Сын Люцифера. Книга 1. Начало - Сергей Мавроди

Н-да… Или все-таки уж не звонить? А то: во сне трахает, наяву шастает, а теперь еще и звонить повадился! Достал, короче. Заебал! И в прямом, и в переносном смысле. И во сне, и наяву. (Алексей слабо усмехнулся собственному остроумию.) Да и странно как-то все енто… Никогда ведь до этого не звонил. Подозрительно чтой-то! А?.. А чего «подозрительно»-то? Это же сон! Со-он!.. Ну, так чего: звонить — не звонить?

Алексей в сомнении взглянул на трубку, протянул было к ней руку, но на полпути остановился.

А-а, позвоню!

Он решительно схватил трубку и быстро, боясь, что передумает, набрал номер.

— Алло!

— Привет, Нин, это я.

— А-а,.. привет.

— Слушай, Васька не звонил?

— Нет.

— Позвонит, передай, чтобы он сразу же со мной связался. Лады? А то он мне нужен позарез.

— Ладно, передам.

— Ты-то как сама? Все нормально?

— Нормально.

— А то голос у тебя какой-то усталый.

— Да нет, ничего.

— А-а… Ну, ладно тогда. Давай. Ваське только передать не забудь.

— Хорошо. Не забуду.

— Ну, все. Пока.

— Пока.

Алексей с огромным облегчением, слегка дрожащей рукой бережно положил трубку и вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб.

Та-ак!.. Ничего не сказала. Разговаривала, вроде, тоже нормально. Хотя голосочек-то у нее был… явно не того… Так-так-так! Это что же значит? По крайней мере, это уже хорошо. Это просто замечательно! Либо ничего ей вообще не снится, и она, естественно, ничего и не помнит; либо просто думает: сон и сон.

Ну, и правильно. А чего ей еще думать-то? Удивляется только, наверное: чего это я ей снюсь? Да еще в таком качестве. Я же, видите ли, не в их вкусе. Ах-ах! Ну да уж это, мадам, ваши проблемы. Ножки только пошире раздвиньте, чтобы мне, обезьянке, удобнее было. Да, вот так нормально. Теперь хорошо. Хо-хо! Адью, дорогая! Сегодня ночью, надеюсь, опять увидимся. Чао!

Весь остаток дня Алексей пребывал в наипрекраснейшем расположении духа. Он постоянно острил, шутил, смеялся, чуть ли не приплясывал и не пританцовывал. А вечером, придя домой, сразу же лег спать. Он был почему-то практически уверен, что его замечательный, восхитительный, волшебный сон и сегодня приснится ему снова. И предчувствие его не обмануло. Стоило ему только закрыть глаза, как он сразу же снова очутился в хорошо знакомой ему уже теперь комнате. На кровати сидела Нина и затравленно, с ужасом на него смотрела. На этот раз она не спала.

6.

В последние несколько дней Алексей почти полностью освоился в своем чудо-сне. Более того, фактически научился им управлять.

Прежде всего, он выяснил, что может попадать туда не только вечером, но и днем. Да вообще когда угодно, в любой момент и в любое время дня и ночи! Для этого ему достаточно лишь закрыть глаза и определенным, должным образом сосредоточиться.

Но главное было, конечно же, не в этом. Самое главное состояло в том, что он сумел научиться не покидать сна в момент оргазма! Теперь, когда во сне он кончал, он не просыпался, как раньше. Мало этого, мог хоть сразу же потом опять начинать все сначала.

Это неожиданное открытие, эти новые, вдруг открывшиеся перед ним, заманчивые безграничные горизонты и перспективы настолько опьянили, ошеломили и одурманили его, что он поначалу почти совсем потерял голову. (Тем более, что в реальной-то, настоящей жизни никаким секс-гигантом он никогда не был. Да и вообще никакими особыми талантами в этой области увы! никогда не отличался. Так,.. нечто средненькое… Ничего особенного.)

В итоге последние двое суток Алексей вообще практически не вылезал из своего сна. Он забросил работу («А-а!.. плевать! Тьфу на них на всех! Придумаю потом что-нибудь в крайнем случае!»), почти ничего не ел и только беспрерывно и беспрестанно, насиловал и насиловал Нину. С его новыми, поистине беспредельными и фантастическими возможностями он мог делать это теперь совершенно свободно и беспрепятственно хоть по сто раз на дню. Он и делал!

Он потерял счет своим бесконечным оргазмам, и ему казалось, что его медовый месяц с Ниной будет все длиться, длиться и длиться. Что вся жизнь его превратится теперь в одно непрерывное и никогда отныне не прекращающееся наслаждение. В какой-то вечный, сказочный, сладострастный рай.

Кончилось все это, естественно, тем, что уже к концу вторых суток Нина ему порядком поднадоела. Как старая, заезженная любовница, с которой поддерживаешь прежние отношения по сути лишь просто по инерции. Просто потому, что другой нет.

Никакого особого удовольствия от близости с ней он больше не испытывал. Да и насиловать стало не очень интересно. Прелесть новизны исчезла, да и насилия-то никакого, в сущности, уже не было. Какое там «насилие»!

Замученная и запуганная его бесконечными издевательствами и побоями, Нинка уже к середине первых же суток полностью сломалась и даже не пыталась теперь больше сопротивляться. От совсем недавно еще гордой, независимой, надменной, неприступной и уверенной в себе женщины практически ничего не осталось. Теперь это было совершенно забитое, затюканное и запуганное, безвольное, безропотное, бессловесное существо, готовое делать все, что угодно, лишь бы его только не били и не мучили. По первому же требованию!

Алексей смотрел на нее, и ему и самому порой бывало противно. Он и думал-то о ней теперь в основном, как о чем-то безличном и безымянном, в каком-то среднем роде. «Оно». Какое там «насилие»!

***

Алексей со скукой окинул взглядом комнату и лениво щелкнул пальцами. Сидящая в углу женщина тут же стремительно сорвалась с места, подбежала к нему, встала на колени и начала делать минет. (Последнее время он развлекался тем, что дрессировал ее, как собачонку. Один щелчок — минет, два — поза номер раз и т.д. Поначалу было забавно, конечно, но потом тоже очень быстро приелось.)

Алексей какое-то время вяло и без особого интереса за ней наблюдал, потом с хрустом потянулся и зевнул.

А-а!.. Осточертело все! Все одно и то же. Сучка эта, всегда на все готовая. Как, блядь, юный пионер. Галстука только ей на шею не хватает. Красного. И горна с барабаном.

Вон как присосалась. Как пиявка. Не оторвешь. Нравится, небось… Да, на совесть работает дамочка. (И на страх, — тут же цинично усмехнулся он про себя.) Прямо, как швейная машинка. «Зингер», блядь, в натуре. Правильно. Давай-давай! Трудись. Может, кончу хоть…

— Если опять не отсосешь, соска, пеняй на себя, — тихо, с угрозой в голосе произнес он и с удовлетворением отметил, как Нина вздрогнула и задвигала головой еще быстрее.

(А какие мы гордые были!.. — злорадно думал Алексей, глядя сверху вниз на стоящую перед ним на коленях женщину, изо всех сил старающуюся ему угодить. — Фу-ты! ну-ты! «Да я!.. Да Вы!.. Да как Вы смеете!..» А стоило врезать пару раз… Всего и делов-то. Вот и вся наша гордость. Была, да вся вышла! Цена любому человеку. И всему его, так называемому, достоинству. Ну, может, кому не пару раз надо. А чуть побольше. Но в принципе разницы никакой. Результат тот же. Всем нам цена ломаный грош в базарный день.

Да-а… «Обезьяна!.. Урод!!..» Во как мы теперь у урода, у обезьяны-то сосем! За уши не оторвешь. Тттварь! — Алексею вдруг снова припомнились некоторые унизительные детальки и нюансики той памятной сцены, когда он первый раз изнасиловал Нину, и он неожиданно почувствовал, что в душе его опять всколыхнулась та старая, глухая, тяжелая обида и злоба. Ничего он, оказывается, не забыл! «Урод!» — Сссука!!)

— Как сосешь, мразь!? Разучилась?! Забыла, как мне нравится?! Чего, блядь, сосалку свою опять разинула!!? — в бешенстве заорал он, схватил Нину двумя руками за волосы и стал быстро двигать ее голову взад и вперед, пытаясь поймать нужный темп.

Потом, чувствуя уже, что опять ничего не получится, грубо отшвырнул перепуганную женщину от себя и, тяжело дыша, в ярости уставился на нее налитыми кровью глазами.

Вот ттварь!! Сука проклятая! Что бы с ней такое сделать? Чтобы запомнила, стерва, на всю жизнь, кто здесь урод!

Алексей беспомощно огляделся по сторонам. Ничего! Кроме этой дурацкой кровати. Хоть бы палку какую!.. Или плетку. Или, лучше, кнут! Хотя нет. Кнутом еще уметь надо. Лучше просто плетку. Выпороть эту блядину! Отвести душу!.. Вот именно!! Выпороть! Вот прямо сейчас вот на этой самой кровати!..

В руке его вдруг оказалась плетка. Он мельком взглянул на нее и даже не очень удивился.

Ага! Понятно. Он же здесь хозяин. Господин. Царь и бог. Повелитель сна! Естественно, все его пожелания здесь должны немедленно сбываться. Правильно. Так и должно быть! Как же я раньше-то не догадался!

Ну-у-с!.. А вот теперь, моя милая Ниночка, мы с тобой наконец позабавимся. По-настоящему! Поиграем.

Алексей представил себе, как он будет сейчас пороть Нину,.. стегать ее этой плеткой… по спине… по ее обнаженной спине… по ягодицам… чуть подрагивающим, упругим,.. как взбухают под его ударами на коже багровые, огненные рубцы,.. как она кричит, корчится, извивается, визжит от боли,.. обжигающей, дикой боли…— и почувствовал, что его всего уже прямо-таки трясет от возбуждения.