Освобождение - Александр Прозоров

— Пусть сначала говорит артиллерия, — решил он, подзывая Бейду, — а ну, покажи, на что способны твои орудия! Не зря же мы тащили их сюда из самой Италии.

— С радостью, — усмехнулся бородатый ливиец, — сейчас этолийцы узнают, что такое наши машины.

— Переплюнем их? — поинтересовался Федор, указав в ту сторону, где еще не так давно этолийцы расстреливали македонскую конницу.

— Конечно, — махнул рукой Бейда, — я видел, как они бьют. Наши катапульты и баллисты посылают ядра гораздо дальше, хотя здесь стоят и не осадные машины.

Порадовавшись за достижения собственных инженеров — не все грекам его удивлять, Федор стал ждать залпов собственных орудий. Ждать пришлось недолго. Не успело правое крыло этолийцев миновать половину расстояния, как в них полетели дротики и ядра. Бейда передал артиллеристам приказ Федора Чайки и дальше в дело расчеты включились самостоятельно. Орудия были разбиты на группы, у каждых пяти был один командир, который имел опыт массовых стрельб и воевал с оглядкой на остальных. Так что стрельба получилась вполне слаженной, едва только командиры начали давать отмашку. Катапульты и баллисты с бешеной скоростью посылали в наступавших ядра и дротики, волну за волной. После первого же залпа по фронту фаланги этолийцы стали падать десяткам, на себе испытав силу торсионных машин.

— Молодцы, — радовался Федор, выжидая момент, чтобы оправить в атаку свой левый фланг, где кельты давно рвались вперед, — пусть поближе подойдут. Надо хорошенько взбодрить противника.

Они успели сделать еще пять залпов, выкосив несколько шеренг наступавших, — среди фалангитов с сариссами появились даже разрывы, заполненные мечниками, — когда две колонны сблизились на такое малое расстояние, что дальше стрелять было бессмысленно. Несмотря на то, что разъяренные лица и длинные копья этолийцев мелькали буквально в двух шагах, артиллеристы Карфагена дали еще залп, разорвавший в клочья не меньше двух десятков пехотинцев. И все же масса атакующей фаланги была еще достаточно велика, чтобы уничтожить артиллерию. Федор не стал больше ждать.

— Пехотинцы, вперед! — рявкнул он, перекрывая шум сражения. Тотчас Кумах повторил его приказ зычным голосом, а конные адъютанты разнесли по соседним подразделениям. Сразу четыре хилиархии устремились на врага. Вторая линия солдат — примерно полторы тысячи морпехов, стратегический резерв на случай прорыва, — осталась на месте.

Бросив взгляд на левый край своих построений Чайка, прежде чем затих его голос, увидел, как кельты устремились в атаку, размахивая боевыми топорами и огромными двуручными мечами. Нордмар, не дождавшись приказа, все же бросился в бой. Скифы последовали за ними, обгоняя бегущих нестройной толпою воинов из долины реки По. Но Федор не винил их за это. Все произошло вовремя.

Хилиархии африканцев, находившиеся справа, слева и за артиллерией, быстрым шагом двинулись вперед и успели сомкнуться прежде, чем этолийцы растерзали артиллеристов. И все же их мощный удар опрокинул не столь сильную оборону в центре этого строя. Около сотни сариссофоров прорвалось к орудиям и умертвило ударами копий много артиллеристов, а также повредило с десяток баллист, пока пехотинцы не отбросили их назад. Драка вокруг орудий длилась еще некоторое время, поскольку задние шеренги этолийцев наседали, не считаясь с потерями, явно имея приказ прорвать оборону противника и ударить в тыл его основным силам.

На краю левого фланга события развивались еще более стремительно. Достигнув первых фалангитов, кельты, — многие из которых были защищены лишь шкурами или кожаными панцирями, а некоторые вообще не носили доспехов, — умудрились с первого раза пробить строй противника и опрокинуть несколько шеренг копьеносцев. Работая двуручными мечами, они быстро прорубили просеку среди гоплитов. В эту широкую брешь устремились все остальные бойцы, а за ними и скифские всадники, хорошо различимые на фоне этолийской фаланги. Две тысячи кельтов сделали свое дело, остановив наступление на самом краю. Но так было не везде.

Уклоняясь от пролетавших то и дело стрел, Чайка внимательно осмотрелся.

Бой шел уже повсюду. Удар македонцев в центре, при поддержке слонов, поначалу увенчался успехом. Но вскоре ахейцы были раздавлены, а слоны перебиты, хотя это и стоило воинам Агелая огромных потерь. Сражение в самом центре позиций почти прекратилось, сейчас бой шел между флангами войск Этолийского союза и Македонско-карфагенского. Македонцы теснили этолийцев на дальнем краю, изрядно «исхудавший» центр которых, вновь стоял недвижимо. А здесь, у карфагенян, линия фронта изогнулась словно змея.

Центр наступавшей колонны продавливал оборону Чайки. Вскоре молчавшие орудия и часть солдат, сражавшиеся рядом с ними, были замкнуты в кольцо. Этолийцы, обтекая это место, устремились дальше, развивая наступление. Они были уже в паре сотен метров от вершины холма, когда Федор понял, что пора вводить в дело свой стратегический резерв. Иначе его сомнут. Несмотря на то, что у него на этом фланге было даже больше солдат, чем у этолийцев. Уж слишком они хотели победить противника и ненавидели македонцев, а заодно и тех, кто им помогает. Филипп же не спешил на помощь Федору со своей хваленой конницей, наблюдая, чем закончится атака его собственной фаланги. Видимо, на взгляд царя, все шло по плану. Но Федор не собирался просто так отдавать врагу победу.

Подняв меч, он крикнул:

— Вперед, за Ганнибала!

И этот клич подхватили сотни глоток морпехов, двинувшихся за своим командиром.

— Держи центр! — приказал Чайка Кумаху, проезжая мимо него, — а я помогу кельтам на левом краю. Когда мы разобьем там врага окончательно и прорвемся к нему в тыл, тебе станет легче. Главное, продержись.

— Продержусь, — отмахнулся Кумах, поднимая повыше овальный щит, — не в первый раз. Пусть боги пошлют тебе удачу!

Чайка кивнул, но ничего не ответил. Он верил, что удача всегда на его стороне. Обойдя центр сражения у захваченной в котел артиллерии, где словно непрерывно работала мощная мясорубка, отправляя солдат на встречу с богами, Чайка нанес удар в левый фланг. Там и без него было, где разгуляться, — кельты и скифы пробили хорошую брешь в порядках атакующих, остановив наступление. Движения вперед у разваленной фаланги этолийцев здесь уже давно не было. Бой шел просто на истребление. Доспехи скифов, шкуры и топоры кельтов мелькали в сотне метров впереди, посреди солдат противника, когда Чайка привел своих бойцов и ввел их в прорыв. Он нанес удар в край фаланги, еще сохранявший хоть какое-то единство.

— За мной, бойцы! — рявкнул он, принимая на шит удар копья и в ответ обрушивая на голову несчастного фалангита свою массивную фалькату. Изогнутый клинок со звоном отскочил от шлема и разрубил, даже раскрошил плечевую кость. Этолиец охнул и пропал внизу, затоптанный ногами своих же соплеменников.

Развивая успех, Чайка бросил коня вперед и наотмашь рубанул по рукам следующего копьеносца, которому длинна сариссы не позволяла орудовать ею на короткой дистанции. Фальката отсекла этолийцу левую кисть. В ужасе тот вскинул вверх окровавленный обрубок и закричал — брызги крови попали на лицо Федора, — но вопль пехотинца потонул в реве голосов и звуков сражения.

— Что, нравится? — сплюнул Федор, отбивая щитом сразу два копья, направленные в его тело, — тогда получай еще!

Он подался вперед и достал одного из ближних копьеносцев, сбив шлем с его головы. Бросив копье, тот попытался выхватить короткий меч, чтобы защититься, но не успел. Федор оказался проворнее и его фальката, как арбуз, расколола череп пехотинца. Едва оттянув клинок назад, он уловил краем глаза движение слева и, повинуясь чутью, бросил руку с клинком туда. Острие фалькаты со звоном ударило в нащечник шлема и, скользнув по нему, рассекло лицо фалангита. Лишившись глаз, весь залитый кровью, грек рухнул на колени.

Но своей активностью в битве и тем, что дрался на коне среди пехотинцев, Чайка привлекал к себе слишком много внимания. Несколько копий все же нашли одновременно тело его коня и вскоре Федор ощутил, как лошадь под ним теряет силы. Конь покачнулся, рухнул на колени, а потом стал заваливаться на бок. Чайка едва успел соскочить с него на землю, чтобы не быть придавленным мертвой тушей.

Здесь он тут же получил удар копьем в плечо, который смягчил, прикрывшись щитом. Копье скользнуло по его кромке и сорвало наплечник, едва не вонзившись в голову командующего экспедиционным корпусом. От удара Федор покачнулся, отступил назад и, споткнувшись о труп убитого им же этолийца, упал рядом, крепко сжимая оружие.

Добить поверженного противника, к счастью, этолийцы не успели, хотя Федор и видел их разъяренные лица буквально в трех шагах. Помогли морпехи, след в след продвигавшиеся сквозь строй противника за своим командиром. Сразу четверо морпехов в синих панцирях бросились вперед, оттеснив пехотинцев Агелая мощными ударами фалькат, и прикрыли его своими щитами и телами до тех пор, пока Федор не поднялся.