Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

Эмили улыбалась. Со вчерашнего дня она думала, что больше никогда в жизни не сможет улыбаться, но здесь она улыбалась. Ее тетя Мэри была оригиналом; и она была очень хорошей, ее тетя Мэри. Она не была чистюлей, а дом был похож на мусорное ведро, но все в доме казались счастливыми, а это было самым главным. Странно, ведь она всегда думала, что счастливой можно быть только в чистоте. Но тетя Мэри и ее семейство опровергали эту мысль.

Эмили узнавала много нового, но что ей неприятно было узнать, так это то, что они не могут остаться здесь. В этом доме было всего две комнаты, а когда вся семья будет в сборе, то здесь соберутся тринадцать человек. Во всяком случае, они могут отдохнуть здесь пару часов и поболтать с тетушкой Мэри; несмотря на то что ее тетя не умела ни читать, ни писать, она была довольно сметливой.

В десять часов грязные кружки и тарелки все еще стояли на столе, а Мэри Сатерн, усадив младшего ребенка на колени, все еще делилась новостями с Эмили и Люси. Дети послушно сидели у ног матери. У Люси на лице было усталое выражение, а ее сухой кашель врывался в разговор с равными промежутками. Один раз Мэри прервала беседу и кивнула в ее сторону.

— Этот кашель очень похож на кашель моей Марии. Это плохой признак. С этим что-то надо делать. Школьный врач наблюдает за Марией. Он говорит, что девочка должна почаще бывать на свежем воздухе и что нет ничего лучше свежего воздуха для лечения такого кашля. И ты, голубушка, что-то очень тихая.

Когда огромная женщина наклонилась к ней, Люси слабо улыбнулась и утвердительно кивнула, но Эмили вернулась к прерванному разговору:

— А что с этим наймом, тетя Мэри?

— А, наем. Бывает наем работников на Большом рынке в Ньюкасле, за рекой. Если я не ошибаюсь, то это происходит в первый понедельник ноября, то есть где-то через три недели; этого слишком долго ждать. Существует наем и в Хексхэне, но это еще позже, где- то в середине ноября. Во всяком случае, я знаю, что это бывает два раза в год, в мае и ноябре. Но ты не захочешь поехать так далеко, столько миль. А послушай, девочка, что я тебе скажу. Совсем недалеко отсюда находится Феллберн. У них сегодня базарный день, да и каждую среду. Этот рынок отличается от Большого рынка в Ньюкасле или в Шилдсе. Ведь в Шилдсе очень хороший рынок, ты согласна со мной. Располагающий.

— Да, тетя Мэри, это хороший рынок... и располагающий.

— Но там нет рынка найма или есть?

— Нет, тетя Мэри.

— Ну а в Феллберне в среду после полудня обычно проводят наем, во всяком случае летом, но очень незначительный. Он проводится еженедельно, но в очень небольшом количестве, и предназначен для людей, которым нужна временная работа, типа сбора старья или помощи в заготовке сена. Или, если нужно кого-то временно заменить на ферме, например, если кто-то сильно повредил себе что-то, ну, скажем, переломал кости, то на время нанимают кого-то еще до конца года. Насколько я знаю, даже в это время года бывает, что происходит наем одного-двух человек. Ты никогда не была в Феллберне?

— Нет, тетя Мэри.

— Ну хорошо. — Она немного подумала. — Как я и сказала, это не так уж далеко, около двух или трех миль отсюда, ты можешь поехать туда на трамвае. Но не перепутай трамваи, а то уедешь в Лоу-Фелл или в Бертли. Когда ты туда приедешь, всякий тебе покажет, где находится рыночная площадь. В центре площади размещаются часы, с одной стороны которых продают овощи и фрукты, на лотках, конечно, а не на часах! — Мэри откинула голову и громко расхохоталась; затем, расстегнув блузку, она дала ребенку грудь и прижала его поближе к себе, а потом продолжила: — Как я уже говорила, с другой стороны продается в основном рыба, но имей в виду, в Феллберне она никогда не бывает свежей. В конце рыбного ряда есть пивная. Ее все знают как пивную Педди, но на табличке написано другое название - «Лягающийся осел». Как раз сбоку от пивной собираются те, кто хочет найти работу, а те, кому нужны работники, приходят и выбирают. Почему бы тебе не поехать и не попытать счастья? Конечно, в это время года это будет место где-то подальше отсюда, где-то вдали от города. Но нищим выбирать не приходится, правда ведь?

— Да, тетя Мэри. И я не отказалась бы поехать в сельскую местность, где будет тихо.

— Ой, девочка, не строй иллюзий относительно деревни. В молодости я однажды останавливалась в коттедже. Я провела там две ночи, но не могла уснуть из-за петуха, кур и свиней, не говоря уж о птицах; некоторые из них усаживались на крышу. Я мечтала поскорее вернуться домой.

Мэри снова рассмеялась, откинув голову, и вместе с головой поднялась ее грудь, а ребенок, у которого отняли еду, завопил. Тетушка прикрикнула на него:

— Ну вот! На, набивай свое брюхо. — Потом, безо всякой паузы, она продолжила:— Оставь свои вещи здесь. Никто их не возьмет. Но я думаю, что тебе лучше взять Люси с собой, потому что они должны видеть, что им можно ожидать. Кстати, ты сообщила в школу, что она уезжает?

— Нет, тетя Мэри, у нас не было времени.

— Ну, конечно. Не сомневаюсь, что у вас будут проблемы с этой стороны.

— Ей осталось ходить в школу всего семь месяцев.

— Даже в этом случае к вам будут цепляться. А может быть, и обойдется. Ну а теперь что ты собираешься делать?

— Я сделаю, как вы посоветовали, тетя Мэри, поеду туда.

— Ты можешь простоять в ожидании весь день, имей в виду.

— Да, да, тетя Мэри, но я не возражаю стоять там до тех пор, пока не получу место где-то, где мы сможем быть вместе с Люси. Иначе я не соглашусь.

— Ну, ступай, девочка, и удачи тебе. Кстати, если тебе не удастся сразу же устроиться, то ты всегда можешь вернуться сюда. Но должна сказать, что я не могу тебя приютить у себя, однако я поговорю с миссис Причард на той стороне улицы. У нее есть лишняя кровать, которую она сдает. Поэтому не волнуйся относительно того, где устроиться, мы что-нибудь придумаем. И послушай, возьми с собой кусок хлеба, потому что до конца дня ты обязательно проголодаешься.

— Спасибо, тетя Мэри, у меня в плетеной сумке есть немного хлеба и сыра. Я возьму это с собой.

— Хорошо, девочка. — Мэри Сатерн с трудом поднялась на ноги, все еще держа ребенка у груди, и, пробравшись через свое семейство в коридор, открыла входную дверь и снова крикнула Эмили: — Удачи, девочка. Потом она добавила: — Ты стала красавицей. Через год-два, когда у тебя появится грудь и немного округлишься, тебе придется вилами отбиваться от ухажеров.

— Ну что вы, тетя Мэри! — Эмили наклонила голову, но совсем не от смеха, а от сильного желания заплакать, просто уронить голову на руки и заплакать.

Приняв жест Эмили за сдерживаемое веселье, Мэри толкнула ее в плечо и выпустила на порог, крикнув вслед: