Царство небесное - Константин Калбанов

— Вот я и говорю, что этот вариант не подходит.

— Сэр, каким мечом вы предпочтете драться? — перед ним стоял Грэг, уже успевший принести один из мечей, бывших среди добычи, и шашку ныне покойного воровского авторитета Волкова.

— Грэг, ты, кажется, забыл, что я не рыцарь.

— СЭР, — выделив это слово, продолжал кузнец. — Если позволите, то я посоветовал бы вам воспользоваться этим полуторником, ваш меч в два раза легче и не сможет пробить кольчугу.

— Нет, Грэг, пожалуй, я все же воспользуюсь своим. Полуторник уж слишком тяжел для меня и, боюсь, слишком быстро меня вымотает. Биться грудь в грудь с матерым бойцом я все одно не смогу.

С этими словами он вытянул из ножен шашку и, глядя на блеснувший клинок, автоматически отметил для себя, что шашка офицерская, с тремя долами. Еще он обратил внимание на то, что на эфесе имелся оттиск в форме георгиевского креста и надпись «За храбрость». Оказывается, оружие было наградным.

«Одно из двух — либо Волков приобрел ее по случаю, либо эта шашка его предка, он, насколько мне известно, из казаков был. Ну что же, попробуем не посрамить ее бывшего владельца. Хотя какое там, вон как меня колотит. Господи, грехов у меня больше чем достаточно, никогда я не старался вести праведный образ жизни, да и молитвы ни одной не знаю. Но для чего-то ведь ты не допустил моей смерти от удара молнии и для чего-то перенес меня на эту планету, ведь, как утверждают священники, во всем и всегда есть твой промысел, так помоги же мне, потому что надеяться мне остается только на чудо, которое явишь ты.»

Так размышляя, он вышел на крыльцо и увидел своего противника. Сэр Ричард выбрал относительно сухую площадку перед воротами сеновала. Что ж, это вполне соответствовало планам Андрея, валяться в крови в той жиже, что заполонила двор, у него не было никакого желания, более того, от одной только мысли об этом по спине пробежал озноб. Он невольно обратил на это внимание, надо же, он думал о грязи, а не о том, что вот сейчас может погибнуть.

Рядом с рыцарем стоял тот самый ветеран, на которого обратил свое внимание Андрей у коновязи, и что-то говорил ему. Начала разговора они, разумеется, не слышали, но застали его конец:

— …не сделает вам чести.

— Робин, я предложил ему извиниться, он не захотел.

— Не думаю, что уважающий себя мужчина согласился бы на такое.

— Он не рыцарь и даже не воин, а потому должен знать свое место. И убью я его только за то, что он посмел надерзить мне. Умеет быть дерзким, пусть сумеет и защитить себя.

— Да, он не рыцарь и даже не воин. Но он опасен, здесь вы не правы.

— Довольно. Ну что, ты готов умереть? Давай покончим с этим, у меня стынет завтрак, и еще предстоит неблизкий путь.

Чувствуя, что им овладевает холодная ярость, Андрей быстро достиг сухого участка двора и занял место напротив сэра Ричарда. Грэг попытался было дать ему щит и шлем Эндрю, благо они были практически одной комплекции, а потому подгонка снаряжения была не обязательна. Но Андрей отказался, он не умел пользоваться щитом, а шлем ему был непривычен и потому только мешал бы. Он предстал перед противником, только лишь прикрыв тело уже ставшим привычным за эти дни бронежилетом.

К удивлению Андрея, Ричард проявил некоторое благородство, также отказавшись от щита и шлема. Впрочем, благородством это можно было назвать с большой натяжкой, так как любой, даже не сведущий в воинском искусстве с легкостью определил бы, что сейчас в схватке сойдутся совсем не равные противники, потому что было прекрасно видно, насколько неловко обращался с шашкой Андрей, в сравнении с рыцарем, у которого меч, казалось, был продолжением руки.

Едва противники заняли позицию друг напротив друга, как сэр Ричард встал в прямую стойку грудью к своему противнику, слегка согнув ноги в коленях, слегка расставив в стороны руки, в правой сжимая меч. Его кинжал покоился в ножнах на поясе, этим рыцарь хотел продемонстрировать, что он не желает превосходства в оружии, ну а превосходство в мастерстве — с этим он ничего поделать не мог.

Андрей, не имея понятия ни о каких боевых позициях, встал вполоборота к рыцарю, выставив вперед правую руку с клинком, слегка согнув ее в локте; левую он спрятал за спину. Вероятно, сработал стереотип, выработанный еще в детстве, когда они целые дни напролет играли в «трех мушкетеров». Во всяком случае, эти его потуги вызвали только ухмылки у воинов сэра Ричарда и горькую складку на устах его людей.

Рыцарь не собирался давать своему противнику ни единого шанса, а потому отнесся к нему со все возможной серьезностью, и, видя его сосредоточенность, Андрей потерял последнюю надежду на то, что тот будет драться пренебрежительно и, возможно, совершит ошибку.

Едва осознав это, он вдруг осознал и то, что у него нет даже намека на шанс выйти из этой схватки живым, он видел в глазах противника только свою смерть. Он уже принял решение отказаться от своего первоначального намерения и все же воспользоваться пистолетом, а там будь что будет, жить хотелось до ломоты в зубах. Но тут начал действовать его противник, и Андрей вдруг осознал, что времени ему не оставили вообще. Рыцарь атаковал его единым махом, не давая ни мгновения для того, чтобы успеть извлечь пистолет. Не зная ничего об этом оружии, он небезосновательно опасался его, уж очень ему не понравился взгляд этого простолюдина, когда тот держал их под прицелом в обеденном зале.

В считанные мгновения он проделал целый ряд ложных выпадов и коротких, без замаха, ударов, его клинок превратился в одну сплошную сверкающую дугу. Андрей только сумел пару раз неловко махнуть шашкой, пытаясь поймать клинок противника своим, но даже не сумел попасть по нему. А затем последовало завершение атаки.

Вложив всю силу в единственный настоящий удар среди потока ложных, сэр Ричард нанес колющий удар в грудь противника. Удар был страшен, его не смог бы остановить ни один доспех, даже изготовленный из Толедской стали, считавшийся одним из лучших. Но одновременно с этим мечущийся в бесплодных попытках что-либо предпринять Андрей слегка отклонился, и меч ударил его в правую половину груди, вышибая из легких воздух. Клинок не смог справиться с титановой пластиной, а потому Андрея развернуло вокруг своей оси. Теряя равновесие, он неловко взмахнул руками, и шашка, получив ускорение разворачивающегося тела, пройдя по дуге, впилась в не прикрытую никакой защитой голову рыцаря. С противным чавканьем и хрустом она снесла наискось верхнюю часть головы, от правого виска к темени, разбрызгивая вокруг кровь и ошметки мозгов. Сэр Ричард умер, еще не коснувшись земли, но прежде чем упало его уже бездыханное тело, на земле во весь свой рост растянулся едва не потерявший сознание Андрей.

Ему пришлось приложить немало усилий чтобы втолкнуть обратно в легкие живительный воздух. Отчасти это было вызвано тупой саднящей болью в груди, а отчасти тем, что он упал вниз лицом, и влажная земля тут же забила его рот и нос. Пересиливая тупую боль, он с трудом поднялся на четвереньки, отплевываясь и одновременно жадно хватая ртом воздух, о шашке он позабыл напрочь, оставив ее лежать там, где он ее и выронил.

Наконец перед глазами перестали плавать разноцветные круги, и хотя видел он через мутную пелену, но все же видел, и первое, что бросилось ему в глаза — это грязные сапоги сэра Ричарда. Не сказать, что он был удивлен, увидев перед глазами это зрелище. Его удивляло другое, а именно то, как были расположены эти сапоги. Они почему-то упирались носками в землю и были вывернуты каблуками наружу. Тряхнув головой и ожидая каждое мгновение добивающего удара, он наконец смог понять, что неестественность положения сапог объяснялось тем, что его противник лежал ничком на земле.

Грэг и Жан, едва придя в себя, поспешили помочь ему подняться и наконец он смог занять вертикальное положение. Правда, сохранять его получалось только благодаря поддержке друзей — ноги, да и все тело била крупная дрожь. Только теперь Новак смог оценить дело рук своих. При виде тела рыцаря со вскрытой черепушкой у него сразу же появились позывы к рвоте, но он сумел сдержаться. Работая в милиции, он успел насмотреться на трупы, имеющие самые различные повреждения, от просто скончавшихся в своей постели, до перепаханных бульдозером, так что какая-никакая закалка у него была.

— Дьявол, я многое повидал, но такого… — не закончив своего высказывания, Эндрю в недоумении развел руки и пожал плечами. А что тут можно было сказать? Можно было предвидеть какой угодно поворот событий, только не тот, что имел место.

— Джекоб! Итен! Нет!!!

Кричал тот самый ветеран, которого покойный называл Робином, до этого стоявший как каменное изваяние, пораженный не меньше остальных произошедшим. При этом он смотрел за спину Андрея, в сторону коновязи. Мощный поток адреналина, выплеснувшийся в кровь, тут же прогнал прочь дрожь и заставил тело подобраться. Не осознавая своих действий, Новак оттолкнул от себя своих помощников, которые отлетели в стороны, словно тряпичные куклы, даже Грэг, большой и сильный мужчина, не устоял на ногах от этого толчка и приземлился на пятую точку.