Что я видел (сборник) - Борис Житков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот и Москва!
А я сказал:
— Это не Москва, а вокзал.
А дядя говорит:
— Ну да, вокзал. А сейчас Москву увидишь. Прощай, Алёшка!
И ушёл.
КАК Я ВИДЕЛ МАШИНИСТАМы с мамой очень тихо шли, потому что людей много. Это все из нашего поезда вышли. Мне ничего не было видно. А потом дошли до паровоза. Он стоял и шипел. А из паровозной будочки, из окна, смотрел машинист. Когда мы совсем подошли, я стал махать ему рукой, чтобы он увидел. А он не видел, потому что я маленький. Тут все стали, и нас с мамой совсем затолкали. К самому паровозу. Туда, где машинист. Паровоз очень шипел, а я всё равно со всей силы крикнул:
— Дядя машинист!
Он посмотрел вниз и увидел меня. Я стал махать рукой и закричал:
— Это я потерялся! Это про меня радио кричало!
А машинист засмеялся и тоже мне рукой помахал.
А паровоз — как бочка, чёрный, длинный. А труба совсем маленькая.
Я всё хотел, чтобы он свистнул, но он не свистнул.
Москва
КАКОЕ ТАКСИМы вышли из вокзала в Москву.
Люди все ходят, ходят, вещи несут из поезда.
А потом автомобильчики стоят, а дальше ещё большие автомобили, как вагоны. В них много людей насаживается. Автомобили гудят.
А потом рельсы идут прямо по улице, только совсем низенькие.
А по ним ходят вагоны, только без паровоза. Три штуки сразу, и они не гудят и не свистят, а звонят звонком. И тоже туда люди насаживаются с чемоданами и так просто, безо всего.
А там дальше дом стоит, очень большой, с башней. И от него ещё дома.
А наш носильщик говорит:
— Вам такси?
Мама говорит:
— Да, да! Такси.
Мы пошли за носильщиком.
А такси — это автомобиль. Можно сесть, и он повезёт, куда ты захочешь.
Мы с мамой сели. В автомобиле — маленькие диванчики. А впереди, тоже на диванчике, — дядя, который правит.
Мама ему говорит:
— Шофёр! Свезите нас — вот тут адрес.
И дала шофёру записку.
И вдруг в автомобиле что-то загудело, затряслось — это шофёр пустил машину. Автомобиль поехал, а кругом всё люди, и я боялся, что мы наедем. А наш автомобиль всё гудел, всё кричал гудком на людей. И мы не наехали.
Вдруг на нас стал наезжать вагон, и он всё время звонил.
Мама закричала:
— Шофёр, смотрите — трамвай! Остановитесь!
А шофёр говорит:
— Не волнуйтесь, гражданка!
И не остановил. А трамвай повернул и побежал по другим рельсам. Совсем вбок и вовсе не на нас.
А мама во все стороны оборачивалась и меня за руку держала так, что больно.
КАК В МОСКВЕ НА УЛИЦАХПотом мы поехали там, где совсем узко.
Дома с двух сторон высокие: всё окошки, окошки. Кругом трамваи звенят, автомобили кричат гудками всякими.
И вдруг как сзади завоет!
Я думал — это ничего, а наш шофёр вдруг сразу вбок повернул, к самым домам, к тротуару, где люди ходят. И даже стал.
А это нас перегнал автомобиль, как маленький вагончик.
Он очень громко выл — на всю улицу.
Он белый, и на нём красный крестик.
Я закричал:
— Почему?
А шофёр обернулся ко мне и говорит:
— Скорая помощь. За больным поехали. Там, в автомобиле, и кровать есть. Вот ты себе голову разобьёшь, за тобой приедут и — в больницу.
И мы опять поехали.
Мы ехали, и нас нисколько не трясло. Потому что в Москве на улицах очень гладко. Будто пол, только чёрный.
Мама сказала, что это асфальт.
Потом я вдруг увидал: впереди нас едет бочка. Очень большая, как цистерна. И из неё сзади выливается вода и прямо назад и вбок брызгает. И поливает весь асфальт.
Я закричал:
— Ай-ай-ай! Как смешно! Вот и выбежит вся вода!
И стал смеяться. Нарочно громко. Вырвал у мамы руку и стал в ладоши бить.
А мама засмеялась и говорит:
— Фу, глупый какой! Это нарочно поливают водой. Чтоб пыли не было. И чтоб не было жарко.
Мы догнали бочку, и я увидел, что это автомобиль, а не бочка. А впереди тоже шофёр, как и у нас.
СВЕТОФОРПотом мы остановились, и все другие автомобили остановились, и трамвай остановился. Я закричал:
— Почему?
Мама тоже сказала:
— Почему все стали? Что случилось?
И встала в автомобиле. И глядит.
А шофёр говорит:
— Вон видите красный фонарик? Светофор?
Мама говорит:
— Где, где?
А шофёр пальцем показывает.
И наверху на проволоке, над улицей, мы с мамой увидали фонарик: он горел красным светом.
Мама говорит:
— И долго мы стоять будем?
А шофёр говорит:
— Нет. Сейчас вот проедут, кому через нашу улицу надо переезжать, и поедем.
И все смотрели на красный фонарик. И вдруг он загорелся жёлтым светом. А потом зелёным.
И шофёр сказал:
— Теперь можно: зелёный огонь.
Мы поехали. А сбоку через нашу улицу шла другая улица. И там все автомобили стояли, и никто на нас не наезжал. Они ждали, чтобы мы проехали.
А потом ещё раз на улице горел красный фонарик, а я уж знал и закричал:
— Дядя, стойте! Красный огонь!
Шофёр остановил, оглянулся и говорит:
— А ты — молодчина.
Потом мы опять остановились, а огонька вовсе никакого не было. А только я увидал: очень высокий милиционер в белой шапке и в белой курточке поднял руку вверх и так держит.
Потом он рукой махнул, чтобы мы ехали.
Он как руку поднимет, так все станут: автомобили, трамваи и бочки всякие. И лошади тоже. Только люди могут ходить.
Милиционер — самый главный на улице. А потом мы приехали к дому.
МЫ ПРИЕХАЛИ В ГОСТИНИЦУ «МОСКВА»Дом очень большой. Высокий-высокий. Шофёр сказал:
— Вот, приехали! Гостиница «Москва».
И мы с мамой туда пошли, а там сразу большая комната, как на вокзале.
А потом пошли в самый угол, и там дверь. Вдруг дверь отворилась, и оттуда вышли люди. А потом мы с мамой туда вошли.
Там маленькая комнатка, совсем крохотная, как будочка. И там диванчик, и электричество горит. И туда вошёл с нами дядя. У него пуговки золотые. Он в коричневой куртке и штанах коричневых.
Он закрыл дверь, и мама сказала:
— Десятый этаж, пожалуйста.
А он говорит:
— Пожалуйста.
И ткнул пальцем в кнопку.
Там, на стенке, их много, как пуговки. Он только ткнул, комнатка тряхнулась. А в двери — окошечко, и видно, что мы поехали вверх.
Я испугался и схватился за маму.
А мама говорит:
— Не бойся — это лифт. Нас вверх поднимают.
А я всё равно боялся. Потом мы стали. Дядя открыл дверь и говорит:
— Пожалуйста.
Мама говорит:
— Скажите, лифтёр, а где наши чемоданы?
Он говорит:
— Не беспокойтесь. Принесут.
И лифтёр опять ушёл в лифт и запер дверь. А мы с мамой остались.
КАК В ГОСТИНИЦЕКомната большая-большая. Пол блестит, как лёд. И очень скользкий. И коврики на полу, как дорожки в саду. И цветы стоят на полу в больших горшках. Диваны. Кресла. И столики очень блестящие.
Я сказал:
— Мама, мы здесь будем жить? А где бабушка?
А мама говорит:
— Бабушка на даче. И чего ты орёшь? Здесь нельзя кричать!
И вдруг к нам подошла тётя в белом фартуке и стала с мамой говорить.
БАШНИМама сказала, чтоб я у окошка постоял, а она пойдёт с тётей. И они пошли к столику. Там, за столиком, ещё тётя сидела, и она писала. А я стал в окно смотреть. И сверху видно, что очень много домов, потому что всё крыши, крыши.
А совсем далеко — башня. Только она как из тесёмочек сделана. Всё насквозь видно. Я стал на башню смотреть, а мама пришла, и тётя в белом фартуке тоже пришла, и мама сказала, чтоб идти.
А я сказал:
— Почему башня? И почему она пустая?
Тётя сказала, что это радиобашня. Она из железных полосок, и она не для того, чтоб жить, а от неё вниз идёт проволока для радио. И это самое главное радио там. Это такое радио в Москве, что на весь свет может говорить. Потому и такая башня большая.
Мама сказала, что в Москве всё — самое главное и самые главные люди в Москве живут.
Я сказал:
— Где они живут?
Мама сказала:
— Я же тебе говорю: здесь, в Москве.
А тётя меня повела к другому окну и стала показывать ещё башни.
Только они совсем близко и каменные. А наверху они острые, и на самом верху у них звезда.
И тётя сказала, что в этих звёздах свет зажигают и я вечером увижу. Они красным светом светят.
И там стена. Она не прямо идёт наверху, а с зубчиками.
Тётя сказала, что за стеной Кремль.
Я сказал, что я хочу сейчас пойти. И сказал, что мы с тётей пойдём. Мы немного пойдём и сейчас придём.
Тётя сказала, что она сейчас не может, и чтоб я не капризничал, и что мы теперь пойдём к себе в номер. А потом мама поведёт меня на Красную площадь, и там я всё увижу.
