Ликвидатор - Сергей Беляков

Спать я не хотел.

Есть я не хотел. Как-то совсем отстраненно я зафиксировал тот факт, что последней моей едой был сухпай под водку - почти три дня назад.

МНЕ ВСЕ БЫЛО ПО Х....

Я знал, что утром начштаба снова выпишет меня на ЧАЭС, но это меня уже не трахало. Я сжился со станцией, я знал ее насквозь, я был ее совершенным орудием, таким же, как и славные ее реакторы РБМК...

Нет эмоций. Нет усталости. Есть скотское послушание и тупая уверенность в том, что если мне прикажут завтра вылизывать крышу "тройки" языком, я не буду вдаваться в подробности. Полезу и сделаю. Стоп, не так. Сделаю это наиболее эффективным способом. Я - инструмент функционирования ЧАЭС.

Вспомнился Саша Ходырев.

Я стал им.

Я просидел в штабе, не переодеваясь, до подъема - зачем? Все равно через час-два снова двигать на станцию...

Первым меня увидел комбат. Наверное, выглядел я весьма плохо, поскольку даже в его шершавом, как кирза, армейском сердце чего-то зашевелилось. Он прогудел басом:

- Ты, того, не захворал? Нет? После завтрака возьмешь у Завитаева двух бойцов, поедешь в наряд на фрунзиновскую водокачку... Захватите паек на три дня, и шоб я твоей морды до двадцати двух ноль ноль двадцать третьего здесь не видел!

Я не поверил своим ушам. Посыл на водокачку был манной, тем самым курортом, о котором я говорил Дрюне. Предположительно, офицер и два солдата наряда должны были обеспечивать безопасность водокачки (откуда вся бригада брала воду) защищая ее от покушений агентов империализма. На деле, наряд просто отсыпался и отъедался в течение пары дней в палатке, пристроенной к полуразвалившемуся кирпичному зданию водокачки. Речка Тетерев была рядом, и тут же, под койками, хранились удочки...

Я зашел к Дрюне, испытывая что-то вроде легкого разочарования. У меня, как у ребенка, отняли любимую игрушку, без которой нарушалась комфортность существования. Странно было осознавать, насколько я прирос к станции, как-будто без меня там не справятся...

- Все просто, - философски заметил Дрюня в ответ на выраженное мной удивление случившимся чудом, - ночью прибыла куча замен, в том числе и четверо новых офицеров... Твое "дырозатыкание" закончилось. Слезай с коня, Чапай!

27 августа 1986 г.

Два ликвидатора, зайдя по пояс в воду, стирают в Припяти трусы.

Один, упустив их по течению, горько плачет.

- Ты шо, Мыкола? - спрашивает другой.

- Та ось, трусы уплыли...

- Ну, и х... с ними!

- Ото ж он с ними и поплыл...

Я "забурел".

Нет, поймите меня правильно.

Не то, чтобы я стал заниматься дедовщиной, качать права.

Просто станционная мудрость лезет из меня, как булавки из Страшилы. Я вооружен ей до зубов. Это дает мне право - по крайней мере, моральное -натаскивать "молодых", в полном смысле этого слова.

Сегодня мы идем на крышу. Моя шестая ходка.

Со мной - двадцать человек команды и офицер-стажер. Он - не моя прямая замена. Я не знаю, что там разладилось в могучем механизме рай/обл/респ-военкоматов, но замены офицеров стали происходить крайне нерегулярно, чем и объяснялся мой "марафонский" заезд на станцию в течение пятнадцати дней подряд. Может, народ, напуганный увеличивающимся потоком негативной информации, стал больше "лытать" от дела, может, всех "легких" на подъем уже дернули, и теперь отлавливают "тяжелых"...

Стажера зовут Игорем. Он приехал из Днепра, и пару лет назад закончил тот же Институт, что и я.

Развод на площадке 5-6-го блоков был отменен давно, поэтому сразу же после "раздачи слонов" в бригаде мы рванули на станцию. Памятуя уроки прежних ходок на крышу, я стремился привезти команду на АБК как можно раньше. Водителя я не знал, но дважды ставить ему задачу не понадобилось, просек все сразу: доедем до семи тридцати утра - уедем со станции в десять...

Я поглядываю на Игоря и, наблюдая его реакцию, вспоминаю себя и Сашу Ходырева. Игорь сильно психует, глаза широко раскрыты, жадно впитывают окрестный пейзаж. Дорога на ЧАЭС сильно изменилась за эти недели. Деревни по обочинам все более и более ветшают без присмотра. Листва на деревьях еще лихорадочно зеленеет, но уже чувствуется приближение осени. Нескошенные зерновые полегли под частыми дождями. Лужи по разбитым обочинам не пересыхают, а по краям их проступают белесые пятна дезраствора, которым поливают шоссе. Игорь указывает мне на блестящую паутину антенн, развешанных на высоких тонких опорах - их видно за несколько километров от дороги:

- Это что?

- Чернобыль-2. Какая-то там сверхсекретная станция радионаблюдения и перехвата. Про нее у нас только слухи ходят... Вроде как закрыли ее уже. Ночью, в проблесковых огнях, выглядит совсем фантастично, еще увидишь...

На центральной площади ЧАЭС, как всегда, утренняя толкотня. Я вспоминаю, как еще дней десять назад на ней стояла непролазная грязь по колено. Теперь ее вычистили и припудрили; наверное, ждут кого-то из Москвы, а может, и из МАГАТЭ.

Мы выпрыгиваем из машины и бежим на АБК-2. Бойцам, как и водиле, не пришлось долго объяснять, почему мы торопимся, тем более, что я вижу среди них троих-четверых знакомцев.

Вид внутреннего двора ЧАЭС тоже здорово поменялся с момента моей первой ходки. На территории чисто, мусор вывезен, площадь выстлана бетонными плитами под самую стенку реакторного здания. Хаос первых месяцев, так остро ощущаемый в первые ходки, вытеснен планомерной, упорядоченной работой по подготовке первых двух блоков к запуску. Эксплуатационники возвращаются, заменяют ликвидаторов. Говорят, запуск ожидается, как всегда, к круглой дате - 7 ноября. Насколько это было реально, мы не знали, но делали все, что от нас требовали для достижения этой странной цели.

Включая очистку крыши "тройки".

Я был там уже пять раз, не считая сегодняшней ходки. Поскольку индивидуальная дозиметрия для нас по-прежнему была чем-то вроде чисто спортивного интереса (об этом ниже), а свои карточки учета накопления индивидуальных доз мы не видели до момента отправки домой, - в душу закрадывались тоскливые мысли о переоблучении. Конечно, никто не утверждал однозначно, что набрать 25 рентген - это безопасно, а вот все, что выше этого - кранты. Конечно, набранная мной суммарная доза колебалась в пределах "плюс-минус слон", и об истинных ее размерах оставалось только гадать. И уж конечно, никто не брался сравнивать шесть моих ходок на крышу с десятком дней, проведенных в радиоактивной пыли на уборке территории - сравнивать в плане суммарно набранной дозы и количества накопленных в теле радионуклидов... Поэтому каюсь - в этот раз быть героем мне уже не горело. В особенности после того, как узнал об эффективности очистки не понаслышке, а полазил по крыше сам... Начштаба вообще сказал мне прямо: "в дерьмо не суйся, ты - на подходе к максимуму, а стажеров у меня больше некому водить".