Доступная женщина - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По виду Натальи нельзя было сказать, радует её перспектива дальнейших «увеселений», или наоборот. Однако Михаил просто молча ждал — вдруг его дама захочет…
Однако ничего у него не выгорело: похмурившись, и повздыхав, Наталья сказала:
— Поехали. В-смысле, дальше. В кои-то веки меня ещё кто сводит в такое шикарное место. Раз ты говоришь, что легче — значит, легче… Даст Бог, выживу.
Горки оказались ну очень свирепые! Их болтало и крутило вниз головой так, что заходилось сердце, и если б не ремни — они точно десять раз отправились бы или на дно Гранд Каньона, или в пролёт Эйфелевой башни, или в Ниагарский водопад.
Всё это шипело, гремело, гудело и ревело, их обдавало то паром, то — запахом нагретой краски, то брызгами воды, то ветерком прерий… По которым где-то вдалеке двигались фургоны переселенцев, оставляя за колёсами длинные шлейфы этой самой пыли.
Виды то с высоты птичьего полёта, то — словно изнутри (особенно поразил укрупнённый раз в сто внутренний вид термитника со всеми почти живыми обитателями!), заставлял щуриться, и поминутно разевать рот — от перепадов давления закладывало уши.
Наталья теперь не визжала, а только вскрикивала коротко — но уже не от страха, а от восторга! Когда пролетали под морским дном по тоннелю, вокруг которого сновали акулы и касатки, и оказалось потише, заорала ему на ухо:
— Супер! Вау! И почему я, идиотка, не захотела сюда сразу! Прямо дух захватывает!
— Погоди-погоди! В диких джунглях Амазонии ещё красивей!
И точно: в них оказалось ещё красивей, если можно так сказать, и куда экзотичней.
Потому что всё проплывало буквально в двух шагах: можно было потрогать и понюхать (Вот уж точно — Вау!) понравившийся цветок. Или отвести с дороги шершавые коричневые плети лиан, одна из которых вообще оказалась зелёной змеёй — еле успели увернуться! Михаил рефлекторно треснул по метнувшемуся стрелой телу — змея сорвалась бы с лианы, но!.. Но хвост оказался вмонтирован в развилку.
Наталья засмеялась. Правда, на взгляд Михаила, скорее, истерично, чем весело или с облегчением. Потом плюнула прямо в воду:
— Сволочи!.. Опять чуть не… Да нет — купили-таки!
Пролетавшие мимо попугаи всех размеров, разноцветно переливающиеся в лучах кое-где пробивавшегося сквозь плотный полог леса лучиках солнца, весело-беспечные и весьма (на вкус Михаила) гнусно что-то оравшие, смотрелись изумительно! Ну прямо новогодние гирлянды в комплекте с огненными салютами! Наталья вздохнула, взявшись за его руку:
— Гос-споди! Красивые-то какие! Неужели они и в жизни?.. — она замолчала, и желая и не желая услышать от него правду-матку.
Нет, он не будет жесток. Зачем лишать иллюзий, особенно если они прекрасны?
— Да, примерно так они и выглядят. Ну, мы же смотрели в фильме. И в зоопарке.
— Да нет — в зоопарке они были какие-то… блекловатые! И скучные. И вообще не летали — я сейчас даже подумала, что там сидят чучела, взятые откуда-нибудь отсюда!
— Слушай, на тебя трудно угодить. Бедные птички, оторванные от родины, и засунутые в клетки на далёком севере — как, по-твоему, они могут себя чувствовать в такой холодище? Да — для них наши обычные плюс двадцать — лютый мороз. В тропиках-то под тридцать, и ниже двадцати пяти не падает никогда! Правда, там гораздо влажней. Мои знакомые бывали в командировке на Амазонке — строили фабрику переработки водорослей — говорили, жуть! Сам всегда потный, одежда, как ни суши — не просыхает, да ещё малейший укус, или царапина — воспаляется мгновенно, а заживает — месяц. Даже с теперешними лекарствами!
— Ух ты… Вот действительно жуть-то… Но попугаи…
— А вот про них он как раз говорил — все верно: красивые, сволочи! Тут тебе и изумруды, и рубины, сапфиры и опалы! Цвета бесподобные, словом! Правда, орут, как тут точно подметили: гнусно и громко.
Они посмеялись. Пирога в это время проплыла мимо плёса из песка, где нагло развалилась пара крокодилов, подставивших пасти заботам птичек-киви. Те бойко и деловито сновали там, не боясь дюймовых белых клыков, и что-то аккуратно, а иногда — и не очень, выдалбливали из потаённых уголков этих жутковатых хлопалок.
— А они… Не едят птичек? — Наталья указала пальцем, словно он и правда, мог усомниться, о ком она спрашивает.
— Этих — точно нет. Пластик малопитателен… Да и крокодилы ненастоящие. А вообще-то, нет, не едят. Инстинкт подсказывает им, что так зубы сохраняются дольше. Нету очагов гние… Ну, воспалений.
Наталья рукой попыталась помочь пироге развернуться левее. Михаил предостерёг:
— Поосторожней! Ты же не хочешь, чтобы… — оказалось, предупреждение запоздало: кусачие пасти позахлопывались, вызвав возмущённые, писк и мельтешение крохотных крылышек, и аллигаторы поспешили на плеск, весьма шустро извиваясь телом, словно гигантские ящеры (Блинн — они же такие и есть!) — вот гады, слышат, что ли? Или запрограммированы на любителей особо острых ощущений?!
Пятиметровые твари нырнули с берега.
Наталья рассердилась:
— Сволочи! Я же только поближе хотела проплыть — рассмотреть получше!
— Ну, сейчас точно посмотришь! — Михаил поспешил очень кстати (или — в строгом соответствии со сценарием!) лежавшим на дне веслом треснуть со всего маху по ближайшей высунувшейся в шаге от борта пасти! Вот шуму-то поднялось!
Другой крокодил треснулся о борт боком, выставив наружу не морду, а бронированную спину с чешуйками-бугорками, и бить его смысла не было ну никакого. Зато пришлось чуть ли не плюхнуться на дно пироги: крохотная скорлупка закачалась так, что Наталья завизжала:
— А-а-а! Помогите! — после чего тоже упала на дно, соскочив с банки, как и Михаил.
— Не кричи! Всё равно тут кроме нас, идиотов великовозрастных, никого нет.
— Ну тогда тресни им ещё — пусть убираются обратно на берег!
— Я-то тресну… Да вряд ли они уберутся — тут сценарий, наверное, такой!
Михаил треснул, крокодил высунул морду на корму лодки, разинул пасть. Закинул на борт одну когтистую лапу. Михаил подключил сапог — не помогло! Морда только гнусно осклабилась — точно её попробовал укусить докучливый комар.
И вот уже в каноэ полно воды, и туша полутонного монстра, подбирающегося к перебравшимся на нос людям.
— Прыгай! — Михаил, поняв, что неспроста туша второго крокодила стоит на полпути к берегу, почти вытолкнул Наталью из лодки.
Та завизжала снова, но на песок берега, оттолкнувшись от ребристой спины, перескочила. Михаил буквально перебежал туда же, схватив спутницу за руку:
— Ходу, ходу! Сейчас нас будут «преследовать»!
Они помчались по словно специально проложенной в буреломе тропинке, уворачиваясь
