Искатель. 2009. Выпуск №06 - Андрей Пасхин

— И ты знаешь, как она называется? Косточка персика! Ну, как тебе описать. Это как бы рельеф в форме стоящей косточки обыгрывается. Контраст темного и светлого. Сначала приподнимают волосы феном от самых корешков. Обрызгивают лаком. И разбирают по отдельным прядям. А проборчики закрашивают цветной пенкой… Получается живописнейший эффект!

«Вот она, оказывается, где мотается… По парикмахерским…» — юриста покоробило.

Глафира опустила трубку на аппарат и от треньканья снова подняла. По разговору можно было догадаться, что это звонил Балянский.

Глафира заорала:

— Чем ты еще недоволен! Ну и что, что два пацана!.. Ведь обменнику нормально работать не дают! А ты весь излежался! Все, даже слушать не хочу!..

Бросила трубку, и зал облетел вопль:

— Ведь тяну четыре отдела: кадры, хозяйство, машины, да еще и этот ментовский майор свалился мне на шею!

— Глафира Львовна, вы как подполковник милиции! — громко произнес юрист.

— Я, подполковник? — выскочила Глафира. — Да я, я — целый полковник!

Тарасу Леонтьевичу чуть не сделалось дурно, и он от раздирающего смеха зажал себе рот.

Истекала неделя после разговора Вероники Семеновны с Маниным о ссуде. Веронике донесли, что Манин с кем-то договаривается о продаже ему двухэтажной квартиры. Последнее означало, что, во-первых, в банке появились достаточные денежные средства и, во-вторых, что шеф хочет обойти главбуха. Действовать надо было немедленно.

— Борис Антонович! — Вероника вошла в кабинет управляющего, как всегда, плотно закрыв за собой дверь. — Какой же вы резинщик!.. Если до конца дня вы не выдадите мне кредит, я возвращаюсь в свой прежний банк.

— А ты уверена, что тебя возьмут обратно? — сощурился Манин.

— Ах, так! Тогда ложусь в больницу и посмотрю, как пойдут у вас дела без главного бухгалтера!

— Шантажистка!

— А вы лучше?!

Вероника Семеновна хлопнула за собой дверью.

В кабинете утолкала в сумочку маникюрный набор, флакон духов, крем для лица, рук. Набросила лямку сумочки на плечо. Закрыла сейф.

— Вот проходимец! Кинул меня…

Уже через минуту Манин — до его филологического ума дошло, что без главного бухгалтера банк парализует: ведь ни один платеж без ее подписи не пройдет — влетел к Веронике.

— Ну, не горячись же ты! — замурлыкал. — Я все утрясу… У меня есть планчик…

— Врете!

— Не вру! Хочешь, партийный билет в залог оставлю?

— Да им теперь разве что….

— Ну, клянусь! Хочешь, на колени встану? — опустился на корточки, держась за край стола.

— Учти, это в последний раз! — Она сняла с плеча сумочку.

Манин задержался в банке допоздна. Главный бухгалтер ухватила его крепко. От умственного напряжения трещала голова. Иной момент казалось, что она вот-вот треснет. План, который бы устроил и его и главного бухгалтера, не созревал.

— А почему о моем кредите никто не подумает? — вопрошал управляющий.

Он так бы и остался в кабинете на ночь, если бы ему не позвонила жена:

— Ты ведь не в горкоме!

Уехал домой и всю ночь воевал с навязчивыми снами. Ему казалось, что банк погрузился в темноту ночи и захрапел при входе милицейский охранник. Где-то зашуршало. Потом что-то щелкнуло. Шорох распространился по входным углам. Маленькие холмики скользнули вдоль плинтусов. Перетекли через носок сапога милиционера. Выкатили на середину зала и распространились по всему мраморному полу, виртуозно влезли на стойку, со стойки покатили к хранилищу… Мордочка самого крупного грызуна осветилась плоским лицом Глафиры… Грызун достал из своей ворсистой шубки ножичек и сунул острие в скважину сейфа.

— Держи! — вскочил Манин.

— Ты что? — проснулась жена и сказала заглянувшему из соседней комнаты сыну. — Кирилл, ложись! Папашка снова баксы считает.

Жизнь в белодонском филиале кипела. Кого из сотрудников с валютных операций переводили на кредитные, кого со сделок с ценными бумагами на сделки с драгоценными металлами, кого из бухгалтерии в кассу, кого из кассы в бухгалтерию.

Кого повышали в начальники, кого понижали в рядовые, а кого и выгоняли.

Все это происходило с подачи неугомонной кадровички, которая постоянно что-то выискивала, высматривала, не упуская ни малейшего случая кому-нибудь хоть в чем-то насолить.

Ее энергия подпитывалась еще тем, что надо было готовить более достойное место для своей дочери, которая измучилась в кассе. Подстроив дело таким образом, что специалиста по валютным операциям не аттестовали, она принесла личное дело своей дочери напрямую к управляющему:

— Назначай!

Какую атаку пришлось выдержать Манину, знают только стены его кабинета. Глафира и кричала, и стучала кулаками, и топала ногами, и обвиняла его во всех смертных грехах, требуя перевести ее дочь на вакантное место.

Борис Антонович потел, краснел, но упорствовал.

Не сдержавшись, Глафира схватила с пола вазу.

Манин заверещал:

— Это место моему сыну….

Глафира Львовна опустила вазу:

— Ах ты, падла! Я экзаменаторов подкармливала, а ты хочешь на всем готовом…

Манин затыкал по клавишам внутренней связи. В кабинет влетел находящийся начеку Балянский. Глафира рыкнула и протянула нежданному гостю вазу:

— На, дарю за службу!

— А я к вам позже зайду! — бросила Манину, выходя.

— Нет-нет, не надо мне позже, — пробился голос у Манина.

На месте уволенного специалиста по валютным операциям оказался молодой человек по имени Павел — сын центробанковского начальника, с которым в горкомовскую бытность работали Манин и Глафира. Управляющий, отказав кадровичке, не решился перевести на вакансию своего Кирилла. От греха подальше, боялся, как бы Глафира в припадке бешенства не задушила его сына.

Безбородова наехала на Павла, холеного толстячка, полнотой напоминавшего моржонка. Но Павел оказался крепким орешком: сразу послал ее куда подальше. Он позволял себе среди бела дня спокойно уйти с работы или лечь головой на стол и захрапеть.

А когда Глафира подскакивала к нему, он невозмутимо поворачивал голову на щеку:

— Не сидится, как вас, Глафира…

Проспавшись, тянулся рукой к сейфу, заменявшему ему бар, извлекал из-за папок с инструкциями бутылку пива и откупоривал.

Курил у окна, не выходя из кассового зала, от чего Глафиру срывало с рельс:

— Задыхаюсь! Прекрати!

Павел ей был не по зубам: упади с его головы хоть один волосок, его папаша сразу бы перекрыл Хопербанку кислород.

Как ни старался Манин уйти от своих обещаний Веронике Семеновне, ничего из этого не вышло. Напористая Вероника добилась своего и получила кредит. Но ссудные деньги не вложила в строительство квартиры, а разместила в своем филиале во вклад. Так надежнее! Да и ссуда беспроцентная, а по вкладным операциям процентная ставка у Хопербанка высока! Если подержать некоторое время, то заработаешь еще на одну квартиру. А от возможных неприятностей главный бухгалтер была застрахована. Случись что в банке, она бы первой узнала о возникших проблемах и деньги бы сняла.