Вилла “Белый конь” - Агата Кристи

Глава 22

Рассказывает Марк Истербрук

Примерно три недели спустя у ворот «Прайорз Корт» остановилась машина.

Из нее вышли четверо. Один был я. Двое других — инспектор Лежен с сержантом полиции Ли. И четвертый, мистер Осборн, который с трудом скрывал радостное волнение от участия в таком важном деле.

— Смотрите не проговоритесь, — предупредил его инспектор Лежен.

— Конечно, инспектор. Положитесь на меня. Ни слова.

— Смотрите же.

— Это такая честь. Великая честь, разве я не понимаю.

Но никто не стал ему отвечать — инспектор Лежен позвонил в дверь и спросил, можно ли видеть мистера Винаблза. Мы вошли, словно какая-то депутация. Если мистер Винаблз и удивился нашему визиту, вида он не показал. Он был исключительно вежлив и приветлив.

— Рад вас видеть, Истербрук. А это инспектор Лежен, если не ошибаюсь? Такие у нас спокойные края, преступлениями не пахнет — и вдруг визит инспектора. Признаюсь, я несколько удивлен. Чем могу служить, инспектор?

— Нам нужна ваша помощь в одном деле, мистер Винаблз.

— В каком же?

— Седьмого октября приходский священник по имени отец Горман был убит на Уэст-стрит в Пэддингтоне. У меня есть основания полагать, что вы находились неподалеку оттуда между 7.45 и 8.45 вечера. Не имеете ли вы что-нибудь сообщить в этой связи?

— Насколько я могу припомнить, я вообще не бывал в этом районе Лондона. И если память мне не изменяет, не был в Лондоне в тот вечер. Я бываю в Лондоне редко — только если какой-нибудь интересный аукцион или у своего врача.

— Ваш врач — сэр Уильям Дагдейл, если не ошибаюсь?

Мистер Винаблз холодно на него взглянул.

— Вы прекрасно информированы, инспектор.

— Не так хорошо, как может показаться. Однако жаль, что вы не можете мне помочь, я надеялся. Наверное, я должен изложить вам факты, связанные с убийством отца Гормана.

— Пожалуйста, если хотите. Но я это имя слышу впервые.

— Отца Гормана позвали в один туманный вечер к умирающей женщине, что жила неподалеку. Ее вовлекли в преступную организацию сначала без ее ведома, но вскоре кое-что стало у нее вызывать серьезные подозрения. Организация эта совершает по заказу убийства — за солидное вознаграждение, конечно.

— Мысль не новая, — вставил мистер Винаблз.

— Да, но у этой организации новые методы, психологические средства, они стимулируют так называемое «стремление к смерти», которое живет подсознательно у каждого.

— И намеченная жертва услужливо совершает самоубийство?

— Не самоубийство. Намеченная жертва умирает естественной смертью.

— Да бросьте! И вы этому поверили? Не похоже на нашу твердолобую полицию.

— Штаб-квартира этой организации — вилла «Белый Конь».

— А, теперь я начинаю понимать. Вот что привело вас в наши мирные края — наш друг Тирза Грей и вздор, который она проповедует. Неужели вы это воспринимаете всерьез?

— Да, мистер Винаблз.

— И вы, значит, верите: Тирза Грей плетет какую-то суеверную ерунду. Сибил впадает в транс, а Белла творит колдовской обряд — и в результате кто-то умирает?

— Да нет, мистер Винаблз, причина смерти гораздо проще, — он чуть помолчал, — причина смерти — отравление таллием.

— Как вы сказали?

— Отравление солями таллия, только это нужно чем-то прикрывать, а что может быть лучше суеверий, приправленных псевдонаучными и псевдопсихологическими толкованиями?

— Таллий, — мистер Винаблз нахмурился. — По-моему, я о таком и не слышал.

— Не слышали? Широко применяется как крысиная отрава, иногда как лекарство для детей от глистов. Купить очень легко. Между прочим, у вас в сарайчике в саду припрятан целый пакет.

— У меня в саду? Откуда? Не может быть.

— Есть, есть. Мы уже сделали анализ.

Винаблз слегка разволновался.

— Кто-то его туда подложил. Я ничего об этом не знаю. Ничего.

— Так ли это? Вы ведь человек со средствами, мистер Винаблз?

— А какое это имеет отношение к нашему разговору?

— Вам недавно пришлось отвечать на весьма неприятные вопросы, если не ошибаюсь? Об источниках ваших доходов.

— В Англии жизнь становится невозможной из-за налогов. Я последнее время серьезно подумываю перебраться на Бермудские острова.

— Придется вам пока что отказаться от этой мысли, мистер Винаблз.

— Это угроза, инспектор?

— Нет-нет, мистер Винаблз. Просто мое мнение. Вы хотели бы услышать, как действовала эта шайка?

— По-моему, вы твердо намерены мне об этом рассказать, — Она очень толково организована. Финансовой стороной занимается мистер Брэдли, дисквалифицированный юрист. У него контора в Бирмингеме. Клиенты обращаются к нему и оформляют сделку. Вернее, заключают пари, что кто-то должен умереть к определенному времени. Мистер Брэдли обычно склонен к пессимизму. Клиент сохраняет надежды. Когда мистер Брэдли выигрывает пари, проигравший немедленно платит, а иначе может случиться что-нибудь весьма неприятное. И все, что мистер Брэдли должен делать, — это заключать пари.

Просто, не так ли? Затем клиент отправляется на виллу «Белый Конь». Мисс Тирза Грей и ее подружки устраивают спектакль, который обычно оказывает нужное угнетающее воздействие.

А теперь о фактах, которые происходят за сценой. Какие-то женщины, настоящие служащие одной фирмы, — фирма ведет учет спроса на различные товары — получают задание обойти с анкетой определенный район. «Какой сорт хлеба вы предпочитаете? Какие предметы туалета и косметику? Какие слабительные, тонизирующие, успокаивающие, желудочные средства?» И так далее.

В наше время привыкли к подобным анкетам. Никто не удивляется. И вот — последний шаг. Просто, смело, безошибочно! Единственное, что глава концерна делает сам. Он может явиться в форме швейцара или под видом электрика — снять со счетчика показания. Он может представиться водопроводчиком, стекольщиком, еще каким-нибудь рабочим. За кого бы он себя ни выдавал, у него всегда есть необходимые документы — на случай, если кто-нибудь спросит. В большинстве случаев никто не спрашивает. Какую бы личину он ни надел, настоящая цель у него очень проста — заменить какой-то предмет (а это он решает, посмотрев анкету, которую приносит служащая фирмы) специально подготовленным таким же предметом. Он может постучать по трубам, проверить счетчик, измерить давление воды, но цель у него одна. Сделав свое дело, он уходит, и никто его больше в тех местах не встречает.

Несколько дней ничего не случается. Но раньше или позже у жертвы появляются симптомы болезни. Вызывают врача, у него нет причин что-либо подозревать. Он может спросить у больного, что тот ел или пил, но предметы, которыми уже годы пользуется больной, подозрений не вызывают. Видите, как все хитро придумано, мистер Винаблз? Единственный, кто знает главу организации, — это сам глава. Его некому выдавать.

— Откуда же вам так много известно? — приветливо спросил мистер Винаблз.

— Когда человек у нас на подозрении, находятся пути выяснить о нем правду.

— Какие же?

— Ну, не обязательно о всех о них рассказывать. Киноаппарат, например. Разные современные приспособления. Человека можно сфотографировать так, что он и не догадается. У нас, например, есть отличные фотографии швейцара, газовщика и тому подобное. Существуют, конечно, такие вещи, как накладные усы, вставные челюсти, но нашего друга очень легко опознали миссис Истербрук, Кэтрин Корриган и еще одна женщина по имени Эдит Биннз. Вообще очень интересно, как иногда можно узнать человека. Например, вот этот джентльмен, мистер Осборн, готов поклясться под присягой, что видел, как вы шли по пятам за отцом Горманом по Бартон-стрит около восьми вечера седьмого октября.

— Да, видел, видел! — Мистер Осборн задыхался от возбуждения. — Я вас описал, описал точно.

— Пожалуй, даже слишком точно, — сказал Лежен. — Дело в том, что не видели вы мистера Винаблза в тот вечер из дверей своей аптеки. Не стояли вы там вовсе. Вы сами шли по пятам за отцом Горманом и убили его…

Мистер Зэкэрайа Осборн спросил:

— Что?

Челюсть у него отвалилась. Глаза вылезли на лоб.

— Мистер Винаблз, разрешите представить вам мистера Осборна, бывшего владельца аптеки на Бартон-стрит. У вас, может, возникнет к нему личный интерес, если я расскажу вам, что мистер Осборн, который некоторое время находится под наблюдением, был настолько неосторожен, что подбросил пакет таллия к вам в сарай. Не зная о вашей болезни, он пытался изобразить вас злодеем этой драмы, будучи упрямцем — так же, как и глупцом, — отказался признать, что сделал глупость.

Осборн трясся и брызгал слюной. Лежен внимательно разглядывал его, как рыбу на крючке.

— Перестарались, — сказал он с упреком. — Сидели бы потихоньку у себя в аптеке, может, все и сошло бы вам с рук. И не пришлось бы мне сейчас заявлять вам, как повелевает долг службы: что бы вы ни сказали, будет записано и может быть использовано на суде.