Полюбить врага - Шона Делакорт

— Ты говоришь, это девочка? Как ее зовут? Сколько ей? Чей это ребенок и откуда он взялся?

Удивительное дело, этот сильный и уверенный в себе мужчина панически боялся плачущей девочки.

Казалось, Джаред не слышал ее вопросов.

— Да угомони ты ее! У меня ничего не получается.

Ким огляделась. Они стояли на пороге открытой двери, в которую врывался холодный ветер. Рядом не было никого, кто мог бы иметь отношение к ребенку. Она снова обратилась к Джареду:

— Где ее родители?

— Мне ее отдали. Значит, теперь я отвечаю за нее.

— Кто-то оставил ребенка здесь? — недоверчиво спросила она. — Что ты такое говоришь?

Ким ногой закрыла дверь и направилась в гостиную, ища, где бы присесть.

— Нет, не туда, — сказал он и повел ее в отдельный кабинет. Ее охватило отчаяние. Он был в таком состоянии, что не мог ничего толком объяснить. Около дивана она обнаружила вещевой мешок и одеяло.

Джаред метался из угла в угол.

— Джаред, — позвала она громко. — Джаред, успокойся, расстели одеяло на диване, чтобы я могла положить девочку.

Он вздрогнул и посмотрел на Ким так, будто только сейчас увидел ее.

— Что? А! Расстелить одеяло на диване! — Он сделал, как она просила.

— Как ее зовут? — спросила Ким, укладывая девочку на одеяло. Она едва не рассмеялась, когда увидела, как он закрепил подгузник. Ясное дело, он понятия не имел, как надо менять пеленки, и необходимость сделать это вывела его из равновесия.

— Ее зовут Хлоя.

Ким исследовала содержимое вещевого мешка. Там был небольшой пакет с памперсами, немного одежды, какое-то печенье и, наконец, потрепанный игрушечный медвежонок. Ким поправила малышке памперс, потом дала ей мишку, которого та с радостью схватила.

Сидя на краешке дивана, Ким укачивала девочку на руках, пока та не успокоилась и не уснула. Одновременно она краем глаза наблюдала за Джаредом. Он смотрел на нее с восхищением и благодарностью. Ким осторожно уложила Хлою на одеяло и потеплее укрыла ее.

— Ну вот, она уснула.

— Да, хорошо, что девочка успокоилась, — облегченно вздохнул он. — Спасибо за помощь. Никогда не думал, что все так просто. Надо было всего лишь дать ей мишку.

Ким с любопытством взглянула на него.

— Ну нет, не так-то все и просто. Она явно напугана — незнакомая обстановка, какой-то чужой дядя.

Ким присела на диван и внимательно посмотрела на Джареда. В глубине его зеленых глаз читалась неуверенность.

— А теперь, раз ты вытащил меня из постели в такой поздний час, объясни хотя бы, что произошло. Ты сказал, что Хлою дали тебе? Это как понимать? Кто дал? Кто ее родители? Почему они решили принести сюда ребенка среди ночи?

Джаред судорожно вздохнул и провел рукой по волосам.

— Всей истории я не знаю. Мне только сказали, что Хлое восемнадцать месяцев, то есть полтора года.

Ким подумала, прежде чем задать второй вопрос:

— Ты — ее отец?

Джаред бросил на нее взгляд, в котором угадывались и недовольство, и ирония.

— Я не знаю имени ее матери, но отцом определенно является Терри. Он принес мне ее где-то около полуночи и сдал на руки.

Джаред тяжело рухнул на диван рядом с Ким. Откинувшись на спинку, он устало закрыл глаза. Она видела, что он глубоко озабочен и растерян. Вот и проявилась еще одна черта характера этого непостижимого человека. Она протянула руку, чтобы разгладить суровые морщинки на его лбу, но тут. же отдернула, боясь физического контакта.

Ким продолжала наблюдать за ним. Постепенно его дыхание замедлилось, стало более глубоким — он уснул. На этот раз она осмелилась слегка коснуться кончиками пальцев его щеки.

Он дернулся и быстро огляделся по сторонам. Наконец остановил свой взгляд на Ким:

— Что случилось? — Потом снова откинулся на спинку дивана, выражая покорность судьбе. — Я уснул?

— Думаю, что да, но это и понятно. — Она помолчала, ожидая, что он объяснит ей все же, почему в его доме появилась Хлоя. — Но, не дождавшись этого, напомнила: — Ты начал рассказывать о том, что произошло.

Джаред встал и медленно подошел к другому концу дивана. Он с минуту разглядывал Хлою, потом повернулся к Ким:

— Она милая… когда не плачет. — Сев рядом с Ким, он погладил тыльную сторону ее ладони. — Что бы я делал без тебя? У меня нет никакого опыта общения с детьми.

Она тихонько засмеялась, вспомнив, какое напряжение было между ними в субботу.

— Мне тоже так показалось.

Их пальцы переплелись. Нежно сжимая ее руку, он постепенно притягивал ее к себе: их лица почти соприкасались.

— Прости, что я вытащил тебя из дому среди ночи. Я очень благодарен тебе. — Он легко коснулся губами ее губ и шепотом сказал: — Спасибо.

Сжав ее в объятьях, Джаред впился ей в губы страстным поцелуем, который выражал целую гамму чувств, от благодарности до страсти и желания. Снова его чувственность ослепила и опьянила Ким. В его поведении не было агрессивности, он не внушал ей физического страха. Но она не могла не признать, что он снова привел ее чувства в смятение. Она не знала, как вести себя с ним. Ей было ясно, что она любит его, но его поведение после ночи любви сбило ее с толку до такой степени, что она растерялась. Может, он просто играет с ней?

Ким страстно хотела быть с ним, но не хотела, чтобы Джаред узнал о ее истинных чувствах. Это не ее мужчина. Всю жизнь ей внушали, что семейству Стивенсов нельзя доверять. Она знала, какие слухи ходят по городку о любовных похождениях Джареда. Он был воплощением всего того, от чего ее учили держаться подальше. Надо остановить его, объяснить, что все в прошлом и не должно больше повториться. Нельзя позволять ему никаких вольностей…

Джаред еще крепче прижал ее к себе, и помимо воли Ким растворилась в его объятьях и порывисто обняла его за шею. Он легко коснулся губами уголка ее рта, потом поцеловал ее так, что у нее пресеклось дыхание. Волна желания нахлынула и увлекла ее.

Но тут же ее охватила паника. Ведь сколько раз она попадалась на этом! Ким отстранилась, прерывая его поцелуй, но он продолжал обнимать ее.

— Джаред, прекрати, — хрипло произнесла она. — Так не должно быть.

— Почему? — Его дыхание было прерывистым. Он провел указательным пальцем по ее припухшим от поцелуев губам, вызвав в ней новую волну желания. — Почему ты считаешь, что так не должно быть? Тогда ночью ты не возражала, а теперь в чем дело?

В его глазах она читала разочарование, отчаяние и вместе с тем чувственный зов, которому трудно было противостоять. Она не знала, что ответить на его вопрос. Между ними не должно быть близости потому, что она его любит, а он ее — нет, и еще потому, что он ведь практически выгнал ее после их первой ночи любви.