Как в старых сказках - Юрий Туровников

Правитель снял корону и почесал проплешину.

– Чтобы я – потомок семи королей!

– Ну и сиди тут, пускай слюни. Ей-ей, хуже барышни кисейной себя ведешь. Давай, казним кого-нибудь, может тогда тебе полегчает, – Прохор уже дошел до дверей и взялся за золотую ручку.

– Постой! – король вздохнул. – Ты прав, нельзя падать духом и показывать слабость. Решено: идем в таверну. Жду тебя во сколь там нужно?

Шут посмотрел на часы.

Я зайду в твои покои в семь, будь готов. Одежду я подберу у Гарри, вы с ним одного размера, – и шутник выскочил за дверь, оставив Генриха размышлять о насущной проблеме.

Повар не стал спрашивать зачем Прохору одежда, он без разговоров выдал портки, рубаху, сапоги и шляпу с пером. Шут пообещал вернуть все в целости и сохранности, но Гарри почему-то не поверил.

Как и было договорено, балагур, сменивший шутовской наряд на костюм обычного горожанина, появился у короля ровно в семь вечера, едва часы на главной площади ударили в первый раз. Слуга помог облачиться хозяину в простую одежду. Естественно, последний кривился и причитал: де, не престало королям носить тряпье всякое, к тому же чужое, но Прохор его не слушал. В конце концов, король и шут подошли к огромному, в полный рост, зеркалу в золотой раме и поглядели на себя. Генрих нашел себя очень даже привлекательным и заломил на затылок шляпу. А чтобы величество не узнали, Прохор раздобыл ему повязку на глаз, такую же, что носил Рене. Собственно, артист свою и одолжил, сказав, что у него есть еще одна.

Стараясь не попасться на глаза придворной знати, король и шут покинули замок и серыми улочками пошли по направлению таверны.

Они вышагивали вдоль домов, ведя не принужденную беседу. Точнее сказать, сюзерен спрашивал, а слуга отвечал.

– Это что?

– Лавка бакалейщика.

– А тут?

– Здесь крысолов живет.

Лавируя мимо бегающей и орущей детворы, гоняющей собак, Правитель Земель глазел по сторонам. Заглядывал в витрины и, как любой нормальный мужик, провожал взглядом молодых женщин, которые развешивали на улице белье или несли с базара корзины с провиантом. Сюзерен сейчас больше походил на корсара, сошедшего со своего корабля на берег и проведшего в плавании долгие годы, поэтому и сам привлекал сторонние взгляды: толстый, одноглазый, только попугая не хватает, да костыля.

Полчаса спустя два горожанина вошли в трактир.

Тут же в нос человеку, скрывавшему личину короля, ударила резкая смесь всевозможных запахов: табака, вина, жареного мяса, пота и бог знает чего еще.

Проследовав к дальнему столику, Прохор схватил за шкирку какого-то пьянчугу, что уже успел заснуть, и просто скинул со стула. Конечно, получилось слишком грубо, но репутация у шута была та еще. Он мог бы позвать трактирщика, попросить его избавиться от этого подвыпившего бедолаги, но тогда все, кому не лень, станут занимать этот столик, а за него, между прочим, уплачено!

– А что если этот почтенный горожанин начнет выказывать свое недовольство? – шепотом спросил Генрих.

– Тогда придется пересчитать ему зубы, и готов держать пари, их не так уж и много, – ответил шут. – Хозяин, принеси нам!

Мгновение спустя на столике появился стандартный набор: две кружки пива и тарелка сухарей. Прохор взглядом дал понять королю, что пора бы уже и выпить. Они взяли кружки и чокнулись, как старинные друзья. Сюзерен огляделся: худшей компании он и представить не мог. Истинное логово разбойников, не иначе. Тут убьют и не заметят. Он уже десять раз успел пожалеть о том, что пришел сюда. От мрачных мыслей его отвлекла пышногрудая разносчица, что забрала опустевшие кружки, поставила на стол чистые, поменьше, и кувшин вина. Величество засмотрелся два огромных полушария, что едва не выпрыгивали из ее платья, а женщина, привыкшая к таким взглядам, только улыбнулась и, вильнув задом, направилась к соседнему столику.

– Ну что, Генрих, накатим по маленькой? – шут уже разлил вино и ждал, пока хозяин придет в себя.

– Вот это хозяйство! – хмыкнул тот, показывая руками размер груди разносчицы. – Королеве такие и не снились! Да и мне тоже, но теперь, думаю, будут!

Августейший схватил кружку и залпом осушил ее. Прохор даже моргнуть не успел, как его хозяин снова налил и выпил. Похоже, вечер переставал быть томным. Дворцовый балагур опрокинул вино в глотку и потер ладони. Посетители таверны разразились одобрительными криками: появились музыканты. С помоста, который являлся так же и сценой для выступления, тут же сдвинули столы. Артисты заняли свои места и принялись настраивать инструменты. Михась бросил на пол шапку и прокричал.

– Вечер добрый, забулдыги! Надеюсь, вы еще можете стоять на ногах, а ваши хмельные головы соображают, что нужно подкинуть нам пару монет! И так, мы начинаем, – Он отошел назад, и его сменил Дрон.

– Эту песню мы придумали, благодаря нашему другу, – и он махнул в сторону столика, за которым сидели шут и незнакомец странного вида. – Он рассказал нам, как разговорил одного прохвоста, чтобы выведать у него тайну, и это послужило великолепной идеей. И так, приготовьте монеты!

Артисты прокричали традиционное «Хой! Хой! Хой!» и ударили по струнам. Дрон и Михась заметались по помосту, горланя на всю таверну.

Возвращаясь домой, парень шёл по тропе.Над долиной болот зависала луна.И услышал он вдруг чей-то крик вдалеке,и пошёл посмотреть, с кем случилась беда.И по мягкой земле он аккуратно ступал,его коварная топь в себя пыталась втянуть.Недалеко от себя он старика увидал,который крикнул ему:– Сынок, не дай утонуть!Помоги мне, парень, выбраться!Помоги мне, парень, выбраться!-бедняга рыдал, умолял.– Помоги мне, парень, выбраться!Помоги мне, парень, выбраться!-но парень с улыбкой стоял.И на корточки сев, с усмешкой парень сказал:– Не буду я тебе, дед, в твоей беде помогать.Как человек умирает, я вовек не видал,и наживую хочу я это сейчас увидать!– Помоги мне, парень, выбраться!Помоги мне, парень, выбраться!-бедняга рыдал, умолял.– Помоги мне, парень, выбраться!Помоги мне, парень, выбраться!-Но парень с улыбкой стоял…Помоги мне, парень, выбраться!Э-хей!16

Песня закончилась, и в шапку полетели медяки. Раздухорившийся сюзерен бросил аж целый золотой, что не ушло от внимания музыкантов. Рене, несмотря на повязку на глазу, узрел это и отвесил еле заметный поклон. Он не узнал богатея, просто сделал это от чистого сердца. Не каждый день им кидают золотые монеты.

Видимо, величественной особе, переодевшейся в пирата, ударило в голову вино, ибо она завопил на всю таверну.

– Давай еще! Всем вина, я угощаю!

На миг наступила тишина, которая тут же взорвалась одобрительными воплями. Прохор схватился за голову: если так и дальше пойдет, то беды не избежать. Наклюкался король, и это с одного кувшина на двоих. Хотя, не мудрено. То, что подают во дворце – бабушкин компот, по сравнению с трактирным пойлом. Разносчица проплыла между столов, расставляю дармовую выпивку, а затем подошла к щедрому господину.

– С вас пять золотых монет, – король не удержался и ущипнул-таки деваху за филейную часть. Та взвизгнула и погрозила величеству кулаком. – Еще раз так сделаешь, пожалеешь, что родился. Понял?!

– Ой, какие мы нежные! – растянул лыбу одноглазый толстяк и выудил из-за пазухи кошель, под завязку набитый золотом. Он отсчитал пять монет, которые вложил в протянутую ладонь, и еще одну опустил между двух грудей разносчицы.

Прохор понимал, что даже вся выпивка в харчевне не стоит таких денег, но спорить не стал. Во-первых, у короля не убудет, а во-вторых, еще подумают, что они отказываются платить, а это гораздо хуже. Пострадает авторитет шута. Он извинился за своего спутника, слегка поклонившись.

– Генрих, – рыжий весельчак ткнул хозяина в бок локтем. – Ты зачем столько монет с собой взял?! Если кто-то увидит, то нам точно светят неприятности. Тут не только примерные мужья и торговцы обитают. Случается и воры с тракта заглядывают.

– Я король, что мне будет. Сейчас гвардейцев кликну… – отмахнулся сильно подвыпивший Государь.

Прохор надавил величеству на плечи, усадив того на лавку.

– Даже не думай рот открыть! Не хочу тебя огорчать, но не все тебя любят. И еще, держи руки подальше от Мадлен.

– Какая фрау! Так ее зовут Мадлен… – Генрих мечтательно закатил глаза. – У них здесь есть комнаты?

Таверна гудела. Все присутствующие наполнили кружки, в том числе и музыканты, и выпили «за здоровье одноглазого господина!». Прохор достал трубку и закурил, сев на стул. Артисты дали посетителям время выпить и подзакусить, играя веселую мелодию. Шут воспользовался паузой и обратился к королю, который задумался, положив подбородок на ладонь. Другой рукой величество крутил опустевшую кружку.