Стальной узел - Сергей Иванович Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И снова, завершая дугу, «Зверобой» остановился. В самом удобном положении стоял поврежденный немец, и Логунов добил его, всадив болванку в моторный отсек. Третий танк взрыл землю траками гусениц и ринулся за русскими в отчаянной попытке приговоренного к смерти. Наверное, в глубине души командир этого танка понимал, что обречен, что русские хитрее, что он не понимает хода их мысли и их тактики. По-детски, совсем глупо он проскочил мимо притаившегося «Зверобоя» и подставил корму под снаряд.
Теперь, когда «Зверобой» расправился с тремя немецкими танками, ему нужно было вырваться из западни. И за дамбой его ждали еще два бронированных противника. Или не ждали? Сколько длился этот бой с тремя танками? Да всего пятнадцать минут! И два оставшихся будут ждать на той стороне реки? Что-то подсказывало старшине, что не будут. Уверены немцы, что уж три танка в таком месте просто сожгут русских. Или русские сдадутся из-за угрозы неминуемой смерти. Нет, не захотят эти два танка пропустить такое торжество, как уничтожение загадочного русского танка и тем более его пленение. Остановив «Зверобоя» за деревьями, Логунов выбрался из башни и стал в полный рост. Два танка торопливо шли по дамбе.
– Орелики вы мои! Идите, идите!
Посмотрев на наручные часы, старшина прикинул, через сколько минут враг окажется перед дамбой на песчаном пляже. Там их от первой группы деревьев будут отделять всего метров сто. Логунов спустился в башню, прижал к горлу ларингофоны и спросил:
– Семен, ты помнишь, что такое встречный танковый бой? Курскую дугу помнишь?
– Помню, – помолчав, ответил Бабенко. – Такое забыть непросто. До сих пор мурашки по телу, как вспомню. Страшно, когда ничего уже не контролируешь и вся надежда на случай. Неясно, где свои, где чужие. Просто лети вперед и стреляй. И они так же навстречу…
– Спокойно, старина, сейчас будет все проще. И красивее! Коля, приготовь дымовую шашку. Заряжаешь бронебойным и шашку на правое крыло танка. Стоим среди подбитых немцев и изображаем труп. Я наведу башню на дамбу и чуть опущу для правдоподобности того, что мы подбиты, ствол вниз. Они увидят своих подбитых и как мы дымим. Первый выстрел с места, потом, Коля, ты быстро заряжаешь бронебойным, а ты, Семен, по команде рвешь вперед. Там сто метров всего, не успеть немцу повернуть башню, мы же почти под девяносто градусов к ним будем. Я второй снаряд ему всажу в самую свастику в упор. С двадцати пяти метров! Ребята, все четко и слаженно. Всего два выстрела!
Два немецких танка спустились с дамбы, миновали первую группу деревьев, и перед ними открылась ужасающая картина танкового боя. Три своих танка чадили удушливым черным дымом, горели трава и тела танкистов, разбросанных возле гусениц. Как такое могло случиться, как один русский танк мог уничтожить три немецких танка? Хотя вот и русская «тридцатьчетверка». Недалеко ушли советские танкисты. Стоит, опустив дуло, и тоже испускает столб черного дыма. Кто-то из героев танковой части все же успел подбить и русскую машину, прежде чем загорелся сам. Логунов видел, как открылись верхние люки обоих подошедших танков, и командир передней машины махнул рукой – «Вперед!».
Сквозь дым, который трепал ветерок, доносившийся с реки, немцы не сразу увидели, а может, и вообще не поняли, что ствол «тридцатьчетверки» вдруг стал подниматься. На фоне черного дыма блеснуло пламя, и клубы дыма метнулись в разные стороны, как крылья чудовищного дракона. Не успели опомниться немецкие танкисты, как бронебойный снаряд проломил башню головного танка, влетел внутрь. Укладка снарядов мгновенно сдетонировала, и мощным взрывом с танка сорвало башню. Наполненная огнем, она упала рядом, а из корпуса уже тоже пробивались сполохи огня.
Сбрасывая с себя дымовую шашку, «тридцатьчетверка» бросилась вперед. Это было жуткое зрелище, словно оживший мертвец вдруг хватает тебя ледяными пальцами за горло. Командир второго танка потерял драгоценные секунды, не веря своим глазам, ощущая дыхание близкой смерти. Это был ступор, такой опасный в бою, настигающий даже опытных воинов. И когда танк начал разворачиваться, когда его башня наконец сдвинулась, русский танк уже поравнялся с немецким. И с близкого расстояния, почти в упор, «тридцатьчетверка» выстрелила. Болванка пробила броню моторного отсека и влетела внутрь, круша и разбивая двигатель. Огонь хлестнул языками наружу из пробоины, потом через воздушные фильтры, а потом взорвались основные бензобаки.
«Зверобой» уже летел к дамбе, когда за его спиной поднялся второй огненный смерч, пожирая бронированную машину и людей, зажатых в ней. Логунов не стал смотреть назад. Горят и горят. Прекрасное зрелище! Сейчас важнее было вырваться из западни, не ошибиться с направлением движения. «Тридцатьчетверка» на полной скорости летела, торжествующе выставив орудие и лязгая гусеницами.
– Семен, после дамбы сразу налево и через поле к лесу, – скомандовал старшина.
– Поле чистое?
– Чистое, Сеня, чистое, – ответил Логунов, сдвинув на затылок шлемофон и вытирая лоб рукавом. – Там два года назад, как я погляжу, рожь не убрали. Не пахал никто и не ездил по нему. Так что и мин можешь не бояться. Ровно, как на футбольном поле. Вдоль леса по опушке направо, там должна быть лесная дорога. Вот по ней мы и уйдем.
– Уйдем, – вздохнул Бабенко. – Только не далеко, Вася. У нас горючее на исходе. Километров на пятьдесят хватит, а потом остановимся.
– Ладно, ты, главное, в лес нас увези, потом подумаем, что с горючим делать. Оторваться бы и след запутать.
Глава 5
Дважды «Зверобою» удачно удалось миновать шоссе. Правда, Логунов выбирал именно такие участки, где дорога делала поворот, и танк не был виден издалека. И «тридцатьчетверка», ломая кусты, вываливалась из леса, перескакивала шоссе и исчезала в лесу на другой стороне. Передовая была все ближе, движение по дорогам в немецком тылу все интенсивнее. По прямой не больше 30–40 километров, но немцы не выпустят советский танк со своей территории. Наверняка уже оповещены все части, подготовлены мобильные противотанковые группы, способные в считаные
