала, прошла к своей сумке и достала из неё раскладное зеркальце, то самое, которое мать вытащила из её клатча в день свадьбы и в которое так демонстративно смотрелась. Она снова села впереди Павла, открыла зеркальце, сложила пальцы, изображая рамку, и, наклонившись, медленно выдохнула на отражающую поверхность. Некоторое время ничего не происходило, а потом гладь зеркала задрожала, как водная гладь. Из зеркала шагнула маленькая копия матери Киры, больше напоминающая голограмму, чем живое изображение. Изображение заговорило:

«Я надеюсь, что не опоздала. Что ты видишь это не тогда, когда стало уже слишком поздно. Прежде всего, милая, мы с папой любим тебя, никогда не сомневайся в этом. А теперь беги, очень быстро. Времени нет».

Из глаз Киры покатились слёзы. Павел крепко обнял её.

«Нам нельзя больше видеться, это для твоего же блага. Павел защитит тебя. Я уверена. Ты ни в чём не виновата. Твои видения о зомби-Драконах были и в детстве. Мне стоило огромных трудов, чтобы выдать их за детские фантазии. Как ты уже знаешь, я не очень-то преуспела. Я не могу сказать тебе много. Но хотелось бы сказать правду. Во-первых, я очень тебя люблю, ты моя дочь даже при условии, что тебя родила не я. Мы нашли тебя младенцем. Ты была особенной, я видела это. Твоя сила гораздо больше, чем у всех Видящих вместе взятых. Большую часть твоих сил мы закрывали, скрывали и подавляли. Старейшины говорили, что это тебе во благо. Если бы я знала, к чему это приведёт… Прости, если сможешь. Мы не знаем, кто ты и откуда, кто твои родители. Мы нашли тебя в мусоре, поэтому старуха не стеснялась в выражениях. Да и я тоже. Я была вынуждена. И нет мне за это прощения. У меня есть смутные сомнения относительно тебя. Ты в детстве, подобно великим Драконам, могла открывать порталы между мирами. Маленькие такие, у тебя было своё место, мы часто находили тебя там, ты сбегала из дома, а потом оказывалась за тридцать километров от города. Это твоё главное умение, думаю, из-за этого тебя и приговорили. Они увидели, что ты начала учиться защищаться, а значит, перестанешь быть под их контролем. Не знаю, как часто, но мне известно, что Старшая входила в твоё сознание, проверяла тебя. Видимо, она вошла в твой сон той ночью и увидела то, что её напугало. Сейчас, когда ты стала старше, возможно, ты стала сильнее, твой магический потенциал вырос. Я очень надеюсь, что вы с Павлом найдёте место, в котором будете в безопасности. Нам с отцом известно, как поступают с членами общества, которые были отлучены. Но ты особый случай. Тебя не запрут, не объявят сумасшедшей, а просто убьют. Я хочу, чтобы ты жила. Живи, моя девочка, живи. И держись за Павла, он твоё спасение. Большего сказать не могу, потому что просто не знаю».

– То есть это правда. Это не фантазии, а воспоминания, – подвел итог Павел. – Ты, видимо, не просто открывала порталы, но и действительно летала на Драконе и общалась с ним. Я думаю, что это он принёс тебя к тому мусору и оставил там, зная, что тебя точно найдут, а потом навещал, чтобы удостовериться, что с тобой всё хорошо.

– Бред…, – тихо ответила Кира. – Если сложить воедино слова мамы и то, что мы увидели на нити, тогда получается ещё бредовее. Воспоминания на клубке – это важные данные в руках знающих людей. Они не могли так просто отдать клубок с едва ли не самой секретной информацией в руки Ордена. Здесь что-то не так. Либо Маша нам врёт, и клубок просто выкрали, как и досье на меня.

– Зная Машу, могу сказать, что именно так она бы и поступила. Думаешь, клубок прилагался к досье?

– Чувствую, – прошептала Кира. – А про то, что я сбегала…, – Кира задумалась. – Я помню, как ездила куда-то одна на автобусе, как мне влетало за это.