Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

В отличие от старшей сестры, Люси по утрам долго приходила в себя, поэтому, когда она спускалась за Эмили по лестнице, она все еще пыталась стряхнуть с себя сон. Через пять минут они уже выходили из двери кухни на холодный жалящий воздух темного утра. Эмили повернула в замке ключ, затем пошла в прачечную. Но у двери она остановилась; нет, она не положит ключ обратно. Она сохранит его на память. Опустив его в карман жакета, она стала думать о нем с большей нежностью, чем об украшении, прикрепленном к внутренней стороне ее сорочки.

Глава 7

Они сели на первый поезд в сторону Гейтсхеда. Он был набит рабочими в черной одежде, некоторые из них с удивлением смотрели на молоденькую девушку с румяным лицом, ясными темно-карими глазами и копной почти белокурых волос, покрытых соломенной шляпкой. Внешность девушки резко контрастировала с внешностью девочки, которая выглядела худой и тщедушной, даже закутавшись в жакет, который был ей явно велик.

Эмили забыла название улицы, где жила их тетя Мэри, но хорошо помнила дорогу, а также, что дом был третьим от конца.

Когда они достигли улицы, Эмили была неприятно поражена ее видом. Девушка была здесь около трех лет назад. Тогда она могла сравнивать ее только с Кредор-стрит. Теперь же сравнивала ее с Пайлот-Плейс, которая, несмотря на то что находилась близко к реке и в центре рабочего района, была фешенебельной в сравнении с остальными. Сейчас же улица была завалена бумагой, сточные канавы наполнены грязью. Казалось, что мусорщики закрывали глаза, проходя по улице, уже в течение многих недель.

Когда сестры остановились у третьего дома в верхней части улицы и увидели облупившуюся краску, разбитые порог и ступени, которые не мыли в течение нескольких лет, услышали голоса за дверью, они переглянулись, и беспокойство во взгляде Эмили отразилось в глазах Люси.

Девушке пришлось трижды стучать в дверь, прежде чем та открылась и девочка в возрасте Люси вышла к ним и спросила:

— В чем дело? Что вам нужно?

— Я... мы приехали повидать тетю Мэри. Семья Сатерн здесь живет или нет?

— Да, здесь. — Девочка в течение какого-то мгновения переводила взгляд с одной на другую, потом ее рот широко открылся, она повернула голову и крикнула через плечо: — Мама! Мама! Подойди сюда на минуту.

Через минуту миссис Сатерн наконец появилась в дверях. Когда Эмили взглянула на необъятное тело, которое почти полностью закрыло вход, она не могла поверить, что перед ней ее тетя Мэри, потому что она не помнила, чтобы та была таких размеров.

— Здравствуйте, тетя Мэри.

— Эмили и Люси! — Женщина наклонилась к ним, ее необъятная грудь почти выскочила из ее полинялой голубой блузы. — Что случилось, да еще так рано утром? Ответьте. Ради Бога! Что заставило вас приехать? Что-то случилось с вашим отцом?

— Нет, нет, тетя Мэри; он все еще в море. Можно... можно нам войти?

— Входите. Входите. Конечно, входите, девочки. — Она почти втащила их в дом, одну за другой, вместе с корзиной и плетеной сумкой, через ступени, вдоль коридора и дальше в комнату, которая, казалось, была набита детьми.

— Замолчите! Успокойтесь! Все вы, а не то я вас поколочу. — Громкий крик Мэри Сатерн на некоторое время заставил замолчать ребятишек, и все посмотрели в сторону Эмили и Люси. А их мамаша, которая все еще громко кричала, заявила: — Вот ваша кузина Эмили, помните ее? Садитесь, девочки... Ха! Я сказала - садитесь. Но это легче сказать, чем сделать. Слезьте оттуда! — Одним движением большой, но не очень чистой руки она столкнула на пол двух маленьких мальчиков и девочку, затем, повернувшись к Эмили и Люси, она сказала: — Усаживайтесь, а я принесу вам чаю. Расскажите нам, что привело вас сюда в этот час, да еще и с багажом? — Она кивнула в сторону корзины и плетеной сумки. — Последнее, что я о тебе слышала, Эмили, это то, что ты хорошо устроилась. Это сказал ваш папа, когда навещал нас последний раз.

— Да. Да, это так, тетя Мэри. Но моя хозяйка умерла, а моего... моего хозяина, ну... ну его вчера убили. А его сестра пришла и выгнала меня.

— Ну и дрянь! Почему она так поступила?

— Потому что она думает, что дом принадлежит ей, ведь она единственная родственница. Но он ненавидел ее; он даже не позвал ее на похороны жены.

— И она выставила тебя?

— Да, тетя Мэри.

— Жадная свинья. Да! Хотела бы я быть там, я бы надавала ей по заднице... Оставь в покое молоко или я засуну твой нос в банку! — Последняя реплика относилась к мальчику лет семи, который резко вытащил палец из банки со сгущенным молоком. Эмили увидела, как мальчик широко улыбнулся матери, а потом оглядела грязную, переполненную комнату. В комнате был тяжелый запах, и все говорило о бедности. Она не могла не удивляться их жизнерадостности. Ни один из девяти присутствующих ребятишек не выглядел так, как дети с Кредор-стрит, особенно из номера 18. Эмили заметила, что только на двоих из них была обувь, остальные ходили босиком. Счастливчиками были мальчик шести лет и девочка, которую она наконец вспомнила: Эмили ее видела в последний свой приезд сюда, и это была старшая дочь по имени Мария.

Мэри Сатерн, заметила, что Эмили смотрит на девочку.

— Ты помнишь ее - это Мария. Выросла, правда? Как давно ты была здесь? Около трех лет назад? С тех пор я родила еще троих. Вон они. — Она указала на детей, сидящих около очага. — Бетти почти год. Вон того зовут Майк, ему идет второй год... а Джордж... Ох, уж этот Джордж! Он такой проказник, каких я раньше не видела. Только посмотри на его глаза, ты видишь?! Ему только три года, но по уму и хитрости - все тридцать три, правда, детка? — Мэри наклонилась к сынишке. — Правда, маленький прохвост? Разве ты не хитер? — Она подняла руку и похлопала мальчугана, не так уж чтобы ласково, но с явной симпатией, по щеке; потом, продолжая разговор, сказала: — Ну ладно, пейте чай, а я пожарю вам рыбки, когда избавлюсь от некоторых из этой оравы. Знаете, ведь двое из них уже работают полный день, а двое - половину дня. О! И это большая удача. Пэт с отцом - на сталелитейном заводе; Джимми, старший, - на верфи в Хебберне. А еще двое работают на гуталиновой фабрике, пару часов перед школой и столько, сколько хотят, - после школы. Если бы они ходили в школу с такой же охотой, как на фабрику, было бы меньше проблем. Один из работников школы постоянно находится у дверей. Жаль, что они не понимают, что нужно учиться. Ах, если бы у меня когда-то была такая возможность. Ведь я никогда не училась, а теперь мне тридцать восемь лет, и я даже не могу написать собственное имя. Все, что я умею, - это рожать каждый год бедняков. Я сказала Фрэнку, что пора это прекратить, потому что я уже устала совершать очистительные молитвы после родов. Очищают меня! — Она захохотала, махнула рукой в сторону Эмили и закончила: — Да я очищусь, когда река потечет в гору.