Военные разведчики XX века - Михаил Толочко

Мать даже происходила из довольно известного рода. Отец обладал приятной внешностью, скверным характером, и, возможно, в его жилах текло немного еврейской крови. Но, скорее всего, среди предков будущей шпионки был какой-то индонезиец, что часто встречается в современной Голландии после веков ее колониального владычества.

Отец девочки оторвался от традиций рода и ударился в бизнес. Но торговля шляпами не принесла ни денег, ни славы. После смерти жены он переехал в Амстердам. К этому времени 14-летняя Герда смотрелась 17-летней красавицей. Мужчин как магнитом притягивало к этой высокой, темноволосой, но не по годам развитой девушке с еле скрываемым восточным темпераментом.

Выше карьеры учительницы она покуда не метила. Но директор педагогического колледжа увлекся ею. Герда бежала к своей тетке в Гаагу и там, в возрасте 18 лет, познакомилась во своим будущим мужем.

39-летний капитан Рудольф Маклеод прибыл в отпуск из колоний, где проходил службу. Он был образован, храбр и холост. По поводу его женитьбы существует маленькая легенда — как звено большого мифа о Мата Хари. Будто бы друзья упрекали его в закоренелом эгоизме и один из них дал объявление в брачную газету. Пришло 15 ответов, последний из них был написан Гердой Зелле. Очевидно, ее женская привлекательность проявилась даже на бумаге; капитан заинтересовался именно ею. Они встретились в Национальном музее Гааги. Он ожидал увидеть скромную крестьяночку, а перед ним предстала высокая молодая женщина с чувствительными губами и пронзительными черными глазами. Облегающее платье было рассчитано на людей без воображения.

Некоторые письма Герды к Маклеоду сохранились. Они страстны и очень вульгарны. Спустя шесть недель после первой встречи они обручились, но еще раньше она стала его любовницей.

Семья Маклеода была, и не без причины, против его выбора. Но и капитан, и девочка просто потеряли голову. В день своего замужества будущая Мата Хари была беременной.

Сорокалетний офицер и девушка, вдвое младше его, абсолютно не подходили друг другу. Он был сдержан и образован; был джентльменом. У Герды был отцовский, то есть, отвратительный, характер, она была эгоистична, жадна и откровенно скупа. Довольно быстро она выяснила, каким состоянием обладал ее муж, и это знание не привело ее в восторг.

Однако они были привлекательной парой. Где бы они ни появились, их внешность привлекала внимание — даже при дворе, когда новобрачную представили юной королеве Вильгельмине.

Первенца назвали Норманом. Казалось, материнство успокоит страстную женщину. Но она пренебрегала ребенком и исчезала на долгое время неизвестно куда. Через год их брак оказался явно на мели. МакЛеоду предложили звание майора и резервный батальон на Яве. Жена и ребенок поехали с ним.

Герда не заинтересовалась ни буйной природой, ни древней культурой Явы. Единственное, что хоть как-то примиряло ее с жизнью, было то, что она стала первой дамой в гарнизонном городке, и это положение она безжалостно эксплуатировала. Незадолго до конца прошлого века в семье гарнизонного офицера родилась дочь Джоанна-Луиза. К этому дню Рудольф и его жена были в высшей степени несчастливы. Майор ревновал жену ко всем младшим офицерам, да попросту ко всем мужчинам, с которыми она открыто флиртовала. Она все более становилась нимфоманкой. Позже она жаловалась, что ее муж жестоко с ней обращался — стегал плеткой и угрожал револьвером; у Рудольфа, к сожалению, были на то все основания.

Пройдет много лет, и в годы второй мировой на Яве будет изумлять профессионалов женщина — двойной агент. Многие считают ее дочерью Мата Хари, но вряд ли это была Джоанна-Луиза, проведшая большую часть жизни в Голландии. Но Банда, знаменитая женщина-шпион, с изысканной фигурой индонезийки и несколько монгольскими чертами лица, вполне могла быть дочерью Герды от какого-нибудь индонезийца.

Майора Маклеода перевели на Суматру. Семья последовала за ним через несколько недель, и Маклсод был поражен запущенным видом детей. Через несколько месяцев Норман умер, отравленный нянькой-яванкой, чей муж был наказан майором за какой-то проступок.

Отец был совершенно подавлен смертью сына и оголтелой неверностью жены. Он застал ее с младшим офицером при, что называется, компрометирующих обстоятельствах и немедленно потребовал развода. Как офицер и джентльмен он предложил жене представить доказательства, опровергающие увиденное им. Несколько месяцев спустя Рудольф вышел в отставку и построил виллу в центральной части Явы. Его жена, а пока Герда еще оставалась ею, ненавидела это место: здесь не было мужчин. Будущая звезда шпионажа написала в Голландию письмо с жалобами на жестокость мужа и его пристрастие к алкоголю. Ее отец немедленно подал в суд. Но дело было спешно прекращено, когда голландские чиновники на месте изучили ситуацию и установили истину.

В начале 1902 года Маклеоды вернулись в Голландию. К тому времени Рудольф был на грани срыва. Он публично отказался платить долги жены, и к концу года семья распалась. Маклеод дал жене небольшое денежное содержание, но потребовал опеки над дочерью: будущая Мата Хари, по его мнению, была не тем человеком, который мог бы воспитать ребенка.

Скудное пособие было достаточным для женщины без претензий, но, разумеется, не для Герды, чей экстравагантный вкус начал удивлять окружающих. Она решила покорить театральную сцену, но обнаружила, что у нее нет ни подготовки, ни таланта. И все же в 27 лет она собралась завоевать Париж.

Как и следовало ожидать, она стала моделью. Поначалу она отказывалась позировать обнаженной, но это продолжалось недолго. Символично ее первое «дело» на новом поприще: она позировала для театральной афиши, изображавшей Мессалину — жену римского императора Клавдия и нимфоманку, совращавшую молодцов из охраны императора и убивавшую их ядом, когда они становились ненужными и опасными.

Но и в качестве модели Герда не имела большого успеха. Она все еще «не нашла себя». В одном из полицейских отчетов утверждается, что она выходила на панель. То ли правда, то ли опять легенда: одна из парижских уличных девчонок пожалела неудачницу из Голландии и привела ее в публичный дом высокого класса. Там Герда и выучилась искусству, которое впоследствии позволило ей стать одной из самых известных куртизанок мира.

Поиски своего лица продолжались. Она участвует в пятисортном мюзикле, и опять провал. В отчаянии она пишет родственнику мужа, генералу, тот соглашается ей помочь, и она возвращается в Голландию. Но сразу же возникает скандал с Рудольфом: бывший муж рассказывает кое-что генералу о Герде, и та вновь оказывается на улицах Парижа.

Еще на Яве Герда была очарована танцами местных красавиц. Ее темперамент и страсть просыпались от чувственных движений. И вот теперь, на очередном витке неудач, она начинает, втайне от других, вспоминать особенно волнующие па, особенно сексуальные изгибы тела, придумывает и разрабатывает собственную модель этих восточно-индийских религиозно-эротических танцев. Герда посчитала излишним длинные платья того времени и, имея опыт модели, решила танцевать без одежды.

Чтобы привлечь к себе больше внимания, она отны-

не именуется «Леди Греша Маклеод». Направляемая своим импресарио, она разъезжает по частным вечеринкам, где танцует обнаженной на обеденном столе. Она никогда не была великой или хотя бы достойной артисткой; ее выступления были чем-то вроде стриптиза Соломеи. Но дело заключалось не в танце.

Она была фантастически сексапильна. Чувствительность истекала от нее, как волны от радара, и мужская часть аудитории не могла оторвать от нее глаз. Не будучи артисткой, она могла, однако, делать то, что делали восточные жрицы: передавать чувственный трепет, возникший во время ее псевдовосточ-ного танца.

На одном из подобных вечеров ее заметил известный в театральном мире Парижа человек; возможно, она была его любовницей. В любом случае, он дал ей отличный профессиональный совет и представил людям, которые могли ей помочь. Новая сенсация неожиданно поразила и покорила скучающий циничный мир ночного Парижа. Леди Греша Маклеод исчезла. Родилась Мата Хари.

Музей Гиме был давно известен своей любовью к Востоку и его искусству. Однажды вечером в начале марта 1905 года избранной группе меценатов было обещано нечто новое и волнующее. Они были приглашены на представление танцев восточного храма. Бородатый ученый специалист объяснил религиозную символику того, что предстояло увидеть. А тем временем по залу разлился необычный волнующий восточный аромат. Таинственная музыка, словно льющаяся из дудочки заклинателя змей, сопровождала медленно поднимающийся занавес и огромного Будду, задрапированного шелками. Волны шелка переливались так, будто под ними скользили бесчисленные змеи. Вот что увидел изумленный журналист, много лет спустя вспоминая тот день: