Это же Пэтти! - Джин Уэбстер

Однажды ученица младшего класса «А», которая, играя в прятки, блуждала далеко от дома, нечаянно набрела на них. В безопасные границы игровой площадки она вернулась, визжа от ужаса. По школе стали витать темные слухи относительно цели и намерений нового общества. Были высказаны различные предположения от индейских скво до жриц друидов.

Они чуть не потерпели фиаско, доставая ингредиенты для припарки из овсяной муки. Найти овсянку и лимон было сравнительно легко, – повариха снабдила их ими без особой суеты. Но когда дело дошло до меда, она заупрямилась. В кладовой стояло множество банок с процеженным медом, но на окнах были решетки, а ключ лежал на дне кармана Норы. Столкнувшись с безотлагательной необходимостью стать красивыми, они не могли спокойно сидеть пять дней в ожидании еженедельного похода за покупками в деревню. Кроме того, в сопровождении учительницы им вряд ли удастся его купить. Мед являлся предметом контрабанды из того же разряда, что и конфеты, варенье и соления.

Они обсудили, как можно подпилить железные прутья или, усыпив Нору хлороформом, выкрасть ключ, но, в конце концов, Пэтти довела дело до конца с помощью обычной лести. Однажды после обеда она заглянула на кухню и жалобно призналась, что голодна. Нора торопливо подала стакан молока и кусок хлеба с маслом, а Пэтти примостилась на углу столика с резным орнаментом и завела беседу. Девочкам не полагалось посещать кухню, однако это правило никогда жестко не соблюдалось. Нора была общительной и радовалась гостям. Пэтти похвалила яблоки в тесте, поданные вчера за ужином на десерт, от них перешла к обсуждению привлекательного молодого водопроводчика, который в данный момент занимал все мысли Норы; затем, непринужденно перекинув мостик на другую тему, она заговорила про мед. Прежде чем уйти, она добилась обещания Норы подать его на следующее утро на завтрак вместо конфитюра.

Члены ООС принесли с собой на завтрак подносики, и содержимое их тарелок незаметно перекочевало к ним в подол.

Но, несмотря на это, им по-прежнему грозил провал. К несчастью, в верхнем холле Пэтти столкнулась с Эвалиной Смит и уронила свой поднос медом вниз в центре ковра. В то же мгновение с другого конца коридора к ней устремилась мисс Лорд. Пэтти была девушкой находчивой, экстренная ситуация редко заставала ее врасплох. Плюхнувшись на колени прямо посреди лужи и широко раскинув свои юбки, она принялась неистово разыскивать воображаемую булавку для галстука.

– Так ли уж необходимо перекрывать весь холл? – только и сказала мисс Лорд, проходя мимо.

Ковер, к счастью, был двусторонний, и просто перевернув его наизнанку, Пэтти успешно устранила беспорядок. Остальные две девочки проявили щедрость, поделившись с ней своей долей, так что, в конце концов, она достала мед.

В течение трех бессонных ночей они прикладывали припарки, хотя, наверняка, правильнее было бы сказать, что это припарки «приложили» их. Несмотря на то, что они неоднократно мылись горячей водой, лица их своим внешним видом заметно напоминали чешую.

Мисс Салли, которая являлась представителем отдела здравоохранения «Святой Урсулы», как-то утром встретила Пэтти Уайатт в холле. Она взяла ее за подбородок и повернула к свету. Пэтти сконфуженно заерзала.

– Дитя мое! Что случилось с твоим лицом?

– Я… я не знаю… точно. Похоже на что-то вроде… перхоти.

– Мне тоже так кажется! Что ты ела в последнее время?

– Только то, что нам дают за столом. – Пэтти с облегчением сказала правду.

– Что-то не так с твоей кровью, – вынесла диагноз мисс Салли. – Тебе нужен тоник. Я пропишу тебе чай из посконника.

– О мисс Салли! – серьезно возразила Пэтти. – Мне он не нужен, правда. Я уверена, со мной все будет в порядке. – Ей уже приходилось пробовать чай из посконника, это был самый горький напиток из когда-либо созданных.

Когда мисс Салли встретила Мэй Ван Арсдейл, страдающую тем же недугом, а еще позже Розали Пэттон, она начала беспокоиться. Той весной яблони, вверенные ее заботам на ферме, были поражены щитовкой калифорнийской, но она едва ли ожидала, что болезнь коснется учениц школы. В этот день она руководила завариванием посконника, в гигантских количествах, а перед сном сопротивлявшиеся школьницы выстроились в ряд и по очереди подходили к мисс Салли, которая с черпаком в руке главенствовала над кубком для пунша. Каждая получала полную чашку с жидкостью и выпивала ее со всем изяществом, на которое была способна, пока не подошла очередь Пэтти. Она избавилась от своего питья, опрокинув его в синюю китайскую подставку для зонтиков, стоявшую в холле за спиной мисс Салли. Те, кто были за ней в очереди, последовали ее примеру.

В течение следующих нескольких дней мисс Салли пристально наблюдала за своими маленькими подопечными и, естественно, чешуя исчезла. (Объединенные сирены отказались от припарок.) Она более чем когда-либо уверилась в эффективности посконника.

Вскоре после того, как было создано общество, Мэй Мертель вернулась из дома, проведя там уик-энд. (Ее матушка была больна и прислала за нею. В семье Мэй то и дело кто-то болел.) Она привезла три браслета из скрепленных между собой чешуек в виде змея, глотающего свой хвост. Между изумрудными глазами крошечными буквами было выгравировано «ООС».

– Они просто восхитительны! – произнесла Пэтти с благодарной признательностью. – Но почему змея?

– Это не змея, а Змея, – объяснила Мэй. – Чтобы представлять Клеопатру. Она была Змеей Нила. Мы же будем Змеями Гудзона.

С появлением браслетов любопытство к ООС возросло, но в отличие от других тайных обществ, появлявшихся время от времени, его raison d'être[21] оставался загадкой. Школа и впрямь начинала верить, что у общества имелась тайна. Мисс Лорд, которая славилась своим любопытством, однажды остановила Пэтти после занятий по Вергилию и залюбовалась новым браслетом.

– И что же означают буквы ООС? – поинтересовалась она.

– Это тайное общество, – сказала Пэтти.

– Ах, тайное общество! – улыбнулась мисс Лорд. – В таком случае, полагаю, что его название покрыто глубокой тайной. – С этими словами она понизила голос до замогильных глубин.

Было что-то особенно раздражающее в манере мисс Лорд, неизменно подразумевавшей, что выходки ее маленьких учениц ее забавляют. Она не обладала счастливым даром мисс Салли быть на одном с ними уровне. Мисс Лорд взирала сверху вниз (сквозь лорнет).

– Конечно, название – тайна, – молвила Пэтти. – Если оно станет известно, тогда оно перестанет быть секретом.

– И какова цель этого знаменитого общества? Или это тоже тайна?

– Пожалуй, да, то есть, я не должна Вам все рассказывать.

Пэтти улыбнулась мисс Лорд, глядя снизу вверх тем невинным, ангельским взглядом, который всегда предупреждал тех, кто отлично ее знал, что мудрее всего было бы оставить ее в покое.

– Это что-то вроде подразделения Общества Солнечного Света, – прибавила она доверительно. – Мы должны… ну… улыбаться людям и делать их похожими на нас.

– Ясно! – произнесла мисс Лорд тоном дружеского понимания. – Тогда ООС расшифровывается, как Одари Окружающих Смехом?

– О, пожалуйста! Вы не должны говорить это вслух, – Пэтти понизила голос и бросила тревожный взгляд через плечо.

– Я ни за что на свете не проговорюсь, – торжественно обещала мисс Лорд.

– Спасибо, – сказала Пэтти. – Было бы ужасно, если бы это стало известно.

– Это очень славное общество, в женском духе, – одобрительно добавила мисс Лорд. – Но вы не должны хранить его для себя одних. Вы же можете позволить мне стать почетным членом ООС, не так ли?

– Разумеется, мисс Лорд! – любезно проговорила Пэтти. – Если у Вас есть желание примкнуть к нам, мы будем счастливы принять Вас.

– Лорди хочет быть Сиреной! – объявила она своим двум компаньонкам, встретив их вскоре в гимнастическом зале. Отчет о переговорах восприняли весело. Мисс Лорд была кем угодно, только не типичной сиреной.

– Я подумала, что несколько улыбок внесут оживление в унылую атмосферу урока латыни, – пояснила Пэтти. – Лорди забавляет мысль, что она помогает детям в их игре, а детям это не мешает.

Какое-то время ООС расцветало естественным здоровьем юности, но по мере того, как новизна утрачивалась, превращение в красавиц становилось делом обременительным. Мэй и Розали с упорной настойчивостью продолжали изучать книгу о красоте, – предмет находился в области интересов их природных амбиций – но Пэтти чувствовала, что ее призывают иные дела. Началась весенняя охота, и близящийся ежегодный матч с Хайленд-холлом вытеснил ее интерес к кольдкрему и миндальной муке. По своей природе они с Мэй не были simpatica,[22] и, несмотря на настойчивость Мэй, Пэтти стала равнодушной сиреной.

Однажды в субботу, сразу после весенних каникул, Пэтти разрешили позавтракать в городе с «дядей Бобби». Дядей он был только по этикету, но Пэтти не сообщила Вдовушке о том, что «титул» принадлежал ему не по праву родства. Ей слишком хорошо было известно, чем все это обернется. Пойти на ленч с дядюшкой было вполне прилично, но сделать это даже с самым старым и лысым другом семьи было совершенно неприлично.