Повести и рассказы - Святослав Сахарнов

Действительно, студент написал работу: "Особенности скелета слона".

"Вот, - говорит, - в углу кости. Слон".

"Откуда вы его взяли?" - спрашиваю.

"Выкопал".

"Где?"

"Тут, в Ленинграде".

Я решил, что парень врёт или сумасшедший. Обиделся и ушёл. Так статьи и не написал. А потом узнал: чистая правда. Только послушайте, какая история.

До войны в Ленинграде был слон. Очень знаменитый слон, вернее, слониха - Бетти. А этот парень был юннатом и часто ходил в зоопарк. Можно сказать, они с Бетти были знакомы. Когда настала война, парня забрали на фронт. А Бетти убило шальной бомбой. Её тело разделили на части и закопали на территории зоопарка. Война кончилась, парень стал учиться. На старшем курсе он стал писать работу о слонах. А о судьбе Бетти он знал. Получил разрешение директора зоопарка, достал лопату и давай копать. Перекопал весь зоопарк. Два месяца искал. И что вы думаете? Собрал весь скелет. Описал его, получилась блестящая работа. Недавно встретил его фамилию в журнале - Вадим Евгеньевич Гарутт. Крупнейший специалист по слонам. Вот так. А я о нём не написал. Смешно?

Я покачал головой.

- Не очень. Даже наоборот - печальная история. Человек и слон... Как вам вообще пишется?

- Так себе. Плохо начинаю. Иной раз интереснейший факт, замечательные люди, а начну писать - скукота. Для меня самое трудное - начало придумать, зацепку. А для вас?

Я вздохнул:

- Конечно, зацепку. Поверить в свои силы ещё нужно. Обязательно...

РИСУНКИ

Я мало рисовал. Мне казалось: ну что рисовать?

Дельфин удрал. Осьминоги и трепанги в Чёрном море не водятся. Рыб в бухте?

Я взял альбом, сел под скалой и нарисовал по памяти всё, что случилось в эти дни.

Я нарисовал, как буксиры тащат огромный кран с наклонной стрелой. Как плавает посреди бухты на боку "Садко".

Нарисовал похожие на пчелиные соты известковые стены Эски Кермена, выдолбленные изнутри скалы, и чёрные входы в подземелья среди зелёных кустов кизила.

Ещё я нарисовал Рощина-второго. Он стоял на берегу моря и тоскливо всматривался из-под руки в даль. Он ждал, не вернётся ли дельфин.

ДАВНЕНЬКО Я НЕ РИСОВАЛ ЧЕЛОВЕКА!

Когда я кончил рисовать Рощина, около скалы появилась женщина-корреспондент. На руках у неё была кошка.

- Вот, нашла на берегу, - сказала она. - Это ваш кот? Лагерный? Чуть не утонул.

- Наш, - ответил я. - Только кошки не тонут, они боятся воды. Отнесите Немцову, это его кот.

И женщина ушла.

ВЕРНУЛСЯ ПАВЛОВ

Всё было готово к постановке дома. Не было только Павлова.

- Везёт! Везёт! - раздалось однажды около нашей палатки.

Мы с Марленом выскочили наружу. Мимо нас пробегали полуголые водолазы.

- Кто везёт? - спросил Марлен.

- Павлов! Оператора! Бежим!

Мы побежали.

По дороге спускался к бухте грузовой "газик". За ним тянулось жёлтое облако пыли. "Газик" доехал до палаток и остановился. Из кабины вылез Павлов.

- Пожалуйста. Прошу вас! - сказал он.

Показался человек. Он лез спиной вперёд и тащил за собой жёлтые кожаные сумки.

- Знакомьтесь, - сказал, обращаясь ко всем, Павлов, - кинооператор Центральной студии. Будет работать у нас.

Человек повернулся, и я ахнул. Тот самый киношник, который снимал Телеева с осьминогом! Мой Главный киношник.

Я толкнул Марлена в бок.

- Помнишь? - спросил я его шёпотом. - Шхуна. Взрыв мины. Рыбы под водой... Это ведь тот самый!

- Ага.

МАРЛЕНА НИЧЕМ НЕ УДИВИШЬ!

- Где мне располагаться? - спросил Главный киношник.

- В палатке, вместе с художником.

Павлов подтолкнул меня:

- Вот он.

- А мы знакомы, - сказал Главный киношник. - Я очень хорошо помню вас по Тихому океану. Вы ещё советовали мне изменить сценарий.

- Да, это я.

Я помог ему перенести сумки в палатку.

- И я вас тоже знаю, - сказал Главному киношнику Марлен. - Помните, вы снимали фильм - взрыв мины под водой? Тут, на Чёрном море.

- Я много что снимал, - устало сказал киношник, и я вдруг увидел, что он здорово постарел. - Может быть, и был взрыв мины.

- Вы всё ещё снимаете морских животных? И бываете часто за границей?

- Как вам сказать... В общем, нет. Бросили на "Фитиль". Знаете, такие сатирические фильмы. Бичую недостатки.

- А-а-а...

ВОТ ОН УЖЕ И НЕ ГЛАВНЫЙ!

Я решил называть его для себя теперь просто Киношником.

- А почему вы тогда здесь? Тут нет никаких недостатков.

- Попробую тряхнуть стариной: снять документальную ленту. У вас тут надолго затянется?

- Экспедиция рассчитана на месяц. Но дом поставят завтра-послезавтра.

Киношник сел на раскладушку и стал расшнуровывать ботинки. Ботинки у него были отличные - прессованная подошва с шипами и медные блямбы вместо пистонов.

И носки хорошие. И костюм.

ТОЛЬКО САМ ОН ПОПЛОШАЛ.

ДЕСЯТЬ МЕТРОВ И ВОЛЬЕР

Прежде чем погрузить дом, опустили вольер.

Это было громадное круглое сооружение вроде циркового шатра. Большой сетчатый цилиндр. Его поддерживали на воде пустые бочки. Бочки затопили, и вольер погрузился.

Можно было начинать постановку дома.

Мы собрались у лебёдки. Она стояла под навесом на берегу и была похожа на горбатого рыжего медведя. Наступил торжественный момент.

Павлов подумал и сказал:

- Пошёл!

Мне казалось, что он должен сказать по случаю первого погружения дома речь. Или разбить о лебёдку бутылку, как это делают при спуске корабля.

Но он просто сказал: "Пошёл!"

Завыли электромоторы, скрипнули шестерни. Лебёдка ожила. Скрипнул и двинулся с места канат.

Я стоял метрах в десяти от него и смотрел, как он натягивается, ползёт, исчезает внутри лебёдки. Она поглощала его. Большой барабан, вращаясь, наматывал канат виток за витком.

Дом посреди бухты подрагивал, оседал. Вода уже лизала площадку с поручнем.

"Садко" тонул.

Наконец исчезли выпуклая верхушка дома, площадка...

Когда "Садко" скрылся, на поверхность выскочило много пузырей. Вода закипела. Белое пенное пятно постояло несколько минут и растаяло.

Лебёдка застучала быстрее.

Канат, который выходил из воды и полз к лебёдке, нёс по воздуху красный лоскут. Это была метка. Когда она подойдёт к лебёдке, будет "Стоп!". Глубина, которой достигнет дом, будет ровно десять метров.

- Стоп!

Красный лоскут остановился.

- Готово! - сказал Павлов.

С одного из буксиров спустили шлюпку. Она подошла к месту, где погрузился дом, повертелась и направилась к берегу. В шлюпке сидел Игнатьев.

- Пузырей нет! - сказал он. - Всё в порядке.

АКВАНАВТЫ

Мы провожали в дом первых акванавтов - Джуса и Марлена.

Я очень удивился, когда Марлен стал готовить акваланг.

- Ты чего? - спросил я.

- В дом.

- Жить?

- Жить.

Я обиделся:

- Почему ты мне раньше не сказал?

- Ты ведь читал план испытаний.

- Нет.

Как-то Марлен дал мне тоненькую книжечку в розовом картонном переплёте. Она так и называлась: "Эксперимент "Садко". Но я, вместо того чтобы прочесть, сунул её под подушку.

Мы уходили тогда на Эски Кермен.

- Между прочим, - сказал Марлен, проверяя замок у своего акваланга, там есть и твоя фамилия. Вернее, ты без фамилии. Там сказано - деятели искусств.

Я сунул руку под подушку и достал книжечку.

И верно: "Первый этап. Глубина 10 метров. Экипаж - Марлен, Джус... Последний этап - всплытие. Посещение дома корреспондентами и деятелями искусств".

- М-да! Только после всплытия.

В плане было много интересного, даже монтаж на дне буровой вышки.

- Это ещё зачем? - спросил я Марлена. - Тут же нефти нет?

- Нет. Просто опыт - заработает или нет. А искать нефть будут потом на Каспии. Сперва научиться надо, доказать всем...

Я стал смотреть, что написано про моего Киношника. Вот звёздочка и примечание: "Съёмки кино на всех этапах эксперимента, по плану студии".

Мы вышли с Марленом на берег. Там уже стояли Павлов и около него Джус с портфелем.

НЕУЖЕЛИ ОН ВОЗЬМЕТ ЕГО С СОБОЙ?

Вещи акванавтов положили в контейнер. Сверху впихнули портфель.

ВСЁ-ТАКИ ВЗЯЛ!

Подошла шлюпка, контейнер отнесли в неё. Туда же сели Павлов, Марлен, Джус.

На том месте, где недавно стоял дом, качался буёк с флажком. Шлюпка ушла к нему.

МНЕ ВЕЗЕТ

Вечером я вышел посмотреть на этот флажок.

ГДЕ-ТО В ГЛУБИНЕ ПОД НИМ - ЖИВУТ ЛЮДИ.

Я стоял, скрестив на груди руки.

- Не рисуете? - раздался позади меня голос Павлова. Он незаметно подошёл и стал рядом. - Я думал, художники - чуть свободная минута рисуют. Вон корреспонденты так и строчат. И то им объясни, и это. Еле сбежал.

Я понял, что не оправдываю его надежд.

- Понимаете, - сказал я, - мы, художники, такой народ... Как бы сказать проще... Мы смотрим, смотрим, а что получится, сами не знаем. Хотите, я нарисую ваш портрет?

Теперь покраснел он.

- Бросьте валять дурака, - сказал он. - Я ведь так. Конечно, смотрите. Между прочим, у меня дома есть несколько книг с вашими рисунками. Морских животных вы рисовали?