Тридцать свиданий - Никки Логан

Глава 8

Гарри замер, не донеся вилку с рисом до рта.

— Я хочу пошутить, но боюсь, ты воспринимаешь все слишком серьезно.

— Так и есть, — ответила Иззи, доедая последний спринг-ролл. — Моя единственная детская мечта была поскорее начать взрослую жизнь.

Он уставился на нее:

— Что, черт возьми, с тобой произошло?

— Сразу видно, ты не рос в бедных пригородных кварталах, — заметила она. — Они довольно жестокие. По крайней мере, наш был таким. Но я не это имела в виду. Когда я была ребенком, я не хотела стать врачом, ученым или ветеринаром. Я просто хотела быть совершеннолетней. Найти постоянную работу, ходить в большой офис, покупать одежду в обычном магазине. Чтобы в холодильнике была еда с неистекшим сроком годности.

Она начала идти к своей цели, как только смогла законно устроиться на работу — убираться на кухне в ресторане быстрого питания. Родители искренне не понимали ее желания и считали, что в нее вселились бесы. Сами они привыкли быть безработными.

Однако Иззи каждый день видела, что не все семьи обходятся без работы. И она хотела расти в тех семьях. Которые покупали гамбургеры, приготовленные на вычищенных ею плитах.

Красивое лицо Гарри омрачилось.

Да. Бедность не самая деликатная тема для ужина.

— А были, вообще, хорошие моменты?

— Конечно. Полно. Мне кажется, я выросла вполне нормальным человеком.

Он нахмурился еще сильнее.

— Ну что теперь?

— Я пытаюсь понять, откуда гневные нотки в твоем голосе. Ты ведь, кажется, вполне примирилась со своим детством.

Это был не гнев. И детство тут ни при чем.

— Что было, то было, Гарри. Я не могу этого изменить.

Это сейчас прозвучало очень по-буддистски. Он даже не догадывался, сколько лет ей потребовалось, чтобы достичь этой гармонии с самой собой.

— Ты бы хотела изменить его? Если бы могла?

— Личность каждого человека формируется в детстве, ты так не думаешь? Если бы мне преподносили все на блюдечке с золотой каемочкой, я могла бы вырасти безынициативной.

— Ты считаешь, что богатство автоматически делает человека именно таким? Людям с деньгами все равно приходится многого добиваться самим.

— Например?

Было видно, что этим вопросом она разочаровала Гарри, но тот постарался это скрыть.

— Счастья. Самореализации. Любви.

— Это важные вещи, — призналась она. — Но все равно роскошь по сравнению с едой и крышей над головой.

— Я считаю, что любовь — такая же основная потребность человека, как пища и тепло. — Гарри не отвел взгляда. — Похоже, в твоей жизни не было недостатка в любви.

Неприятное чувство вины навалилось на нее. Это правда. Она была центром мира своих родителей.

— В прошлом.

Его красивое лицо нахмурилось.

— Мне жаль. Ты их потеряла?

Наступило молчание. Иззи рассматривала свою скомканную салфетку. Наконец она подняла глаза и посмотрела на Гарри. В его взгляде было просто любопытство.

— Это они потеряли меня. Я общаюсь с ними реже, чем хотела бы, — попыталась пояснить она.

— Почему?

Такой простой вопрос. Всего-то поднять трубку и набрать номер.

Так легко. На первый взгляд.

— Наши разговоры… — Пустые. Ужасные. Тяжелые, — не клеятся. Их огорчает, что я редко навещаю их. Это причиняет им боль. И поэтому я приезжаю еще реже.

Порочный круг.

Гарри смотрел на нее, не произнося ни слова.

В его взгляде читалась нерешительность, наконец он заговорил:

— Моя школа-интернат предлагала полный пансион для мальчиков из сельских районов Австралии и семей из Юго-Восточной Азии. Все они прилетали в начале учебного года, а на летние каникулы возвращались домой.

— Как далеко тебе приходилось летать?

— Мой дом был в соседнем районе города. Большую часть каникул я проводил в школьных лагерях.

Ox.

— Вообще не бывал дома?

— Пару дней на праздники.

— Когда же ты видел свою семью? — Она стеснялась даже спросить.

— Все мои сестры ходили в дневную школу для девочек по соседству, так что мы встречались во время обеда и перед тем, как они шли домой. Разговаривали через забор. Маму я видел в основном во время праздников. Отец тоже иногда бывал дома. Изредка кто-нибудь из них приходил в школу, чтобы проведать меня.

Из соседнего района. Господи…

— Подожди. Твои сестры возвращались вечером домой, а ты нет?

— Отец думал, что это сформирует характер.

— Наверное, было тяжело. — Иззи была в этом уверена. Потому что Поппи рассказывала о своем детстве в подобном интернате и о ночах, проведенных в слезах под одеялом.

— Мы все справились. — Он пожал плечами. — Это была хорошая школа. И они уделяли большое внимание безопасности.

Какое странное замечание.

— Такой опыт сделал тебя очень независимым. — Достаточно самостоятельным, чтобы колесить по миру.

— Уверен, что в этом и был весь смысл. Я подозреваю, мой отец боялся, что из меня выйдет еще одна девчонка, если я останусь дома.

— Сколько, ты сказал, у тебя сестер?

На мгновение он отвел взгляд:

— Я не говорил. Несколько.

— Так много, что ты точно не помнишь? — с сарказмом спросила Иззи.

— Какая разница?

— Разницы никакой, Гарри. Это просто разговор.

Симпатичная официантка подошла к ним и с застенчивой улыбкой начала убирать пустую посуду.

— Послушай, Гарри, извини, если я тебя обидела. Я говорила о людях с деньгами в общем.

Напряжение не исчезло.

— Почему я должен обижаться?

— Дорогая школа-интернат. Работа в Лондоне. Я предполагаю, что ты не из семьи какого-нибудь мелкого лавочника.

На напряженном лице Гарри появилась натянутая улыбка.

— Это Австралия, Из. Страна тяжелого труда и возможностей. Лавочник может быть таким же богатым, как земельный магнат.

Она вздохнула:

— Значит, вот кто твой отец? Магнат?

Что-то неопределенное вспыхнуло в его глазах. Какое-то желание, которое Иззи не смогла распознать.

— А тебя, кажется, очень интересует моя чистая стоимость, — непринужденно сказал Гарри. — Сначала допрос в квартире, теперь это. В чем дело?

Допрос?

— Я не…

— Для человека, который якобы недолюбливает богатых, ты из кожи вон лезешь, чтобы подражать им.

Она сжала губы.

— Шикарная одежда, шампанское, престижный адрес…

— По нашему престижному адресу живут три человека без постоянной работы, а я сплю в кладовке, — напомнила она ему.

— Только с недавнего времени. Ты говорила, раньше это была башня?

Иззи увидела перед глазами осуждающие лица своих родителей. Но отмахнулась от этого образа.