Верность - Рейнбоу Рауэлл

Глава 30

От: Дженнифер Скрибнер-Снайдер

Кому: Бет Фремонт

Дата: Вторник, 26.10.1999, 9:45

Тема: По-моему, я забеременела

В этот раз – кроме шуток.

‹‹Бет – Дженнифер›› Ты что, попала под облучение? Объелась тунца? Накололась героином?

‹‹Дженнифер – Бет›› Нет, честно, это совсем не паранойя. По-моему, я забеременела.

‹‹Бет – Дженнифер›› Потому что у тебя месячные задержались на три минуты. Потому что за последний час ты два раз бегала в туалет. Потому что чувствуешь, что у тебя в матке что-то есть.

‹‹Дженнифер – Бет›› Потому что у меня был незащищенный секс в период овуляции.

‹‹Бет – Дженнифер›› Шутишь, что ли? Или я смотрю «Скрытую камеру»? Ты кто такая, что ты наделала с моей лучшей подругой?

Дженнифер Скрибнер-Снайдер, которую я знаю и люблю, ни за что не признается, что у нее вообще был секс, и уж конечно, не перетрудит свои пальцы, чтобы печатать такое.

И никогда она не начнет предложение с союза «потому что». Где моя подруга строгих нравов? Что ты с ней наделала?

‹‹Дженнифер – Бет›› Мне некогда выбирать слова.

‹‹Бет – Дженнифер›› Почему это? Какой у тебя срок?

‹‹Дженнифер – Бет›› Четыре дня.

‹‹Бет – Дженнифер›› Какая точность. Суперточность. Откуда ты знаешь? И откуда знаешь, что у тебя была овуляция? Ты что, из тех женщин, которые чувствуют, как в них яйцеклетки шевелятся?

‹‹Дженнифер – Бет›› Об овуляции я знаю, потому что купила монитор фертильности.

‹‹Бет – Дженнифер›› Можешь не сомневаться – мой ответ на все твои 12 заповедей один: «Чего-чего?»

‹‹Дженнифер – Бет›› Я решила: если я знаю, когда у меня овуляция, то в это время могу избегать интимных контактов. Честно сказать, в последнее время я об этом как-то не думала.

Ну вот… четыре дня назад я знала, что у меня овуляция. В тот день я с Митчем почти не разговаривала. Он ушел на занятия, когда я еще спала. Когда я вернулась с работы, он наверху репетировал на тубе. Я могла бы подняться и сказать ему, что пришла, но не стала этого делать. Я могла бы крикнуть, не хочет ли он поджаренный сэндвич с сыром, но и этого не стала делать.

Когда он собрался ложиться, я была уже в постели и смотрела сериал «Фрейзер». Я смотрела, как он молча раздевается. Нет, он не сердился, скорее я была для него чем-то вроде железяки на дороге, которую надо аккуратно объехать.

Я подумала: «Самое важное для меня в жизни – это мой брак. Счастливую семью я предпочла бы всему – хорошей работе, хорошему дому, всему, что мне нравится, праву голоса, всему-всему. Если мой брак может разрушиться из-за того, что я не хочу ребенка, так у меня будет ребенок. Десять детей у меня будет. Буду делать, что требуется».

‹‹Бет – Дженнифер›› А Митч что думал?

‹‹Дженнифер – Бет›› Не знаю. Я об овуляции ему ничего не говорила. Его удивил незащищенный секс. Не знаю.

‹‹Бет – Дженнифер›› Ну так ты, может, забеременела, а может, и нет.

‹‹Дженнифер – Бет›› Ты хочешь сказать – бесплодна?

‹‹Бет – Дженнифер›› Да нет же! Я хочу сказать, что у тебя в запасе не меньше месяца – успеешь как следует поразмыслить, хочешь ли ты забеременеть. Вряд ли четыре дня назад ты решила свою участь.

‹‹Дженнифер – Бет›› Надеюсь, что решила. Очень уж хочу поскорее покончить с этим делом.

‹‹Бет – Дженнифер›› Ты это запиши, чтобы потом вставить в книжку для детей.

Когда точно узнаешь?

‹‹Дженнифер – Бет›› Скоро. Эти новые суперчувствительные тесты на беременность рано определяют – и ахнуть не успеешь.

Глава 31

– Давно не слышала, чтобы ты жаловался на работу, – сказала Ив. – Что, входишь во вкус?

После воскресной службы она привезла к ним своих мальчишек. Мать сделала картофельную запеканку с яйцами, индейкой, помидорами, грибами, листьями одуванчиков и тремя сортами сыра.

– Нормальная работа, – ответил Линкольн, накладывая порцию себе на тарелку.

– Не скучаешь? – продолжила Ив.

– Втягиваюсь, – ответил он, прикрыв рот.

– Ищешь еще расписание поудобней?

Он пожал плечами:

– Если решу снова пойти учиться, такое расписание – самое то.

Ив нахмурилась. Она сегодня была какая-то особенно колючая. Когда она с мальчишками появилась на пороге, мать спросила, хорошо ли они поговорили с высшей силой.

– Мы называем его Иисус! – отрубила Ив.

– Это одно из имен, на которое Он откликается, – сказала мать.

– Так ты, наверное, накопил денег, чтобы снять жилье поближе к кампусу? – спросила Ив и подцепила вилкой гриб.

– Отсюда ездить тоже неплохо, – ровным голосом ответил он.

Мать начала подкладывать всем еще по порции запеканки. Линкольн заметил, что она разрывалась. Ей все так же не нравилось, что он подумывал о возвращении к занятиям, но было и не по нутру, что Ив так задирает его.

– Что это они делают? – спросила мать, строго глядя на внуков. Мальчишки на своих тарелках сооружали горки из запеканки.

– Как – что? – не поняла Ив.

– Почему не едят?

– Им не нравится, когда все перемешано.

– Что – все? – не поняла теперь мать.

– Еда. Им не нравится, когда разная еда перемешивается.

– И как же ты подаешь обед? В отдельных формочках, как для льда?

– Баб, мы только две еды едим, – пояснил старший сын Ив, шестилетний Джейк-младший.

– Какие еще две еды? – спросила бабушка.

– Например, хот-доги и макароны, – ответил Джейк. – Или гамбургеры и попкорн.

– Мне кетчуп с гамбургером не нравится, – сказал четырехлетний Бен.

– А мне нравится, но сбоку, – сказал Джейк.

– Вот и отлично. – Бабушка отобрала у них тарелки и положила все к себе. – Вы обедать-то хотите? У меня фрукты есть, бананы – бананы любите?

– Ты никуда не собираешься? – почти свирепо произнесла Ив, повернувшись к брату. – Так и будешь здесь жить?

– Пока да, – ответил Линкольн.

– Линкольна отсюда никто не гонит, – сказала мать.

– Конечно не гонит, – проворчала Ив. – Так и будет здесь торчать до конца жизни.

Линкольн положил вилку.

– Баб, а банан-то грязный, – сказал Бен.

– Не грязный он, – возразила бабушка.

– Коричневый, – не сдавался внук.

– Бананы все такие.

– Нет, они желтые, – вставил Джейк.

– Линкольну здесь неплохо живется, – заметила мать.

– Он не живет, – сказала Ив.

– Не указывай, как мне воспитывать сына.

– Ему двадцать восемь лет! – воскликнула Ив. – Все, ты сделала свое дело. Он встал.

– Как Иисус, – сказал Джейк.

– Не как Иисус, – возразила Ив.

Линкольн вышел из-за стола и спросил:

– Сок будет кто-нибудь? Бен? Джейк?

Племянники не удостоили его ответом.

– Ты своих детей никогда не перестанешь воспитывать, – покачала головой мать. – Вот увидишь. До самой смерти будешь.

– Иисус умер в тридцать три года, – сказал Джейк.

– Хватит про Иисуса! – оборвала Ив.

– Иисус! – повторил Бен.

– Я пока еще мать Линкольна. И пока еще твоя мать. Нравится вам, не нравится, я никогда не перестану вас воспитывать.

– Ты никогда и не начинала, – брякнула Ив.

– Ив… – вздрогнул Линкольн.

– Извиняю вас, мальчишки, – сказала Ив.

– Я не наелся! – пискнул Бен.

– Может, к Венди зайдем? – предложил Джейк.

– Ну, поделись опытом, как быть хорошей матерью, – произнесла мать Ив.

– Я тебе вот что скажу, – ответила Ив. – Мои мальчишки будут жить своей жизнью. Будут бегать на свидания, женятся, уйдут из дома. Я сделаю все, чтобы они могли вовремя сказать мне «до свидания».

– Я тебя так не воспитывала.

– Когда я пошла в детский сад, первый месяц ты ходила со мной.

– Ты сама меня просила.

– Мне было пять лет, ты должна была сказать мне «нет».

– Ты боялась.

– Мне было уже пять лет!

– Я Линкольна только в семь лет туда повела и очень была довольна. Он был гораздо лучше готов.

Линкольн был готов пойти в детсад. Он умел читать, мог решать простые задачи на сложение и вычитание. Кончилось тем, что он пропустил первый класс.

– О господи! – вскрикнула Ив и швырнула вилку на стол. – Ты хоть саму себя послушай!

– Не говори про Иисуса, мамочка, – прошептал Бен.

– Мальчишки, пошли, – сказал Линкольн, – пошли на улицу, в футбол поиграем.

– Ты очень плохо играешь, – сказал Джейк.

– Знаю, – ответил Линкольн. – Вот ты и поучи.

Окна кухни были открыты. Даже во дворе, с племянниками, Линкольн слышал, как сестра и мать орали друг на друга.

– Еда перемешана, ты подумай! – кричала мать. – Да в мире все перемешано!

Минут через двадцать Ив выглянула из задней двери и велела мальчишкам пойти попрощаться с бабушкой. Вид у нее был раздраженный, сердитый, она плакала.