Смерть из консервной банки - Дарья Калинина

Но в этом Ваня успокоил Катю:

— Твой муж твердит, что Лиде в ее притязаниях он решительно отказал. И более того, он был уверен, что она тогда же, после их разговора, уехала из наших краев. И был несказанно поражен, когда узнал, что тело Лиды обнаружено в лесу, совсем неподалеку от их дома.

— Погодите, как это Гаврила был уверен, что Лида уехала? А ее чемодан? Он ведь был у нас в кладовке.

— Да.

— И откуда он у нас там оказался? Лида с ним явилась к нам домой или как? Возле храма чемодана у нее не было, а потом чемодан оказался у нас в чулане, и Гаврила сказал, что он его нашел. Так он его нашел или Лида сама его у нас оставила?

— Гаврила пока что виляет. То так говорит, то эдак. Сначала говорил, что чемодан он нашел. Потом сказал, что Лида заявилась к нему домой уже с чемоданом, он прямо обалдел, когда ее увидел. Но если так, то почему Лида не забрала чемодан с собой, если, как утверждает Гаврила, они расстались полюбовно и Лида согласилась с предложением Гаврилы, что прошлое лучше не ворошить, а ей следует вернуться к Максу или жить своей жизнью.

— Очень подозрительно.

— Да, согласен. Но одно ясно: Лиду твой муж знал прекрасно. И отношения между ними были непростые. Так что вполне мог ее убить.

— Как и этот его дружок… Макс. Он тоже мог! Ваня сам это сказал!

Несмотря на сложные чувства, которые она теперь испытывала к своему мужу, какая-то часть Кати по-прежнему не хотела, чтобы ее муж оказался убийцей.

И она спросила:

— А у вас есть фотография этого Дмитрия Захарова?

— Можешь быть уверена, полиция делает все возможное, чтобы определить нынешнее местонахождение этого человека. Запросы посланы во все места, где он может находиться.

— А у нас в Дубочках он не мог появиться?

— Тут уж я с этим типом разберусь сам, — заверил ее Ваня. — Максу, окажись он у нас в поселке, будет не скрыться от глаз моих людей. Фотографии его у нас имеются, так что если такой появится, мигом будет задержан.

— А мне можно взглянуть?

Ваня полез в нагрудный карман, откуда извлек смартфон. Пошлепал немного по нему пальцами и протянул его Кате:

— Смотри, если хочешь!

Катя взглянула и сразу же поняла, что этого типуса она уже видела. Да, да! Ей были знакомы и эти холодные с прищуром глаза, и манера вскидывать подбородок. И прическа, и весь облик Макса были ей знакомы. Именно его фотография хранилась в ежедневнике Лиды на почетном месте. Видимо, что бы там ни предлагала Лида ее муженьку, но на сердце у нее был совсем другой мужчина. Тот самый Макс. Иначе с чего бы ей по-прежнему таскать с собой его фотку?

Но Катя ничего не стала говорить Ване о том, что ей уже доводилось видеть физиономию Макса. Почему? Ну, тогда бы пришлось рассказать и про найденный в вещах Лиды ежедневник. А Катя понимала: прознай Ваня об этом, он не без оснований счел бы ежедневник важной уликой и захотел бы его получить в свои руки. Катя совсем не была против передать улику следствию, но сперва… сперва ей хотелось изучить его самой.

И кто может ее в этом упрекнуть? Все-таки речь шла о девушке, с которой у ее мужа был роман, длившийся почти целый год! И Кате хотелось узнать, что на самом деле было между этими двумя людьми.

Единственная проблема заключалась в том, что добраться до ежедневника прямо сейчас у Кати бы не получилось. Ежедневник Лиды до сих пор лежал у Кати в спальне, где она его выложила перед тем, как вылезти из окна. Ежедневник мешал ей свободно двигаться, вот Катя и устроила его в своей тумбочке. Если полиция во время обыска в их доме не забрала его, он там и лежит до сих пор.

И Катя спросила, обращаясь к Василию Петровичу:

— Что же мне теперь делать?

— Теперь уже ничего. Поживешь пока у нас. Там видно будет. Или ты хочешь вернуться к себе домой?

— Насовсем — нет, — покачала головой Катя. — Мне сейчас лучше быть на людях. Дома одна я совсем чокнусь.

— Вот и мы так подумали. Не то что ты чокнешься, но, ты понимаешь…

— Понимаю, — согласилась Катя. — Только как быть с моими вещами?

— Можешь за ними съездить. Ваня тебя отвезет, а потом привезет назад.

Это было отличное решение проблемы. Так Катя окажется снова в своей спальне и сможет забрать из тумбочки ежедневник Лиды. А потом на досуге спокойно изучит, что эта особа писала про ее мужа. А возможно, и про саму Катю.

Но уже уходя вместе с Ваней из комнаты, Катя внезапно спохватилась:

— Постойте, а что же с иконой? Ее-то нашли?

Судя по смущенным взглядам, которыми обменялись ее новые друзья, вопрос с иконой пока что повис в воздухе.

— В чемодане ее не было. Возле убитой или в ее сумке — тоже. У вас дома, если предположить, что Лида оставила украденную вещь как прощальный подарок своему бывшему возлюбленному, икону обнаружить тоже не удалось.

— Бедный отец Андрей! Он так переживает.

— Гаврила утверждает, что он никакой иконы у Лиды в глаза не видел. Так что… Ищем!

Этим обещанием Кате и пришлось удовольствоваться.

Ваня доставил Катю до ее дома и даже вошел туда вместе с ней. Сам он остался на первом этаже, устроился на любимом диване Гаврилы, включил телевизор и предоставил Кате спокойно собирать свои вещи наверху. Оказавшись у себя в спальне, Катя первым делом кинулась к тумбочке, в ящик которой положила ежедневник. К ее облегчению, полиция им не заинтересовалась. Ежедневник все еще лежал там, где его Катя и пристроила, среди упаковок с ежедневными прокладками и щипчиками для бровей.

— Иди-ка ты сюда.

И пристроив драгоценную находку в боковой карман сумки, Катя начала забивать ее всевозможными вещами, которые могли понадобиться ей на новом месте. Она не знала, сколько ей придется прожить там, может быть, пару дней, а может быть, и неделю. Гонять же всякий раз Ваню к ней домой, если обнаружится, что забыла какой-нибудь пустяк, нельзя. Вообще лучше пореже общаться с ним на людях.

И так уже, когда они парковались возле дома, мимо них проехала машина, из которой высунулись какие-то люди, которые дружелюбно помахали им, словно старые знакомые. Наверное, эти люди и в самом деле знали Ваню. И конечно, они не преминут рассказать своим знакомым и соседям о том, что видели начальника охраны их поселка в обществе новой воспитательницы в темноте возле ее дома. Да еще в такой момент, когда муж воспитательницы арестован и находится не дома, а в полиции.

— Стыд и позор, — пробормотала Катя, чувствуя, как краснеют у нее уши, хотя ей ровным счетом не в чем было себя упрекнуть.

Но вещи она постаралась собрать все до последней мелочи. Одна она сюда не сунется. После всего случившегося этот дом стал навевать на нее страх. И Ваню она больше не попросит с ней сюда приехать. Хватит с нее и этого раза, когда о них подумали бог весть что. Да Ваня и не обязан этим заниматься, у него других дел поважнее пропасть. Поэтому Катя постаралась предусмотреть все, и ей показалось, что у нее получилось.

Однако такая уж была ее планида, что, выходя из дома, они с Ваней снова стали объектом дружеских насмешек, да еще не кого-нибудь малознакомого, а Виолетты — поварихи из их детского садика, которая вместе с мужем за какой-то своей надобностью выбралась в город и теперь возвращалась назад в Дубочки. Разумеется, они притормозили, чтобы поздороваться со своими знакомыми.

— Доброго вам вечера, Иван Сергеевич.

— И приятной ночи, Катюша!

Вроде бы ничего такого неприличного сказано и не было, но надо было слышать ехидный тон, которым были отпущены эти пожелания. Эта парочка явно полагала, что Ваня с Катей не случайно оказались одни на пустынной дороге. Небось поразвлекались только что в пустом доме на полную катушку. А сейчас, пресытившись сексуальными забавами, едут развлечься еще куда-нибудь. Отсюда и тон такой, и насмешка в глазах.

А между тем Ваня отвез Катюшу в главную усадьбу, после чего поехал к себе домой, где и лег спать один или не один, но уж точно, что без Кати. А сама Катюша поднялась в спальню, которую ей отвела Алена, и тоже легла спать совершенно одна. Ну, если не считать ежедневника, с которым она так и не рассталась.

Нельзя сказать, что Катю совсем не мучила совесть. Мучила, конечно, но не сильно. И совсем совесть заткнулась, когда Катя торжественно пообещала себе и ей, что завтра передаст ежедневник следователю.

— Но должна же я знать, что у этой Лиды было с моим Гаврилой!

Катя понимала, что другого шанса разобраться во взаимоотношении этих двоих у нее уже не будет. Она начала читать и очень скоро поняла, что про Гаврилу тут нет ни слова. На страничках ежедневника почти единовластно царствовал один лишь Макс. Да оно и понятно, ежедневник был совсем свежий. Лида вела его от силы месяц. То есть в тот период своей жизни, когда Гаврила исчез, а Макс, напротив, появился.

Впрочем, Катя быстро смекнула, что особого счастья этот тип Лиде не принес. Правда, он дарил ей дорогие подарки, оплачивал визиты в спа и солярий, катал на своем байке и водил в рестораны, но за это Лиде приходилось дорого расплачиваться, так что в конце она стала находить цену чрезмерной. Макс бывал со своей подругой невоздержан и груб до такой степени, что принялся поколачивать ее. Поэтому вскоре Лида вместо салонов красоты зачастила в травмпункты и аптеки.