В бурях нашего века (Записки разведчика-антифашиста) - Герхард Кегель

Удивительное предложение

В конце 1934 - начале 1935 года меня пригласил к себе посол господин фон Мольтке. Незадолго до того, в ноябре 1934 года, в связи с повышением германской миссии и миссии Польши в Берлине до уровня посольств он получил ранг посла.

Посол, принявший меня в присутствии заведующего отделом торговой политики Крюммера, сказал мне примерно следующее: крутой поворот к лучшему в отношениях с Польшей и значительное расширение германо-польских торговых отношений, к чему стремится имперское правительство, обусловливают необходимость усиления отдела торговой политики путем включения в его состав знающего дело и язык сотрудника. Работник посольства, который в определенной мере занимался этими вопросами, в скором времени должен вернуться в Берлин. Дело, таким образом, довольно срочное. Он, как и Крюммер, следил за моими публикациями, касающимися главным образом экономики Польши и наших с ней торговых отношений, - о них постоянно докладывал им пресс-атташе. Министерство иностранных дел не имеет сейчас возможности прислать из Берлина сотрудника с хорошим знанием актуальных проблем экономического развития Польши и польского языка. И вот они хотят спросить меня, готов ли я взять на себя одну из задач отдела торговой политики посольства.

Я поблагодарил за доверие, но попросил дать мне время, поскольку этот вопрос следует всесторонне обдумать. Ведь, в конце концов, дело идет о серьезном изменении моего профессионального и личного положения. Посол сказал, что не возражает, и предложил, чтобы я поддерживал связь с доктором Крюммером, обсудив с ним также детали моего возможного поступления на службу в посольство.

Как сообщил мне Крюммер, в посольстве убеждены, что в Берлине можно добиться утверждения меня в качестве научного сотрудника с месячным окладом в размере 750 марок. Но тут есть одна загвоздка. Он знает, что я не являюсь членом НСДАП, а МИД запрещено принимать на работу людей, не являющихся членами этой партии. Он обо мне уже говорил с господином Бюргамом, сотрудником посольства среднего ранга, являющимся одновременно главой парторганизации НСДАП в Польше, входящей в состав общей зарубежной организации этой партии Бюргам готов поддержать мою кандидатуру в своей организации в Берлине, но может сделать это лишь при условии, что я по крайней мере обращусь к нему с заявлением о приеме в партию.

Положение складывалось непростое. Если бы я мог принять решение единолично, я, конечно, отклонил бы это предложение. Стать членом фашистской партии, которую я ненавидел и против которой боролся как только мог, было выше моих сил. Но сначала данный вопрос следовало обсудить с членами нашей небольшой группы в Варшаве. Товарищ Гернштадт уведомил о неожиданном предложении. Центр, указав на открывающиеся перспективы для нашей антифашистской работы и разведывательной деятельности, а также сообщив о моих возражениях. Результат консультаций был таков: предложение принять, обеспечив по возможности максимальную безопасность. Помнится, я потребовал гарантий - в той обстановке это являлось, конечно, наивным, - что после победы над гитлеровским фашизмом меня не будут упрекать за членство в фашистской партии.

К счастью, двое товарищей, участвовавших в принятии этого столь нелегкого для меня решения, остались в живых после второй мировой войны и смогли подтвердить сообщенные мной о себе сведения. И чтобы мне не пришлось снова и снова рассказывать свою политическую биографию в каждом полицейском участке и адресном столе или при заполнении более или менее важной анкеты, мне был выдан следующий документ:

"Удостоверение. Дано гр-ну Кегель Герхард, рожд. 1907 г. в том, что на основании произведенной Центральной Комендатурой проверки материалов немецких групп сопротивления против гитлеровского режима он действительно являлся активным членом одной из таких групп, в период с 1933 по 1945 г. активно боролся в городах Бреславле, Варшаве и Берлине, а в 1935 г., согласно заданию этой группы, он вступил в члены НСДАП в целях получения более лучших возможностей для проведения антифашистской борьбы.

В связи с этим членство гр-на Кегель Г. в НСДАП следует считать несуществующим.

Центральная Комендатура не возражает против работы гр-на Кегель Г. в редакции и издательстве "Берлинер цайтунг" или в каких-либо других немецких учреждениях или предприятиях.

Уполномоченный Центральной Комендатуры по очистке немецких учреждений от нацистских элементов. Печать. Подпись. Берлин, 25 июня 1945 г."

Но было бы неверно утверждать, будто членство в зарубежной организации НСДАП совсем не доставляло мне неприятностей. Я не имею в виду злостные выпады прессы ФРГ и одной из сионистских организаций в Вене, меня никогда не трогали злопыхательства классового врага. Но когда ко мне проявлял недоверие тот или иной старый член КПГ, то хотя это и было понятно, но все же причиняло боль.

КАКОЙ Я ВИДЕЛ ТОГДА ПОЛЬШУ

Прежде чем вновь обратиться к политическим событиям, приведшим ко второй мировой войне, хотелось бы по крайней мере кратко рассказать читателю о том, какой я видел тогдашнюю Польшу.

20 лет нулевого роста

Буржуазная Польша двадцатых и тридцатых годов со своим необычно влиятельным феодальным укладом, с режимом Пилсудского и множеством элементов фашизма была отсталым в экономическом и социальном отношении аграрно-промышленным государством. Господствующие классы этой Польши в течение всего периода между двумя мировыми войнами оказывались неспособными решить какие-либо экономические и политические проблемы страны. Но если в тогдашних условиях Европы страна хотела выжить и сохранить независимость, эти проблемы необходимо было решать.

Примерно за два десятка лет существования Польши под властью сил буржуазии и феодалов индекс промышленного производства ни разу не превысил индекс 1913 года. При этом не раз производились весьма солидные капиталовложения в ряд отраслей промышленности и инфраструктуру. Но общий промышленный индекс не повышался, поскольку старые традиционные отрасли промышленности были в то же самое время охвачены перманентным кризисом. Этот продолжавшийся уже более двух десятилетий застой промышленного производства при одновременном сильном естественном приросте населения означал постоянное снижение общего жизненного уровня огромной массы польского народа.

Конечно, воссозданному польскому государству пришлось столкнуться с большими объективными трудностями. Отдельные части страны в течение более столетия входили в состав России или Пруссии, Германии или Австрии, их пути и степень развития - не в последнюю очередь в экономической области являлись различными. В течение более ста лет эти районы имели между собой в лучшем случае поверхностные, чрезвычайно слабые экономические связи. Превратить их в единое польское государство с единой экономикой было сложно. Но полное отсутствие промышленного роста за два десятилетия объяснялось, по моему мнению, несостоятельностью тогдашнего буржуазно-помещичьего режима и прежде всего тем, что положить конец исторически обусловленной отсталости на основе капиталистического общества наживы для Польши, очевидно, было уже невозможно.