Мой нежный враг - Линн Грэхем

– Что ты здесь делаешь? – Офелия сделала шаг назад.

Даже этот вопрос звучал для Лисандера унизительно. Он поймал себя на мысли, что не хотел бы, чтобы другой мужчина видел эти спутанные золотистые волосы, полную грудь и стройные ноги.

– Тебе следовало спросить, кто, прежде чем открывать дверь. Оденься.

– Я не вернусь, Лисандер. – Офелия отступила к кровати. – Завтра я сажусь на паром и возвращаюсь домой.

– Я не позволю тебе.

– Ты можешь подать на меня в суд, обанкротить. Делай, что хочешь, – предупредила Офелия. – Это ни к чему не приведет. Мне не нужны твои деньги, мне больше не нужно мое наследство. Я мечтаю вернуться к своей прежней жизни.

Лисандер сделал глубокий вдох. В ее взгляде читались искренность и решительность. Побег затевался не ради привлечения внимания к себе. Офелия действительно решила бросить его. Впервые в жизни Лисандер боялся, что не сумеет сдержаться. Он всегда точно знал, что делает, а сейчас растерялся.

– Ты должна жить со мной.

– Не хочу показаться грубой, но жизнь с тобой – ад.

Лисандер замер, словно получил пощечину. В комнате повисла напряженная тишина.

Офелия бросила на него встревоженный взгляд. Метаксис понял, что она боится его реакции, ведь он мог отнести ее в машину и все проблемы решить наедине, в четырех стенах собственного дома. Лисандер сжал кулаки и решил сосредоточиться на главном.

– Весь сыр-бор разгорелся из-за того, что ты уловила запах парфюма на моем костюме?

Офелия покраснела и кивнула.

Громкий смех мужа заставил ее вздрогнуть.

– Разве ты не понимаешь, что после твоего интервью средства массовой информации будут следить за мной день и ночь в надежде поймать на измене? Такие скандалы повышают тираж газет, и ты сразу узнаешь, если я заведу роман.

Офелия испуганно посмотрела на него. Такая мысль не приходила ей в голову. Значит, она ошиблась, он не был с другой женщиной. Но она уже решила оставить его, и эта новость не должна повлиять на нее. И все же мысль о том, что муж сохранил ей верность, принесла облегчение.

– Давая интервью, я не думала об известности, – призналась Офелия. – Я просто хотела тебя завести. – Теперь ее план казался ей самой ребячеством. – Если я разозлю тебя, ты перестанешь требовать от меня притворяться твоей женой и отпустишь.

– Но ты спала со мной, и, похоже, тебе понравилось. Как это вписывается в твой сценарий?

Офелия сделала такой глубокий вдох, что едва не задохнулась, и густо покраснела.

– Я не хочу обсуждать это и не понимаю, почему все так запуталось. Я согласилась выйти за тебя только потому, что надеялась: это поможет мне найти сестру. Я должна поделиться с ней наследством. Деньги от продажи дома пошли бы на ее поиски.

– Твоя сестра? Ты хочешь найти ее? – Лисандер был в замешательстве. – Где она? Я не понимаю.

Офелия рассказала ему, как потеряла Молли, как у нее появилась надежда узнать что-либо из письма, которое ей вручили в день свадьбы.

– Но в письме было второе завещание, а о существовании сестры – ни слова.

– Бабушка всегда стыдилась, что Молли – незаконнорожденная. В письме была лишь короткая записка, что ее удочерили. Думаю, бабушка устроила все это, чтобы я вышла за тебя замуж. – Слезы брызнули из глаз Офелии. – Как мне теперь искать сестру? Я даже не знаю ее фамилии.

– Я помогу тебе. Есть разные способы для этого. Надо было раньше довериться мне. – Лисандер видел печаль в ее глазах и чувствовал себя неуютно.

– Довериться тебе? – повторила Офелия. – Тебе нужен был дом, и больше тебя ничто не волновало. Тебя же интересует исключительно бизнес.

– Меня интересуешь ты! Кстати, ты представляешь, сколько тысяч людей зависят от меня? Понимаешь, какая ответственность лежит на мне в период кризиса?

Лисандер смотрел на нее с растущим интересом. Офелия не разбиралась в фондовом рынке, отказалась от ожерелья, которое стоит сумасшедших денег. А то, что она намерена расторгнуть брак с ним раньше назначенного времени, по условиям брачного контракта лишит ее больших денег. Она собралась сбежать. На пароме. Разве такая женщина может быть вымогательницей? Ни одна вымогательница не станет пренебрегать своей выгодой.

– Я хочу, чтобы ты осталась, – выдохнул Лисандер.

– Я не могу. Я понимаю, что мой уход причинит тебе неудобства.

Неудобства? Это слово оскорбило Лисандера. Он сжал челюсти и заставил себя проглотить обиду.

– Ты уходишь в первую неделю нашей совместной жизни, но ты – моя жена… Возвращайся домой, hara mou [5].

– С какой целью? – Офелия была настолько взвинчена, что едва смогла выдавить эти слова.

Лисандер подошел к окну. Чего она добивается? Что он должен сказать или сделать? Офелия нужна ему в постели, вот и все.

– Я хотела сказать… Почему ты просишь меня?

Лисандер повернулся и пристально посмотрел на нее.

– Очевидно, потому, что хочу тебя.

– Я уверена, ты хотел многих женщин, но это продолжалось недолго, – пробормотала Офелия, беспокойно перебирая пальцами простыню.

Лисандер сжал зубы, тут ему нечего было возразить.

– Я хочу, чтобы у нас был настоящий брак.

Офелия наконец посмотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами.

– Настоящий брак? Но ты даже внимания на меня не обращаешь! – возмутилась она.

– Мы женаты всего лишь четвертый день… Для меня все в новинку.

– Когда ты говоришь «настоящий»… ты имеешь в виду те четырнадцать месяцев, о которых как-то упоминал раньше?

– Браки не имеют границ во времени. Ты остаешься? – нетерпеливо спросил Лисандер, прищурившись. Его не интересовали детали, он просто хотел услышать ответ: да или нет.

Офелия могла, не задумываясь, задать ему еще десятка два вопросов. Ее разбирало любопытство. Что заставило Лисандера изменить свои намерения? Когда он решил, что не готов отпустить ее? Что в ней привлекательного для него? Что ее отличает от тех многочисленных женщин, с которыми он встречался? Иными словами, почему она, а не другая, более красивая, более совершенная?

– Офелия…

Неожиданно Офелию охватило ощущение полного счастья, оно захлестнуло ее, как река, вышедшая из берегов. Потом она испугалась. Лисандер – яркий, харизматичный и непредсказуемый. За три дня он показал, насколько превосходен в постели и насколько безразличен вне ее. Он был катастрофой для ранимой женщины, потому что ничего страшнее безразличия нет. Его единственная страсть – секс, тогда как чувства у Офелии были гораздо глубже. Любовь разрушила жизнь матери, и Офелия не хотела повторить ее судьбу, хотя Кэти не была замужем за объектом своих симпатий.