Руфь. Непреклонная - Франсин Риверс

Одна из служанок Авигеи заплела волосы Руфи в косы, украсив их драгоценными камнями, которые прислал Вооз. На голову надели, уложив изящными складками, прозрачное покрывало, окаймленное вышитыми гроздьями винограда и связками пшеницы. Легкая, как облако, ткань опустилась до колен.

— Скоро придут мужчины, — сказала Ноеминь, она взяла Руфь за руку и поцеловала ее. На глазах блестели слезы:

— Я так счастлива за тебя.

Руфь двумя руками схватила руку Ноемини.

— За нас обеих.

Ноеминь погладила девушку по щеке.

— Не бойся его, дорогая. Я не послала бы тебя к нему, если бы не была уверена, что он может сделать тебя счастливой.

Глаза Руфи наполнились слезами.

— Но сделаю ли я его счастливым?

— О, милая моя. Разве ты не видела лица Вооза, когда Ришон отдал ему свой сандаль? Золото и серебро не могли бы доставить ему большего удовольствия. Ты его сокровище, дочь моя, дар Божий.

Руфь опустила голову и закрыла глаза. Она была потрясена словами Ноемини. Неужели Вооз действительно так сильно любит ее? Безусловно, такой человек, как Вооз, достоин того, чтобы и его тоже любили. Но способна ли она дать ему то, чего он, должно быть, желал более всего? Расположится ли ее сердце к нему так, как расположилось к Махлону? Будет ли трепетать она от одного его прикосновения? Будет ли она испытывать томление при одном его виде? Руфь восхищалась Воозом. Она очень уважала его. Но любила ли? Смогла бы она отдать ему без остатка свое сердце и свое тело? Отзовется ли она на его любовь так, чтобы принести ему радость? Или же всегда будет видеть в нем доброго отца, старшего брата, которым восхищается?

О, Боже, я не хочу огорчать Вооза. Прошу Тебя, соделай из меня женщину, предназначенную для этого мужчины. Я видела его всепоглощающую любовь к Тебе. Прошу Тебя, наполни меня такой же любовью к нему! Сотвори из меня женщину, которая украсит его венец. Я скорее умру, чем причиню ему боль!

Руфь почувствовала на своей голове руки Ноемини, легкие и успокаивающие, и услышала тихую, но страстную молитву:

— О, Бог Израилев, прогони страхи моей девочки. Она, как и я, принадлежит Тебе. Прошу, благослови Руфь за ее покорность и любовь ко мне. И если я прошу не слишком много, то подари ей любовь к Воозу, которая будет сильнее ее любви к Махлону… — ее голос слегка задрожал, — моему сыну.

Она замолчала и поцеловала Руфь в голову.

Вооз никогда раньше так не нервничал. Он старался скрыть свою нервозность, но заметил улыбки, которыми обменивались слуги, и понял, что ему это не удается. Он рассмеялся над собой.

— Я не в состоянии даже сам завязать этот пояс!

Шемеш подошел к нему.

— Вы позволите, мой господин?

Вооз с благодарностью отдал ему пояс и облегченно вздохнул, когда слуга закончил завязывать его. Другой слуга держал наготове белый плащ с лиловой, голубой и красной отделкой. Вооз закрепил его золотыми пряжками, соединенными золотой цепочкой. Наконец на его голову был возложен золотой венец, усыпанный драгоценными камнями.

Собрались друзья, заполонив весь дом. Некоторым доставляло удовольствие поддразнивать его, другие пользовались случаем похвалить его невесту.

— Пора бы тебе и жениться, Вооз!

— Ему для этого пришлось обмануть родственника!

— Руфь достойна всяческой похвалы, мой друг.

— Она родит тебе детей, которые наполнят твой дом.

— Жаль, что такая хорошенькая девушка выходит замуж за такого старого барана!

Вооз смеялся вместе с ними, но у него совершенно не было той уверенности, какую он демонстрировал друзьям. Как Руфь примет его? Он уже не молод и никогда не был красавцем. Он не мог думать ни о чем другом, кроме того, как понравиться добродетельной молодой женщине. Несмотря на радостную атмосферу, царившую в его доме, Вооза одолевали сомнения.

— Не хмурься так, Вооз, — шутил Шемеш. — Ты напугаешь бедную девушку.

Вооз заставил себя улыбнуться. Его дом был переполнен друзьями и городскими начальниками. Он отдал распоряжения по подготовке к пиру, проследил, чтобы бедные получили нарядную одежду, в которой они могли бы прийти на праздник.

— Что тревожит тебя, Вооз? — спросил Шемеш.

Вооз выбрал своего надсмотрщика другом жениха для брачной церемонии. На протяжении многих лет Шемеш показал себя верным слугой. Вооз отвел его в сторону и рассказал о том, что терзало его.

— Я принудил ее к этому браку. О чем я думал? Мне надо было подобрать ей пару получше, чем…

— Пару получше? Лучшей пары нет! Разве не достаточно того, что эта девушка уважает тебя?

Могли ли эти слова ободрить Вооза?

— Мне недостаточно ее уважения, мне нужно больше.

— Многие начинают с малого, — Шемеш горько улыбнулся. — Кроме того, теперь слишком поздно волноваться об этом. Ты ее муж. Все, кто был у ворот, — свидетели вашего договора. Уже смеркается, пора идти за невестой.

В его глазах Вооз увидел сочувствие.

— Руфь умная женщина, Вооз. В будущем она будет счастливо удивлена тем, что Бог приготовил для вас двоих.

Вооз нервно рассмеялся.

— Я уже счастливо удивлен, мой друг. Никогда не думал, что у меня будет жена, тем более такая, как Руфь.

Прежде чем покинуть дом, Вооз убедился, что все приготовления к брачному пиру завершены. Навес был установлен и украшен цветами и зелеными ветками, под ним для удобства были разложены мягкие подушки. Дом наполнился ароматами тушеного мяса, свежеиспеченного хлеба, специй и цветов. Блюда, нагруженные разными кушаньями, оставалось только вынести гостям. Вооз сосчитал глиняные сосуды, стоявшие у дальней стены.

— Вина достаточно?

— Да, мой господин, — ответил Шемеш. — Это самое лучшее в Вифлееме вино!

О комнате для новобрачных Вооз не спрашивал. За ее приготовлением следили его служанки.

Шемеш подошел к Воозу.

— Все готово. Если ты еще немного задержишься, то Руфь может подумать, что ты изменил свое решение.

Вооз тут же вышел из дома в окружении своих друзей. Процессия потекла по улицам Вифлеема. Его спутники пели. Одни играли на тростниковых свирелях, лютнях и лирах. Другие танцевали.

Когда Вооз подошел к дому Авигеи, дверь отворилась, прежде чем он успел постучать. Перед ним стояла Ноеминь, выражение ее лица изменилось. Он не видел ее улыбки с тех самых пор, как она вернулась из Моава. Теперь же она выглядела почти молодой и напомнила Воозу прошлые годы, когда он думал жениться на ней.

— Я пришел за своей невестой, — сказал жених.

Его сердце замерло: за спиной Ноемини он увидел празднично одетых женщин, они вели к нему Руфь в брачном покрывале. Больше Вооз не мог вымолвить ни слова. Подойдя к нему, Руфь взяла его руку. Он чувствовал, как в его руке дрожали ее пальцы, когда она вставала рядом с ним. Он хотел поднять покрывало и заглянуть ей в глаза. Возможно, тогда он узнал бы, что чувствовала его невеста.

Снова мужчины и женщины со всех сторон окружили Вооза и Руфь, когда все одной процессией возвращались по темным улицам Вифлеема в дом жениха. Кто-то нес факелы. Женщины играли на бубнах, били в тимпаны, звенели кимвалами и колокольчиками и пели вместе с мужчинами. Многие несли масляные светильники, чтобы освещать путь.

Войдя в свой дом, Вооз поднял плащ, покрыл им Руфь и повел ее на помост, поставленный под навесом. Он был приятно удивлен, обнаружив, что она в точности знала, как ей надо было себя вести. Вооз сделал с ней несколько кругов: все свидетели видели, что она имеет покров замужества. Когда они остановились, Руфь не растерялась. Она сняла свое покрывало и, согласно обычаю, положила его на плечо мужа. Собравшиеся воскликнули:

— Владычество на раменах его!

Ноеминь гордо улыбалась.

Руфь сидела на подушке рядом с Воозом.

— Я никогда не видел тебя более красивой, чем сейчас, Руфь.

Она посмотрела на него, и он улыбнулся. Очарованный, он видел, как краска заливает ее щеки.

— Я тоже не видела тебя таким красивым, — сказала она и снова опустила голову.

Вооз тихо рассмеялся.

— Мне было крайне необходимо почистить свои перышки.

Руфь взяла его руку в свои. От ее прикосновения тепло пошло по руке Вооза и распространилось по всему телу.

— Да благословит тебя Господь за твою доброту ко мне.

У Вооза сжало горло.

— Он уже благословил меня.

Когда их проводили в комнату для невесты и жениха и оставили одних, Вооз почувствовал себя зеленым юнцом. Он не знал, что сказать Руфи. Он хотел бы успокоить ее. Но как, если жених сам нервничал так, как ни разу за всю свою жизнь? Он не знал, как сделать ей приятное, и хотел бы поговорить с одним из своих женатых друзей. Но было уже поздно! Вооз начал расхаживать по комнате, потом остановился. Он потеребил свою бороду. Поймав себя на мысли о том, что совершает все эти нервные движения, он уперся руками в бока. К счастью, Руфь отвернулась и не видела, как глупо и неуклюже вел себя ее муж.