Живущий Правдой - Сергей Анатольевич Шаповалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войско шло долго. Каждый чезет, поравнявшись с помостом, где находился правитель, дружно вскидывали оружие и хором кричали: «Живи вечно!». Тутанхамун сидел величественно, не смея пошевелиться, как и подобает Богу: лицо строгое, безучастное ко всему. Бог выше всего, что творится у его ног, в жалком мире людей. Взгляд устремлен поверх голов. Но все же, иногда Тутанхамуна не мог сдержаться, и в глазах его вспыхивало восхищение. Самая сильная армия в мире – его армия!
Супруга безучастно взирала на парад. Она слегка заерзала на стуле, только, когда в конце процессии вели связанных за шею чернокожих пленников. Они запрудили всю улицу. Остромордые гладкошерстные псы рвались с поводков охранников, злобно скаля белые клыки. Бичи погонщиков свистели над головами и звонко шлепали по обнаженным сгорбленным спинам. Понурые пленники опустились на колени и ползли по дороге. Из толпы в них летели камни и гнилые фрукты. Остановившись перед возвышением, пленники распластались на животах в знак полного смирения.
– Жалкие псы, кусающие своего хозяина! – громко и торжественно произнес Эйя. – Признаете ли вы власть Солнцеподобного, любимца Амуна, или предпочитаете мучительную смерть, а потом полное забвение?
Пленники разом жалобно заскулили.
– Теперь вам понятно, что бывает с непокорными, посмевшими идти против Бога? – Голос его поднялся до грозного крика. Он выдержал паузу и снисходительно продолжил: – Воплощение Амуна на земле прощает вас. Отработаете в каменоломнях и на строительстве новых храмов. Вождей Солнцеликий отпускает, но лишь только после того, как в Уаст прибудут старшие сыновья и заменят отцов. Такова воля Того, кто угоден Амуну.
Стражники с собаками погнали пленных дальше. Парад продолжили лучники-маджаи. Во главе каждого отряда гордо шли вожди племен, которые остались верными власти Та-Кемет. Маджаи густо натерли тела маслом, и теперь их черная кожа лоснилась на солнце. После следовали дары от народов Куши. Перед помостом проносили Клетки с различными дикими зверями и птицами, сундуки, наполненные благовониями, шкурами и золотом. В конце выплыла целая вереница носилок, усыпанных цветами. Нежный аромат притираний разнесся по воздуху. В носилках восседали чернокожие красавицы. Одни были в пестрых одеждах, другие – обнаженные, украшенные ожерельями из птичьих перьев. Золотые браслеты сверкали на тонких руках и лодыжках. Замысловатые прически украшали нитки сияющего бисера. Народ прибывал в полном восторге.
По окончанию парада, перед правителем предстал Хармхаб и строй его отважных командиров. Они поклонились, протягивая открытые ладони.
– Сын Амуна награждает своих верных слуг, – объявил Эйя. – Всем чезу жалует орден золотого солнца. В каждом чезете десять отважных воинов награждаются золотым львом. В каждом са трое воина награждаются золотой пчелой
– Живи вечно! Вековечно! – хором прогремели командиры.
Вдруг правитель слегка подался вперед, кого-то высматривая. Эйя тут же наклонил к нему ухо.
– Тот, кого любит Амун хочет узнать, что за воин прячется за спиной Хармхаба?
Чего? Хармхаб оглянулся на строй оруженосцев. Сети! Мальчишка, весь красный от гордости стоял прямо за ним, держа в руках лук Хармхаба, увитый разноцветными лентами. Вперед! – жестом показал ему Полководец. Сети растерянно застыл на месте. Пришлось его, чуть ли не силком подтащить к подножью пирамиды.
– Хранитель моего лука и стрел, Сын старшего лучника Парамессу, – представил мальчика полководец. – Он участвовал в походе и на равных сражался с дикарями, терпел жару и голод, был ранен.
Эйя наклонился к правителю, выслушал.
– Сын старшего лучника Парамессу, хранитель лука и стрел полководца награждается…
Его-то за что? – не понял Хармхаб.
Эйя помедлил, вновь обратился Тутанхамуну. Хармхаб едва уловил шепот жреца: «Нельзя давать ему золотого льва. Столь высокую награду можно вручать только воину-менфит. А он недавно в войске, да еще совсем маленький».
Еще и золотого льва! – вскипел Хармхаб. – Подзатыльника он заслужил или хорошей порки!
– Сын старшего лучника Парамессу за мужество награждается золотой пчелой, – наконец объявил Эйя.
Юный правитель чуть заметно скривил губы в улыбке. Хармхаб сам лично надел на тонкую шею Сети золотую цепочку. Пчелка – знак мужества – болталась, чуть ли не ниже пупка.
Когда все церемонии закончились, и усталые воины разбрелись по домам, Сети подошел к Хармхабу и несмело спросил:
– Меня незаслуженно наградили?
Хармхаб набрал полные легкие воздуха, чтобы на повышенных тонах объяснить этому щенку, что за такую вот золотую пчелу воины, не щадя себя проливают кровь, проявляют героизм, умирают с оружием в руках! Он, Хармхаб получил свою первую пчелку, маршируя несколько дней по пустыне, а после сражаясь два дня с племенами хабири. Его, всего израненного вынесли с поля боя. Он выпустил в хабири не меньше сотни стрел. Когда порвалась тетива, он бился на кинжалах. Кода чезу его отряда упал, сраженный копьем, он, Хармхаб, защищал его тело, пока самого не сшибли с ног…
Хармхаб готов был высказать все накипевшее, но взглянув в наивные детские глаза, разом остыл. Чего красоваться перед мальчишкой? Подумаешь – защищал тело чезу. Этот малыш не меньше натерпелся под Бухеном. Стоял же рядом и стрелы подавал. Когда камни с пращей летели – не пригибался.
– Носи, коль наградили, – Полководец по-отечески потрепал его по острому подбородку. – Только не хвастайся. Награда любит скромных. А это что? – Он увидел на шее мальчика еще одну цепочку. На ней покоился оберег в виде серебряной цапли. – Откуда у тебя знак танцовщицы из храма Изиды?
Сети густо покраснел:
– Туйя подарила.
– Моя младшая дочь?
– Да, – Сети отступил на шаг, увидев, как вспыхнули гневом глаза Хармхаба.
Ну, подарила, так подарила. Чего он взволновался? Они еще совсем дети.
– Пойдешь со мной на праздник, – приказал он. – На все расспросы отвечай, что ты оруженосец Хармхаба. Все время находись справа от меня или за спиной. Не вздумай пить вино. Все подряд в рот не тягай, особенно сладкое. Если увидишь, что я плохо держусь на ногах, зови моих слуг.
Сети порозовел от счастья. Его берут на торжественный прием в Дом Ликования. Он будет праздновать победу среди отважных воинов и высоких писцов. Мальчишкам его возраста даже и мечтать о таком не приходиться.
– Ты все понял? Объешься сладким, я потом на неделю тебя посажу на воду и побеги папируса.
– Понял, – закивал Сети. – Ничего не есть, ничего не пить.
– Правильно.
***
Хармхаба несли в великолепных деревянных носилках. Он удобно устроился на низеньком мягком сиденье. Опахала с двух сторон нагоняли ветерок, спасая от жары. От пышного тяжелого парика чесалась макушка. Лицо горело от красок, густо наложенных художником
