ГСП «Спасите Китеж» - Вад Капустин

Ник уже собирался убрать силовое поле и попытаться положить как можно больше врагов лучом парализатора, когда пришла подмога. В первое мгновение Сыромятин даже затруднился бы назвать вмешательство фанатиков помощью, скорее помехой — двери святилища распахнулась, и язычники с воплями бросились к своему идолу. Похоже, и для них наступление полуночи что-то значило.

Руянцы даже не удивились тому, что Никита все еще жив, а грозные враги беспомощно беснуются вдалеке, не в силах преодолеть хлипкий деревянный частокол.

Сыромятин тоже не успел поразиться эффектному появлению руян. Когда последние жители Арконы рухнули на колени перед истуканом, Сыромятин перехватил лишь внимательный взгляд Всеславы и вновь обратился к нападавшим.

Заметив появление язычников, оборотни осторожно приблизились. Плюнув на конспирацию, Никита схватился за парализатор, но крики врагов вдруг зазвучали особенно пронзительно, волна атаки стремительно откатилась назад, и парень почувствовал, как на его левое плечо упало что-то тяжелое.

Никита медленно обернулся. Неужели благодарные арконцы решили все же принести своего защитника в жертву? При этой мысли Сыромятин не испытал ни отвращения, ни горечи. Носители обреченных цивилизаций обычно не баловали спасителей благодарностью: нравы дикарей были просты и жестоки. Но на этот раз Никита ошибся. Его коснулся вовсе не нож фанатичного жреца.

На плечо патрульного легла левая рука Святовита. В бледном свете полуночной круглой луны казалось, что идол ожил. Никита попытался отстраниться, но не сумел. Хватка деревянного бога оказалась неожиданно крепкой.

Сработал какой-то механизм? — предположил патрульный, — или просто почудилось? А может, ребята на корабле поняли, что я влип, и решили прийти на помощь, — с надеждой подумал он.

На катере оставалось еще двое патрульных, и как раз сейчас напарники наверняка не отводили глаз от картинок прямой трансляции на экране монитора.

Сыромятин с силой рванулся в сторону и почувствовал, как лапа истукана сжалась еще сильнее и, оторвав тело от земли, приподняла, а потом вновь осторожно опустила. Фанатики радостно завопили, но сразу умолкли. Идол зашевелился, расправил многочисленные конечности и заговорил гулким деревянным голосом, продолжая удерживать могучего воина, как тряпичную куклу.

Никита прекратил сопротивление, прислушался, машинально подправив настройку автолингвиста свободной рукой, но все равно не понял ни единого слова. Возможно, барахлила система перевода, или слова языческого бога были доступны только его преданным служителям и поклонникам. Патрульный досадливо хмыкнул и нажал на коммуникаторе запись, фиксируя текст — позже научники, наверняка, скажут ему спасибо за ценный исторический документ, но сейчас непонимание просто приводило в отчаяние.

Однако руянцы, очевидно, никаких языковых проблем не испытывали и самозабвенно внимали, послушно кивая при каждом слове божка. Наконец, идол умолк. Левая конечность четырехглавого разжалась, отпуская пленника, потом обе передних руки статуи вытянулись вперед, и из кубка-рога, зажатого в правой ладони, в сторону не успевших бежать крестоносцев хлынула струя испепеляющего пламени.

Огонь легко проходил сквозь энергетический барьер, играючи преодолевая силовой купол, и поражал цель. Закованные в железо оборотни падали, обращаясь в пепел, едва их касались убийственные лучи. Опомнившись, враги бросились прочь, но промедление оказалось для рыцарей гибельным — уйти не успел никто.

Никита завороженно следил за фантасмагорической сценой, когда его сзади настойчиво подергали за рукав. Он резко обернулся, готовый на этот раз достойно ответить обидчику, но с облегчением перевел дух, порадовавшись, что не успел нанести удар. Рядом с ним стояла княгиня, по-прежнему прижимая к себе ребятишек. Всеслава смотрела на патрульного выжидательно и требовательно.

— Веди нас, — коротко приказала она. — Святовит велел нам следовать за витязем храма.

— И за это мы должны взять его с собой? — не скрывая облегчения, с усмешкой поинтересовался Сыромятин, вытаскивая комм и отправляя на катер сигнал срочного вызова.

— Нет, — в разговор вмешался дряхлый жрец. — Бог велел передать тебе, что не следует беспокоиться о пустой оболочке. Истинный Святовит встретит верующих там, куда приведет их судьба.

— Вот и отлично, — пробормотал Никита, с удовольствием наблюдая, как бестрепетно встречают фанатики спускающийся с неба корабль, уже утративший всякое сходство с варяжской ладьей, и без возражений проходят внутрь звездолетки через распахнутый люк, не выражая ни страха, ни удивления. Хотя чего бы они удивлялись, после личного приказа собственного бога!

Беззвучно сработала система перемещения, и последние беженцы с Арконы, в сопровождении патрульных службы истории, отправились на север Белинды, в лучшую реальность. Но, несмотря ни на благополучное завершение операции, Сыромятин не чувствовал удовлетворения. Быть может, потому, что напарники наотрез отказались признаваться в глупом розыгрыше, а может быть, еще и потому, что, покидая корабль, нескладная тощая блондинка метнула на Никиту вопросительный взгляд, и ему пришлось отрицательно покачать головой.

В огромном новом мире жителей языческой Арконы ждал их бог, но там не могло быть места для патрульного галактической службы перемещения. Уже много лет сотрудникам ГСП категорически запрещалось любое вмешательство в ход исторического эксперимента, кроме пассивного наблюдения. И звездолетка покинула планету, затерявшись в сполохах перемещения.

Глава 5

Нарушение правил

«В жизни по правилам нет благородства. И радости тоже нет»

Пытаясь отвлечься от воспоминаний, Никита спустился в ангар, уселся в служебный флайер и велел Иску отправиться к побережью. Ему о многом нужно было поразмыслить в одиночестве.

— Глупые правила, и кто только их придумал, — пробормотал сквозь зубы старший патрульный ГСП, уставившись неподвижным взглядом в прозрачную безмятежность южного океана Гуэрги.

Никита Сыромятин с детства ненавидел магию, и для этого имелись веские причины. Старший патрульный не верил в необъяснимые чудеса, а объяснение руянских событий пока находилось только одно — в пробуждении идола был виноват он, Сыромятин. Теперь, несмотря на запреты, Сыромятину больше всего хотелось немедленно махнуть на Белинду и убедиться в том, что появление живого бога не нанесло непоправимого вреда переселенцам, и, если будет возможно, избавиться от порожденного неожиданно проснувшимся даром чудовища. Впрочем, все представлялось не таким уж однозначным.