Noir (СИ) - Сапожников Борис Владимирович

Конечно, это был риск потерять деньги, но обычно на детей можно рассчитывать. Иные детективы даже прикармливали такие вот стайки, однако это, как правило, плачевно заканчивалось для самих девчонок и мальчишек. Сотрудничество с детективами и фликами на улицах было серьёзным проступком, и за него следовала жестокая расправа.

Я зашёл в безымянный и немноголюдный по случаю середины дня подвальный кабачок с пустой сценой и зевающим хозяином, стоящим за стойкой. Усевшись на высокий табурет, я взял пару пива и принялся ждать. Больше мне ничего не оставалось.

Мальчишек опередил жандармский лейтенант. Видимо, автомобиль первого секретаря астрийского консульства негласно вели люди Сенешаля, потому что парень примчался в подвальный кабачок взмыленный, будто конь после скачек.

— Скорее! — хриплым голосом выкрикнул он. — Патрон требует вас немедленно! На Траверс Кас совершено нападение на автомобиль барона Рора фон Дента.

— И что барон, жив? — поинтересовался я, понимаясь с табурета.

— Жив, только ранен, — сообщил лейтенант. — Получил в висок свинчаткой, однако пережил удар. Сейчас его увезли в госпиталь Бушард.

— Значит, туда и поедем. Ты на колёсах?

— Никак нет — тут недалеко, и патрон велел бегом бежать. Так мы что же, на место нападения не идём?

— Там пускай криминалисты работают, — развёл руками я. — В трасологии и прочей подобной мути я ни бельмеса, так что нечего мне делать на месте нападения. Лучше поговорю с господином первым секретарём.

Я положил на стойку перед хозяином несколько купюр, расплачиваясь за пиво, и отдельно стопку монет по пять су каждая.

— Сюда зайдут детишки, спросят меня, — сказал я напоследок хозяину кабачка, — отдай монеты им — заслужили.

Тот кивнул и сгрёб все деньги разом. Мне оставалось только надеяться на его честность, может, он прикарманит не всё, а отдаст ребятне хотя бы обещанную мной пятёрку.

Мы вышли на улицу, где солнце уже медленно, но верно подбиралось к крышам самых высоких построек урба. Скоро город окунётся в привычный полумрак, спасавший нас от невыносимой летней жары ещё совсем недавно. Теперь же, когда осень стучалась в окна, он делал всё вокруг безжизненным, как будто все краски ушли и мы остались жить среди бесконечного серого цвета, накрытые старой шинелью.

Я потёр лицо, прогоняя из головы сентиментальные глупости, и поспешил за жандармом.

— Мне приказано доставить вас на место преступления, — решительно заявил тот, — а там уже решайте с патроном.

Спорить с ним посреди улицы было бы верхом глупости, и я просто зашагал следом. Благо идти тут было не так и далеко. Бегом бежать, конечно, ни я, ни лейтенант на стали. Он вымотался от первой пробежки, а я просто не собирался спешить туда, куда мне и не особо нужно.

На автомобиль первого секретаря устроили засаду по всем правилам. Прямо перед ним уронили фонарный столб, заставив водителя объезжать досадную помеху, свернув в узкие улочки. Вот тут-то его и подкараулили. Ехать быстро по извилистой улице, петлявшей между многоквартирными домами и более приличными коттеджами зажиточных горожан, просто не получилось бы, и на одном из поворотов к автомобилю подскочил человек. Он первым убрал шофёра — бедняга всё ещё валялся на тротуаре с раскроенным черепом, — а после выволок из салона барона Рора фон Дента и приложил пару раз по голове и его. То ли череп у первого секретаря оказался крепче шофёрского, то ли бить такого важного господина злоумышленник сильно — на убой — не решился, однако барон нападение пережил и даже позвал на помощь.

— А кто обнаружил его? — спросил я у Сенешаля, когда тот пересказал мне картину преступления.

Мы обошли с ним вокруг авто, я бросил взгляд на мёртвого шофёра, на очерченное мелом место, где лежал секретарь посольства. Посмотрел я и на знакомого ажана, стоявшего в стороне, держа руки в карманах. Он, кажется, и в особняке не вынимал их, разве только когда в свисток свистел. Нападение произошло в его районе, так что здесь уже находился по полному праву.

— Да вот тот зевака, — кивнул в сторону ажана Сенешаль. — По его словам, секретарь сумел доползти до клаксона и надавил на него. На этот звук ажан и примчался.

— Интересное дело, — заявил я. — Район он знает отлично, первым примчался на сигнал. Руки держит в карманах. Может быть, мы сейчас и возьмём злоумышленника.

— Думаете… — глянул на ажана Сенешаль тем же взглядом, что смотрел на сейф в спальне покойного атташе.

— Я вам изложил свои подозрения, командант. Если сейчас проверить его руки и карманы формы, они вполне могут оказаться в крови, и это изобличит его полностью.

— С секретаря сорвали ордена, вытащили бумажник, обшарили все карманы, на его вицмундире крови было полно.

Охотничий азарт захватывал Сенешаля, будто пса, почуявшего добычу.

— Сначала его надо обложить по всем правилам, — негромко, больше себе произнёс он, — а потом брать в оборот.

— А я вот считаю, что не стоит давать ему времени, — заявил я и направился прямо к ажану.

Возмущённый моими действиями Сенешаль вынужден был идти в кильватере — я полностью взял инициативу в свои руки. И всё же командант какими-то неуловимыми движениями головы и взглядами отдал приказ своим людям перекрыть ажану пути к отступлению. Один из лейтенантов как бы невзначай оказался за спиной полицейского, а пара рядовых жандармов тут же встали рядом, чтобы не дать жертве никакой возможности дёрнуться.

— Ажан, — обратился я к полицейскому, — покажите-ка ваши руки, будьте любезны.

— Это ещё для чего? — побледнел тот. — Зачем вам мои руки понадобились?

— Не выделывайтесь. — На плечи ажана легли тяжёлые ладони двух жандармов. — Не заставляйте нас выдёргивать ваши руки из карманов силой.

— Руки вам мои надобились, — почти выплюнул тот. — Нате, глядите!

Он выдернул ладони из карманов — обе оказались затянуты в чёрные кожаные перчатки.

— Глядите, чего уж там! — выкрикнул он, нервным движением сорвав перчатки и швырнув их под ноги. Ладони ажана пятнали уродливые чёрные следы ожогов. — Насмотрелись? Или желаете пальчиками потыкать, господа жандармы?

Есть такой отвратительный звук, в нём для меня слилось всё скверное, что было на фронте — визг снарядов, смех связанных ремнями безумцев, пулемётное стаккато, но больше все же тонкий звон выдернутой чеки. Именно его я слышал в голове всякий раз, когда моя версия рассыпалась с треском. Святые, как же я ненавижу этот звук!

Особняк покойного астрийского атташе в свете уличных фонарей выглядел жутковато из-за черневших на фасаде флагов империи. Часового у дверей не оказалось, и это не удивило меня. Скорее наоборот, я выдохнул с облегчением. Убирать солдат от особняка астрийцы бы не стали, тем более после нападения на первого секретаря их консульства. Значит, злоумышленники проделали ровно то, на что я рассчитывали — забрались в дом и сейчас без сомнения вытаскивают хагенсталлеры неучтённого фонда из открытого родным ключом сейфа.

Если бы это не случилось нынче ночью, то на моей карьере в «Континентале» можно ставить жирный крест. Об этом позаботится если не Сенешаль, точивший на меня зуб после провала с ажаном, так мадам-дипломат уж точно. Сторонний специалист, проваливший дело с треском, оскорбивший ветерана войны, — тут и убийством Дюрана запретят заниматься. И не то чтобы все мои недруги были совсем неправы.

До сих пор стыдно за кавалерийский наскок на ажана с обожжёнными руками. Ведь можно было всё проделать тоньше и, главное, умнее — предложить ему закурить, и поинтересоваться, зачем носит перчатки. Тут бы всё само собой и вскрылось, но я поддался охотничьему азарту и ринулся в атаку очертя голову. Закономерно, что теперь всё приходилось проделывать без какой-либо поддержки со стороны жандармерии. И не скажу, что она оказалась бы лишней сейчас.

Часовой нашёлся на своём посту — он лежал на пороге особняка. Левая сторона головы его почернела от крови. Удар в висок, такой же, каким прикончили шофёра первого секретаря и едва не отправили на тот свет его самого. Астриец снова подпустил убийцу смертельно близко. Если в случае с автомобилем всё понятно, злоумышленник просто выскочил из ближайшей подворотни, то почему часовой совершил столь чудовищную оплошность, которая стоила ему жизни, я не понимал. Это только подтверждало мою версию с ажаном, но, выходит, я ошибался насчёт его личности. Что ж, скоро проверю.