Кимоно для боя - Михаил Серегин

– Ольга Васильевна по-своему любит его, просто ее раздражает, когда он начинает проявлять самодеятельность, – вступилась за Сорокину Саша.

– Это женская солидарность, да? Или что-то другое? – хитро улыбнулся Китаец. – Мое мнение таково: если ты назначила сына руководителем крупной фирмы, то надо только радоваться, что он способен принимать самостоятельные решения.

– А если решение, с материнской точки зрения, неправильно? – с шутливым вызовом спросила Саша.

– И в чем же заключается «материнская точка зрения»? – Китаец бросил на Сашу вопросительный взгляд.

– Ольга Васильевна очень переживает из-за этого убийства.

– Что-то незаметно. Она против того, чтобы я проводил расследование. Хотя, думаю, особых доводов у нее нет. Она скорее делает это в пику своему сыну… Или это не так? – Китаец пристально посмотрел на Сашу.

Ее изящный профиль бледнел на фоне сумерек.

– Она против этого расследования ввиду особых соображений, – с прохладцей сказала она, – она вообще хочет куда-нибудь отправить Олега.

– Она вам доверилась?

Увидев недовольную усмешку Саши, он поспешил добавить:

– Ну, конечно, она же ваша родственница… Так что же это за соображения, не поделитесь?

Саша меланхолично пожала плечами.

– У Ольги Васильевны резко ухудшились отношения с неким Мозловым Гришей, знаете такого?

– Имел честь общаться. Он, кажется, подозревает в смерти своей возлюбленной семью Сорокиных. Хотя, на мой взгляд, сам не имеет твердого алиби, и еще неизвестно, не являются ли его грязные инсинуации в адрес Сорокиных спектаклем, – скептически заметил Танин, поворачивая на Рабочую.

– Мне кажется, вы недалеки от истины…

– Я вот думаю, – лукаво улыбнулся Китаец, – какова роль Ольги Васильевны во всем этом…

– В чем? – насторожилась Саша.

– В убийстве Екатерины Петрушенко.

– Что вы имеете в виду? – повернула она к нему свое бледное лицо, на котором двумя таинственными безднами чернели ее огромные глаза.

– Полагаете, ей невыгодна смерть Петрушенко?

– При чем здесь выгодна-невыгодна? – зябко передернула плечами Саша.

– Наверное, не выгодна, – размышлял вслух Китаец, – она не могла не предвидеть, что гибель Екатерины вызовет осложнения в ее отношениях с Мозелом. А может, при всей своей дальновидности, просчиталась? Может, наняв убийц, хотела таким образом избавить своего мальчика от влияния начальницы салона красоты?

Китаец закурил.

– Остановите машину! – потребовала Саша.

– Вас пугает ход моей мысли? – усмехнулся Китаец. – Это только догадка… Сыщик обязан подозревать всех, иначе он не раскроет преступления.

– Драконовские методы, – с пренебрежительным высокомерием произнесла Саша.

– Простите мне мое любопытство: Ольга Васильевна знает, что вы сейчас со мной?

Если бы было светло и если бы бледно-матовая кожа Саши могла краснеть, Китаец, возможно, увидел бы стыдливый румянец на ее щеках.

– Нет, – выдавила она из себя.

– Оставляю за собой право сомневаться, – невозмутимо сказал Китаец, – хотя кто его знает…

– То обстоятельство, что она поставила меня во главе филиала «Трейд-хаус», – с нетерпимой интонацией проговорила Саша, – еще не означает, что ей известен каждый мой шаг вне работы.

– Звучит смело и убедительно, – иронично улыбнулся Китаец.

– Нет, – вздохнула Саша, – вы невозможный человек!

– Просто я подумал, что если Ольга Васильевна так зорко следит за сыном, то, возможно, эта зоркость распространяется и на других членов семейства? – насмешливо сказал Китаец.

– Мы когда-нибудь перестанем говорить об Ольге Васильевне? – с усталым раздражением произнесла Саша. – У меня может сложиться мнение, что вы пригласили меня на весеннюю прогулку исключительно для того, чтобы пополнить запас своих сведений о Сорокиных.

– Упаси меня бог! – засмеялся Китаец. – Я цельная натура, и если женщина мне не нравится, то… -…то вы не будете ее использовать даже в качестве источника информации, – с добродушной иронией подхватила Саша.

– Да, вам палец в рот не клади! – с притворным удивлением покачал головой Танин.

«Массо» въехал во двор, образованный тремя «сталинками», и остановился у первого подъезда самой монументальной и добротной из них. Танин выпрыгнул из машины и, обогнув ее спереди, открыл Саше дверцу.

– Прошу, – он почти снял ее с подножки и поставил недалеко от огромной грязной лужи.

Заблокировав двери, он повел Сашу в подъезд. Предупредительно пропустил вперед.

– Лифта нет, придется своим ходом, – Китаец держал Сашу за руку.

Открыв дверь, он позволил даме первой переступить порог своего пустынного тихого жилища. Саша опустилась на пуфик и принялась снимать ботинки. Китаец встал на одно колено, помогая ей стянуть их с ног.

– У тебя это здорово получается, – заулыбалась Саша.

– Отработанный прием, – пошутил Китаец.

Саша отдала Китайцу куртку и прошла в гостиную.

– Только не говори, что у меня пусто, мало мебели и много пыли, – шутливо предупредил Китаец, размещая свою и Сашину куртки на вешалке, – а то я стану цитировать китайских поэтов.

– Например? – обернулась Саша.

– «Пустота моих комнат охраняет тишину и покой».

Саша засмеялась. Китаец отправился на кухню. Саша последовала за ним.

– Я сам все приготовлю. Ты – мой гость, полистай книги, послушай музыку, посмотри телевизор, пока я не занялся тобой. – Он отстранил Сашу от двух пластиковых пакетов, куда кассирша супермаркета «Великан» погрузила купленную им провизию и выпивку.

Но едва он коснулся прохладной Сашиной руки, как кровь ударила ему в голову. Словно вся эта прогулка и бестолковый разговор имели целью вот это легкое прикосновение. Он с силой притянул Сашу к себе, зная, что если увязнет в нежности, то останется лишь восторженным созерцателем ее прекрасного лица.

От Саши веяло тонким ароматом. Духи? Или естественный запах кожи? Аромат юности – иного определения Китаец не находил. Он просунул руки под узкую белую рубашку, которую Саша носила навыпуск, наполовину задрал ее и стал ласкать ее спину. Его руки медленно скользили по атласной коже, в то время как губы изучали ее полуоткрытый рот. Наконец его язык заполз в эту темную пещерку, пробежал по нёбу, по деснам, устроил шутливую дуэль с Сашиным языком…

Он водил правой ладонью по выпиравшим Сашиным позвонкам, а левой нашел ее упругие ягодицы. Потом молча отстранился и, задыхаясь от страсти, принялся расстегивать на ней рубашку. Саша спокойно наблюдала за его действиями. Под рубашкой у нее ничего не было, никакого белья, зато ее небольшая грудь задорно торчала. Когда руки Китайца легли на нее, Саша издала полувздох-полустон и, обмякнув, подалась к нему в объятия.

Он кое-как снял с себя пиджак, сорочку и голой грудью прижался к Сашиному лицу. Потом подхватил Сашу на руки и понес в спальню. Там бросил на кровать, стянул с нее узкие джинсы, разделся сам…

– Прикури мне, – Саша потянулась в постели как кошка.

Китаец поднес зажигалку к сигарете.

– Я думал, ты не куришь. – Он передал ей сигарету, закурил сам и, положив голову на ее плоский живот, вытянулся на кровати.

Сумерки набегали волна за волной, населяя комнату пугливыми тенями и таинственными бликами. Китаец перевернулся на живот и коснулся языком Сашиного бедра. Соленая кожа. Не мудрено, что они вспотели. Три часа без перерыва они занимались самой приятной из зарядок. Потом Саша задремала, а он лежал с открытыми глазами, легкий и пустой, уносимый потоком полубредовых грез.

– Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим душем? – спросила она, сделав очередную затяжку.

Курила она как-то неубедительно, словно игралась.

– О чем речь! Могу составить компанию, – улыбнулся он.

Саша отрицательно покачала головой, поцеловала его в губы и отправилась в душ.

Китаец тоже покинул спальню. Голым прошел на кухню, откупорил бутылку «Мартини», достал из морозилки лед, положил в стакан, налил его почти до краев и двинулся в гостиную. В прихожей его внимание привлекла Сашина сумка. Ему стало интересно, что носят с собой такие хрупкие красотки. Он расстегнул молнию на сумке и принялся выкладывать ее содержимое на полку перед зеркалом.

Сотовый, ключи, косметичка… Движимый любопытством, он открыл ее. Губная помада «Кристиан Диор», румяна «Эсте Лаудер», крем для губ, пробник крема для лица «Лореаль», контурный карандаш и маленький зеленый флакончик с золотой пробочкой – пробник духов «Эдем». Китаец открутил крышку и поднес к носу. Сладковатый цветочный аромат защекотал ему ноздри. Приятно, черт возьми. Да-да, это тот самый запах, который он уловил, когда коснулся Сашиной руки. Только изрядно выветрившийся.

Он продолжил «обыск». Нашел визитницу и записную книжку. Пролистал. Страницы книжки были усеяны цифрами – телефонными номерами. Он открыл книжку на букве «Т» и, к своему глубокому изумлению, нашел свою фамилию и телефон офиса. Имена и фамилии других абонентов ему ничего не говорили. Наконец он залез на страницы, которые уже не были отмечены буквами в алфавитном порядке. Его внимание привлекла запись: «С. – 316754». Он пролистал следующие три страницы и, не найдя ничего интересного, перешел к визитнице.