Две дамы и апельсиновый джем - Анна Викторовна Дашевская

– Ты так и не сказал мне, что мы празднуем.

– Не сказал, – согласился сержант. – Потому что мы не празднуем. Я буду работать, а вы – получать удовольствие от хорошей еды в чиньском квартале.

– Очень хорошо, дорогой, тогда я хотела бы знать, на что следует обратить особое внимание.

– Если бы я знал… – Чжао Канг вздохнул. – Я ведь рассказывал вам об исчезнувшей женщине и её семье? Ну вот, рестораном владеют приёмный отец Марка Пламптона, Ли Бэй, и его брат Чунг. Нет у нас никаких сведений или зацепок, которые бы на них указывали, но… что-то не даёт покоя. Что-то там не так.

– Понимаю, – кивнула госпожа Чжао, хмуря брови. – А они не узнают тебя? Ты же не должен показывать, что работаешь в городской страже!

– Нет, матушка, не узнают. Я не был в самом ресторане, только читал протоколы бесед с господами Ли.

– Это хорошо. И ещё, пожалуй, хорошо, что у тебя нет невесты, и ты приглашаешь на обед всего лишь старую мать: от девушки ты не мог бы отвлекаться.

– Матушка, от вас я отвлекаться тем более не посмею, – усмехнулся сержант. – Так что вам придётся смотреть за двоих!

Женщина понимающе усмехнулась, похлопала сына по руке и стала глядеть в окно. Жили они в пригороде Люнденвика, и дорога до чиньского квартала занимала минут сорок.

Улицы и переулки были полны народу.

Женщины и мужчины в нарядных ханьфу, в платьях, джинсах или костюмах, туристы и живущие в Люнденвике граждане Империи Чинь прогуливались по кварталу Красного Дракона. Они любовались разноцветными гирляндами, воздушными шарами, гигантскими масками, а потом, проголодавшись, заходили в одно из сотен заведений, от крохотного кафе на три столика до торжественных залов дорогих ресторанов.

Все столики были заняты и в «Сосне и журавле», но сержант Чжао Канг предъявил встретившему их пожилому господину карточку с номером заказа, и тот с поклоном проводил их за столик, скрытый от общего зала шторкой из бамбуковых палочек.

– Господа желают оставить завесу закрытой? – спросил он.

Госпожа Чжао секунду подумала, потом покачала головой.

– Пожалуй, нет. Здесь так красиво, хочется любоваться. И ручей течёт, и карпы в нём…

В полу и в самом деле был устроен ручеёк, где лениво шевелили плавниками белые, красные и разноцветные рыбины.

– Как прикажет госпожа, – снова поклонился служитель. – Вот сегодняшнее меню, прошу вас, выбирайте.

Перед гостями легли две толстые тетради в сафьяновых красных обложках, появились на столе длинные и узкие блюдца с горячими ароматизированными салфетками для протирания рук, чайник с зелёным чаем и небольшие чашки с изображениями сосен и журавлей. Сержант налил матушке чаю, подождал, пока она пригубит, и наполнил свою чашку. Они изучили меню, госпожа Чжао подробно расспросила, где выращена утка и какого цвета была чешуя у карпа, мужчина или женщина нарезали морковь и ростки бамбука и где именно готовились «тысячелетние яйца». Официант терпеливо отвечал на все вопросы, но последний вызвал у него затруднения.

– Прошу извинить, госпожа, я сейчас позову хозяина.

Почти сразу из коридорчика, ведущего к кухне, показался очень пожилой седовласый чинец в коричневом халате, за которым по пятам следовал огромный важный кот. Госпожа Чжао ахнула, восхищённо сложив руки.

– Какой красавец! Вы разрешите с вами познакомиться? – вежливо спросила она у кота и протянула ему правую руку.

Фань – а это был, конечно, он – обнюхал предложенные ему пальцы, потёрся о них и запрыгнул на мягкое сиденье рядом с женщиной. Та с улыбкой посмотрела на господина Ли.

– Этот рыжий красавец живёт рядом с вами?

– Скорее уж, Фань позволяет мне жить рядом с ним. Но мы не ссоримся.

Госпожа Чжао пригласила старика присесть и завела разговор о коте и его привычках, а сержант коротко извинился и пошёл искать туалет. По дороге он, разумеется, заглянул на кухню, тесное помещение, заполненное клубами пара из огромных кастрюль, запахами, стуком ножей, звоном посуды, резкими окриками… Распоряжался на кухне невысокий чинец, очень похожий на оставшегося у столика хозяина. Сержант понял, что видит Ли Чунга. Тот внимательно наблюдал за совсем молодым поваром, с невероятной скоростью нарезавшим овощи на тонкие ломтики огромным и, видимо, очень острым ножом. Чжао Канг тоже загляделся и даже вздрогнул, когда за его плечом раздался тихий голос:

– Господину что-нибудь угодно?

Быстро развернувшись, он с трудом удержался от ругательства: Ли Чунг! И как он так просочился бесшумно за спиной, вроде только что стоял вон там, в клубах пара?

– Благодарю вас, – Канг вежливо поклонился. – Я просто засмотрелся на работу мастера, воистину удивительную.

– Я передам нашему подмастерью ваши незаслуженные похвалы, но прошу, вернитесь к столику. Вашу рыбу уже несут, – и Ли Чунг поклонился, сложив ладони на груди.

К матушке сержант вернулся в глубокой задумчивости. На её вопросительный взгляд лишь покачал головой и принялся за еду.

Подумать ему было о чём: его дар менталиста был совсем слабым, читать мысли он не мог, но зато легко улавливал настроение, эмоции. И от пожилого чиньца явственно веяло злорадством и предвкушением. Будто от бывалого интригана, сплетшего густую паутину и поджидающего в тёмном углу того невезучего, кто вляпается в неё со всего маху.

Это было очень странно, и, пожалуй, сегодня, проводив матушку, он свяжется с детектив-инспектором Смайтом и посоветуется.

* * *

Сыновний долг исполнял в это воскресенье и достопочтенный Роберт Спенсер, младший сын графа Карфакса, сержант следственного отдела городской стражи. Он сопровождал её сиятельство графиню на ипподром Лингфилд-Парк. Всю дорогу от Белгрейв-сквер до ипподрома он изумлялся, с какой стати леди Гертруда решила вдруг посетить скачки? Ну, ладно бы оперный спектакль или там заседание какого-нибудь женского комитета, но скачки-то с какой стати? Никогда матушка ими не интересовалась…

Изумлялся он, разумеется, про себя, потому что никто в здравом уме и твёрдой памяти не стал бы спрашивать у графини Карфакс о причинах тех или иных её действий.

Ну и ладно, зато можно будет улучить момент и попробовать разузнать что-то о Джейн Пламптон и её работе