Сплетенные - Калли Харт

Боль, гораздо более сильная, чем от огнестрельного ранения, пронзает меня до глубины души. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Я начинаю плакать до того, как могу взять себя в руки и заговорить.

— Это неправда, Лэйси. Такого не может быть. Ничто и никогда не помешает Зету любить тебя, несмотря ни на что, ясно? Но самое главное — ты не грязная. Тебе не нужно было исповедоваться в том, что он сделал с тобой. Ты была ребенком. Он злоупотреблял властью над тобой, когда должен был заботиться о тебе.

Лэйси пробирает дрожь. Словно даже мысль о том, что этот парень Мэллори должен был быть добр и заботится о ней, — расстраивает ее.

— Знаю, что ты так думаешь, но это не то, что я чувствую. Не могу ему сказать, ясно? Не могу подобрать слов.

Я задерживаю дыхание, пытаясь придумать что-нибудь, что угодно, чтобы заставить ее передумать. Ничего не приходит на ум.

— Хорошо, милая. Все в порядке. Постарайся немного поспать.

В конце концов, она засыпает, а я нет. Я лежу в постели, прокручивая в голове все, что она мне рассказала. Когда она просыпается рядом со мной, уже поздно. Спустя мгновение к ней приходит осознание того, что произошло, когда она пришла ко мне прошлой ночью. Боль и стыд таятся в ее глазах, когда она открывает их и смотрит на меня.

— Мне жаль, — это все, что она говорит.

Мне хочется снова обнять ее, хотя по тому, как она прижимает руки к груди, понимаю, что сейчас она не готова к этому. Я качаю головой, давая ей понять, что она никогда, никогда не должна сожалеть.

— Я тут подумала, — осторожно говорю я. — Ты не можешь рассказать Зету о том, что произошло. Но что, если я ему все расскажу?

Она делает глубокий вдох, и я тоже. Никто из нас не выдыхает. Мы смотрим друг на друга, и я замечаю внутреннюю борьбу, происходящую с Лэйси, отражающуюся на ее лице — нерешительность, страх, паника. Возможно, немного надежды. Сначала она моргает, затем осторожно, медленно кивает головой.

— И… как ты отнесешься к тому, что я скажу ему, что ты его… что ты его сестра?

Лэйси застывает, теперь она не моргает и не кивает. На этот раз ей требуется больше времени, чтобы принять решение. В конце концов, очень резким, усталым голосом она говорит:

— Думаю, это было бы хорошо.

— Хорошо.

Поднимаюсь с кровати, и меня одолевает головокружение и тошнота, я жалею, что так резко встала. Чувствую себя дерьмово, но не могу оставаться в постели весь день, восстанавливаясь. Даже от этой мысли мне становится хуже. У меня все болит, но я бы предпочла ходить и терпеть боль, чем лежать и ничего не делать. Лэйси хватает меня за запястье.

— Ты собираешься сказать ему прямо сейчас? — В ее голосе слышится тревога.

— Нет, Лэйс. Сейчас собираюсь принять душ. Я скажу, когда мы с ним останемся наедине, хорошо?

Она кивает с облегчением.

В квартире тихо, мальчиков нет. Пиппа по-прежнему спит на полу в главной ванной — прошлой ночью Майкл пристегнул ее наручниками к сливной трубе, и с тех пор она там. Когда я подхожу к ней, она открывает глаза, словно для того, чтобы пробудить ее ото сна, достаточно лишь моего взгляда. Я сухо приветствую ее:

— Доброе утро.

— Так ли это? — спрашивает она в ответ. Судя по ее местонахождению, утро для нее началось не лучшим образом. Крошечный ключ от наручников лежит на подоконнике. Я беру его и освобождаю ее, пока она смотрит на меня потрясенным взглядом. — Ты отпустишь меня?

— Я снимаю с тебя наручники, — уточняю я. — На твоем месте я бы не пыталась покинуть эту квартиру. После твоего вчерашнего представления одному богу известно, что сделает Зет, если ты доставишь еще больше проблем.

— Со временем ты поймешь, что я пыталась лишь помочь, — заявляет она, садясь.

Пиппа потирает запястья, одаривая меня надменным, полным достоинства взглядом.

— Сомневаюсь. Если хочешь, можешь пойти и поесть, но на твоем месте я бы не показывалась на глаза Зету, когда он появится.

Я поворачиваюсь и направляюсь к двери.

— Я не буду ничего есть, — сердито огрызается Пиппа. — Не собираюсь покидать эту ванную, пока ты не образумишься.

Мне не до нее. Не сейчас. Закатываю глаза, не удосуживаясь оглянуться на нее, когда ухожу.

— Тогда тебе стоит устроиться поудобнее, не так ли?

Я принимаю душ в ванной комнате одной из спален, делая все возможное, чтобы не намочить повязку на руке. В голове проносится миллион различных вариантов передать информацию о Лэйси Зету, и нет ни одного удовлетворительного способа, который бы не имел необратимых последствий. Возможно, когда придет время, мне придется действовать по ситуации и принять решение на основании этого. Мчусь обратно в свою комнату, продрогнув от холода в квартире, когда слышу голос Лэйси. Ее нет в моей комнате, она вернулась в одну из комнат в стороне от главного коридора — ее собственную, полагаю.

— Знаю. Спасибо. Я… я тоже рада. — Легонько толкаю дверь… она разговаривает с Зетом? Пройдя внутрь, обнаруживаю, что она свернулась клубочком на своей измятой кровати, прижимая к уху толстый короткий мобильный телефон. Она поднимает голову, видит меня, и ее глаза расширяются. — Мне нужно идти. Да. Мне тоже. Пока.

— Это был Майкл? — спрашиваю я, хотя в глубине души знаю, что она разговаривала не с Майклом и не с Зетом. Судя по ужасу, отразившемуся на ее лице, думаю, она разговаривает с кем-то, с кем не должна. Такое ощущение, что она разговаривала с покойником Мэллори и чувствует себя виноватой за это. Этого, конечно, невозможно, но все же…

Ее глаза становятся еще шире.

— Нет, не Майкл, — говорит она. — Просто друг.

— Вы говорили обо мне? — спрашивает голос позади меня. Майкл, одетый в облегающую футболку и хлопковые брюки, свисающие с бедер. Он почесывает щетину на челюсти, приподнимает бровь и морщится, видя фиолетовый синяк на моей руке, который распространился гораздо дальше бинтов. — Зет вышел ненадолго. Я видел, что ты сняла наручники со своей подруги. Она не хочет выходить из ванной.

— Знаю.

Майкл пожимает плечами так, словно он привык иметь дело с проблематичными заложниками.

— Ребята, не хотите ли позавтракать? — спрашивает он. — Я приготовлю уэвос ранчерос (прим. пер.: исп. Huevos rancheros, «яйца в стиле ранчо» — мексиканское блюдо из жареных яиц на тортилье со свежим соусом из томатов и