Сцены провинциальной жизни - Уильям Купер

Стив посмотрел на меня без улыбки. Я постарался спрятать свою.

— Тебе хочется спастись от Тома? — спросил я с проницательностью тонкого психолога.

— Мне не хочется быть бухгалтером!

— А разве третьего не дано — либо торговый флот, либо бухгалтерия?

— Тебе не понять, Джо.

— Чего не понять?

Стив взглянул мне в глаза:

— Сообрази, каково быть в моей шкуре.

— Это как раз тот редкий случай, когда воображение мне отказывает.

Стив изготовился было сделать страдальческую мину, но усмешка пересилила.

— Меня всегда занимало, в каких случаях человеку отказывает воображение. Теперь я знаю, — сказал я.

— Ничего смешного нет. Плакать хочется. — Стив встал и подошел к дверям, взяв по дороге еще одно печенье.

— Извини, Стив. — Я пошел за ним, убрав по дороге вазочку с печеньем подальше с глаз.

— Все равно: дело сделано. Правильно?

— Уж это тебе знать, Стив.

— Ты меня не осуждаешь, скажи?

— Осуждаю? С какой стати?

— Другие будут осуждать.

— Осуждать — это одно из любимых развлечений человечества. Что ни сделай, тебя будут осуждать.

— Я тебе первому сказал. Отцу с матерью не решился.

— Положись на Тома, он решится.

— Ах, Джо!

Мы перешли через дорогу и, облокотясь на калитку, стали от нечего делать глядеть на дом.

— Я иначе не мог, Джо. Нет больше сил торчать в бухгалтерах. — Стив перевел взгляд на меня. — Это все арифметика, пропади она. Сущая пытка. А Том еще требует, чтобы я три раза в неделю приходил к нему вечером заниматься. — Он повторил, возвысив голос: — Три раза в неделю — вечером!

— Действительно, пытка, — согласился я, поступая некрасиво по отношению к Тому.

Стив помолчал.

— Ладно, теперь с этим все. — Он поразмыслил с минуту. — На флоте-то мне не придется заниматься арифметикой, правда?

— Скорей всего, нет. — Я фыркнул. — Для торгового флота ты вполне натаскан по арифметике. Как, кстати сказать, и по некоторым другим основным дисциплинам.

В глазах страдальца блеснул озорной огонек и мгновенно погас.

— Не понимаешь ты, Джо.

— Что именно?

Стив сказал с неожиданной силой:

— Я хочу встречаться с женщинами.

— Такую возможность торговый флот тоже предоставляет. Во время стоянки в порту.

— Нет, я серьезно.

Я отвернулся. — Я так и понял. — Наступила долгая тишина, слышалась только птичья возня и щебет в ближних кустах. Стив пошевелился — вероятно, повернулся ко мне, чтобы лучше видеть выражение моего лица.

— Ты считаешь, что это глупости? Что ни говори, мне всего семнадцать.

— Нисколько не считаю. Не глупее того, что делают все кругом.

— Я хочу познакомиться с девушками.

Я кивнул головой.

— Ты небось думаешь, что это ограниченность и стремление к шаблону?

Я не сдержал улыбки.

— Да нет, Стив.

— Как временами хочется быть таким же, как все. До жути таким же.

— Боюсь, не обнаружишь ли ты, что это до жути пресно.

— В том-то и беда, Джо. Боюсь, что обнаружу.

— Так пусть это тебя не останавливает!

— Не остановит. Пускай пресно — я все равно хочу встречаться с девушками.

Я не это имел в виду, но предпочел не уточнять.

— И хорошо бы Том это усвоил.

Думаю, Том это усвоил вполне, раз пытался занять у Стива целых три вечера в неделю.

— Никак не заставлю себя поговорить с ним про это, Джо.

Я предвидел, что недалек тот день, когда он заставит себя, но промолчал.

Стив повернулся и лег грудью на калитку, вглядываясь в даль пастбища. Эта акция не осталась незамеченной: молодые бычки стали подходить ближе, истолковав ее как намерение угостить их чем-нибудь вкусненьким. Стив взял валун и покатил на них.

— Такое облегчение, что я тебе рассказал.

Непонятно, от чего облегчение — что рассказал про торговый флот, то есть насочинял, или что рассказал про свои юношеские горести, то есть сказал правду. Бывает, что люди получают большое облегчение, когда поверяют другому, неправду — Стив получал такое сколько раз.

Я сказал:

— Образуется — в жизни, знаешь, оно так всегда. Неизвестно, что я под этим подразумевал, но я давно убедился, что белиберда подобного рода звучит утешительно.

Стив сказал:

— Пожалуй, мне пора двигать. Есть в это время автобус? — Он посмотрел на меня взглядом беспомощного младенца.

— На столе лежит расписание. Ты знаешь где.

Теряя силы с каждым шагом, Стив побрел через дорогу и скрылся за дверью. Я погрузился в размышления. Я размышлял о Стиве с Томом, о нас с Миртл, о том, как все непросто, непрочно, непоправимо в человеческих отношениях.

Меня вывело из задумчивости явление Тома в автомобиле. Явление внезапное, шумное, непредвиденное, грозное.

— Ты не видел Стива?

— Видел. Он здесь.

— Где — здесь?

— В доме.

Том вылез из машины. Я как стоял, облокотясь на калитку, так и продолжал стоять. Лицо Тома предвещало бурю, слегка выпученные глаза метали молнии.

— Я так и знал, что застану его здесь.

Странно. С чего бы Тому разыскивать Стива в таком неподходящем месте — за городом? У меня шевельнулось подозрение, не подстроено ли это.

Том подошел и стал рядом, с видимым усилием напустив на себя беспечность. Он поправил галстук. Галстук был винного цвета — ошибка, на мой взгляд: при ярко-рыжей шевелюре: и багровой физиономии излишне вводить еще один оттенок красного.

— Хорош был день сегодня. — Том мельком взглянул на небо, где таяла лазурь под нежными перстами заката; мельком — на ряды живых изгородей, по которым, шевеля листву, пробегал вечерний ветерок. Да, мельком: ибо только я собрался произнести восторженную тираду во славу местной флоры, как он уже предложил:

— Ну что, пошли в дом? — И, как бы подчеркивая, что торопится в дом не затем, чтобы выяснить, что делает Стив, прибавил напыщенно и веско: — Я должен сделать важное сообщение.

Мы зашли в дом. Том воззрился на Стива. Стив украдкой теребил страницы автобусного расписания.

Том сел. Мы тоже сели.

— У меня для вас новость, — сказал Том. — Сегодня за ленчем я имел с главой нашей фирмы чрезвычайно полезную беседу относительно моего вступления в ОБЭ. С этим все улажено…

— Поздравляю, — перебил его я, думая, что это и есть важное сообщение.

— …и потому, — продолжал Том, — я точно назначил себе день отъезда в США. И только что заказал билеты. Я покидаю Англию пятнадцатого июня.

Мы со Стивом онемели; я — от изумления, Стив — от неожиданности. Том не отрываясь глядел на Стива.