Городские легенды - Олег Фочкин

Почти весь квартал между Немецкой улицей (современное название – Бауманская), Денисовским и Большим Демидовским переулками (нумерация отражает исторически сложившееся положение до революции) принадлежал купцам Щаповым.

Фамилия Щапов происходит от старых русских слов: прозвища «щап», что значило франт, щеголь, «щапить» – стремиться выглядеть лучше, чем на самом деле, «щапливый, щапистый» – щеголеватый. Владимир Даль приводит несколько пословиц с этими словами, среди которых: «Передом щапит, а затылок вши выели». Судя по всему, как и большинство прозвищ, те, что содержат корень – щап-, имеют иронический оттенок. Об этом свидетельствует и существующая ныне фамилия Голощапов. Этот корень активно употреблялся еще в первой половине XIX века, но к концу его оказался вытесненным другими.

Архитектор Вивьен

Вивьен Александр Осипович (1824–1884) окончил МДАУ в 1852 году со званием помощник архитектора. С 1857 года – архитектор, назначен преподавателем архитектуры в школе межевых топографов, затем и в Межевом институте. В 1863–1876 годах состоял преподавателем архитектуры в Земледельческой школе, в 1872–1877 годах – архитектор Павловской больницы. В 1873–1876 годах служил архитектором межевой канцелярии. Строил доходные дома в Москве. Приспособил дом Демидова под институт с устройством там домовой церкви (Гороховский переулок, 4). Перестраивал дома на Никитском бульваре, 8а и на Арбате, 48.

Похоронен на Пятницком кладбище.

По следам Лефорта

(2-я Бауманская улица, 3)

Лично мне призрак танцующего Франца Лефорта не попадался никогда, хотя возле его дворца я не раз бродил в разное время года и суток. Но жители окрестных домов, да и работники двух архивов, что расположены на территории комплекса, упорно говорят: призрак есть!

Так ли это, я решил проверить, побывав внутри дворца. А заодно вспомнил его историю и узнал, что именно в нем хранится.

Заросший парк

После тщательной проверки и паспортного контроля вполне доброжелательной Людмилы – сотрудницы Российского государственного архива фонодокументов (РГАФД) – проходим на территорию дворца. Здесь полным ходом идет ремонт и реставрация, как флигелей, так и центральной части дворца, где раньше и проходили пышные пиры. Парк внутри дворца сильно разросся, и самого дворца, да и циркульных поздних пристроек почти не видно. Сирень наклонилась к мемориальной доске кинорежиссера Сергея Васильева. Он здесь жил в начале прошлого века вместе с отцом, управлявшим архивом. Чуть дальше – собачья будка, хозяин которой встретил нас ожесточенным лаем. Для порядка. В этом же флигеле во время войны жил и замечательный актер Лев Дуров, мама которого работала в архиве. Он описал этот период в своих мемуарах. Как с друзьями, еще мальчишкой гасил немецкие «зажигалки» на крыше… Дуров бывает во дворце почти каждый год. Приходит посмотреть и вспомнить детство. А сотрудники архива даже записали его вспоминания. Для истории…

Мы заходим в левую часть главного здания дворца, где и находится РГАФД. А правую и центральную часть занимает военно-исторический архив. Но о них немного позже.

О временах Лефорта внутри здания ничто уже не напоминает. Оно не раз перестраивалось, горело, меняло хозяев, было жилищем работников архива, ютившихся на маленькой кухоньке полтора на полтора метра. Да это и не кухня вовсе, а бывшая лестничная площадка. Закрытая со стороны пролета. Сейчас это место показывают скорее для того, чтобы мы понимали, как раньше жили сотрудники архива. Зато сохранились камин XIX века и высокие печи того же периода. Даже действующие. Но вернемся к истории.

Подарок Петра

Любимец Петра Великого, генерал-адмирал Франц Лефорт получает от царя в подарок дворец, который был построен недалеко от его старого дома в Немецкой слободе, на улице Коровий Брод, ныне 2-я Бауманская улица, дом № 3. Название – улица Коровий Брод – происходит от брода через реку Яуза, через который в XVII–XVIII веках вели коров на скотопрогонный двор близ Красных Ворот.

Строительство началось в 1696 году, когда и Лефорт, и Петр отправились с большой посольской миссией в Европу. Предполагалось, что к их возвращению строительство будет завершено. Но случился стрелецкий бунт, и Петр вместе с Лефортом спешно вернулись в Москву, чтобы вершить суд и расправу. Примечательно, что Лефорт, не боясь царского гнева, отказался самолично рубить стрельцам головы.

А через некоторое время авральным по нынешним меркам методом дворец был достроен. Венчали дворец высокие крутые черепичные кровли и затейливые железные гребешки.

Поражало воображение внутреннее убранство, отличавшееся небывалой роскошью. Одна зала оклеена кожею, тисненною золотом, другая обшита желтою камкою, в третьей – редкие китайские изделия, в четвертой – картинки с морскими видами и модели галер и кораблей. Главная зала дворца – «большая столовая палата» – имела десятиметровую высоту, была обита красным сукном, украшена парсунами и зеркалами в резных янтарных рамах. Подвешенный к потолку двуглавый орел напоминал о делах государственных, коими надлежало заниматься владельцу.

Поставил дворец «постельный истопник, каменных дел мастер» Дмитрий Аксамитов (сам царь рисовал интерьеры для помещений, подсмотренные в Голландии). Об Аксамитове известно только то, что он приехал из Малороссии и в Москве больше ничего не строил. По документам того времени, Дмитрий Васильевич именовался «каменных зданий художником» и «постельничьим истопником» – так звучало придворное звание мастера печного дела.

Это была первая в русской архитектуре попытка освобождения от допетровских форм зодчества. Во дворце находился огромный зал высотой 10 метров и площадью более 300 квадратных метров, украшенный портретом Петра, картинами и множеством зеркал. Этот зал мог одновременно вместить 1500 гостей.

Лефорт сообщает в письме своему брату: «В саду имеются пруды, которых здесь нелегко найти, и в них множество рыбы. По другую сторону реки у меня есть парк, где находятся разнообразные дикие животные. Мой дом самый красивый и самый приятный из всех в окрестности; люди этой страны приходят сюда, чтобы посмотреть его как редкость». Главный фасад дворца обращен не на улицу, а на реку, что, вероятно, было связано с представлением о Яузе как о судоходной реке. Вокруг сооружения на галереях должны были быть поставлены 50 небольших пушек.

Освящал дворец во имя Вакха – бога вина и веселья – Никита Зотов, «патриарх всея Яузы и Кукуя». Но меньше чем через месяц после новоселья 12 февраля 1699 года, продолжавшегося три дня, во время которых по приказу Петра никого из дворца не выпускали, а гости спали по очереди, потом ели-пили и снова водили хороводы, – Лефорт умер. Пока Петр умчался строить корабли в Воронеж, Лефорт слег, заболев горячкою. И 2 марта в возрасте неполных сорока шести лет он скончался. Слухов вокруг этой смерти было много, и загадка так и осталась. То ли это действительно была болезнь, то ли злодеи отравили, то ли чрезмерные возлияния сыграли роль…

Говорили, что это Бог покарал еретика за то, что он привечал царя ко всему западному, свел с Анной Монс, из-за которой несчастная Евдокия Лопухина, жена царя, была сослана в суздальский Покровский монастырь.

Конец ознакомительного фрагмента.