Фебус. Принц Вианы (СИ) - Дмитрий Старицкий

— Среди вас есть нобили*?

Прослушав с берега гневную отповедь о том, что дворяне там все присутствующие со стороны короля, снова спросил.

— Кто из вас будет самый старший по титулу?

— Я, — отозвался молодой человек с откинутым на спину хаубергом, восседающий на караковом ронсене*, его вьющиеся рыжие волосы разметались по плечам, а зеленые глаза казались умными. — Виконт Дункан Грозби, Ваша милость, седьмой сын маркиза Макбета. Лучник тела короля*. Простите, но я не имею чести знать ваш титул.

— Я — дон Саншо, инфант Кантабрийский, наследник короны дукадо*, — инфант ловко обмахнул свои ботфорты беретом и добавил ехидно. — Первый сын.

— Ваша Светлость, — вежливо поклонился молодой шотландец насколько мог сидя в седле.

— Ваша милость, — Саншо сделал ответный поклон, но намного мельче, показывая тем самым, что представление сторон состоялось, и кто из них главный бабуин в стае они выяснили.

— Вынужден вас огорчить, Ваша Светлость, но мы имеем приказ руа франков Луи об аресте инфанта Наварры Франциска Феба, — виконт подбоченился в седле, — и препровождении его в шато Плесси-ле-Тур. Здесь недалеко…

— Вы лично имеете такой приказ? — спросил дон Саншо. — Вы можете его мне предъявить, ибо такие приказы по отношению к соседним наследным принцам монархи устно не отдают.

— Приказ был у барона. Мы только получили устное распоряжение от сенешаля* его сопровождать и оказать ему всяческую поддержку, — честно ответил юноша.

— Микал, — повернулся инфант к моей свите, усердно обдиравшей баронский труп, — там есть какая-либо бумага с печатью монарха франков?

Микал встал на колени и на голубом глазу ответил.

— Нет тут никакой бумаги, Ваша Светлость. Только кошелек кожаный, шитый золотой нитью и в нем ровно сто золотых франков*. Конских. Я уже пересчитал.

Далеко пойдет этот ловкий шельмец в этом мире. Я сам видел, как он засунул пергамент, свернутый сплющенный трубочкой в свою сумку, но промолчал — оно мне надо?

— Как видите, мон сьеры, — дон Саншо снова обернулся к шотландцам, — Письменного приказа у вас нет. Куда его дел барон — мне неизвестно. Также как неизвестно мне, а был ли такой приказ у него вообще. Вам же такой приказ лично никто не отдавал, даже устно. Может, никакого письменного приказа и не было? И здесь вообще-то Анжу — земля Неаполитанского ре*, на которой приказы руа франков не действительны. А имеем мы на данный момент куртуазный поединок двух кавальеров, поспоривших, чья прекрасная Дама самая прекрасная на белом свете, в котором вашему барону просто не повезло. Глядя на молодость противника, он недооценил его. Хотя всем прекрасно известно, что лучшие учителя фехтования на континенте именно у детей коронованных особ. Я ясно выражаюсь? Всем понятны мои слова?

— Нам надо посовещаться, — сказал юный виконт.

Шотландцы, несмотря, что были под прицелом наших арбалетов, спокойно спешились, сбились в кучку и что-то терли там между собой, иногда подавая возмущенные голоса. Храбрые люди!

Через пять минут виконт спросил.

— Могу я подняться на борт и осмотреть тело барона?

— Имеете от меня на это устную охранную грамоту, — ответил дон Саншо.

Пока юный шотландский стрелок шел до сходен, Микал слегка подался назад, дернул плечом и от этого мимолетного движения лямка его матерчатой сумки упала ему в руку. И он практически незаметно даже для меня — который на него смотрел, скинул сумку в открытое окошко кормовой надстройки, которое возвышалось над палубой всего на локоть.

— Вы признаете, что по правилам благородного поединка, принц имеет все права на доспехи, коня и носимое имущество барона? — спросил дон Саншо виконта, когда тот поднялся на палубу барки.

— Никаких сомнений. Поединок я видел сам.

— Тогда прикажите вашим людям, чтобы они сняли с коня доспехи, седло и упряжь, а также все оружие, которое навешано на жеребца покойного.

Виконт отдал такой приказ, ну мне так кажется, потому что я снова не понял, что он там крикнул. Но внизу все закипело. Сразу пятерка гвардейцев стала раздевать коня.

А виконт, подойдя к телу барона, проверил мощницу*, поясной подсумок и левую латную перчатку. Выпрямившись, он отрицательно покачал головой и снова что-то крикнул вниз с борта.

— Виконт, если вам угодно, то все благородные люди моей свиты поклянутся вам, что никакого пергамента с приказом они не видели, — предложил я, зная, что Филипп, пока Микал воровал пергамент, был занят боковыми застежками баронской корацины*.

Ничем я не рисковал. Ни капельки. Микал у нас ни разу не благородный. Я же сам совру — не дорого возьму, под любой присягой. Остальные вообще ничего не видели.

— В этом нет необходимости, Ваше Высочество, я все видел сам, — ответил благородный шотландский юноша.

— Тогда, виконт, вы можете забирать тело вашего предводителя для достойного христианского погребения, — разрешил я.

Четверо гвардейцев поднялись на борт и снесли на берег тушку барона, на котором из ценностей остались только шелковая рубашка и ладанка* на шейной золотой цепочке.

Затем гвардейцы французского короля по одному стали вносить на палубу мое новое имущество.

Большой кованый конский нагрудник с упряжью его закрепления. Нагрудник был славной работы — умелый мастер делал, — абсолютно новый, белого металла и посеребренный — королю такой не зазорно. По краю его шла красивая резьба по металлу, растительный орнамент: розы, листья и шипы. Нижние края нагрудника выгибались вперед, создавая пологие ребра жесткости, закончившиеся выступающими углами. Неслабо достанется тем пехотинцам, в строй которых врежется на полном скаку тонная туша дестриера в такой нагрудник одетая. Сомнет, стопчет.

Железную маску с лошадиной морды, выкованную под образ мифического зверя с тупым рогом во лбу и султаном из трех страусовых перьев: белым, зеленым и красным. Также посеребренную и покрытую искусной гравировкой.

Сегментную броню с конской шеи.

Кольчугу с шеи же.

Седло с высокой спинкой почти до лопаток и ярко выраженной передней лукой. Седло сплошь было покрыто резной слоновой костью. Даже седалище. Всем понтам понты на таком жестком седле задницу отбивать.

Длинный вальтрап под седло из красного бархата, по бокам изнутри подбитый кольчугой — от стрел.

Попону с крупа коня — тяжелую, ее несли свернутую как ковер сразу три стрелка. Снаружи она была стегана ромбами набитыми паклей. Ромбы были белые и зеленые. С изнанки попона была подшита мягкой шерстяной тканью. А между этими слоями ткани попона была полностью из металлических колец.

Посеребренные широкие стремена с путлищами.

Богатую уздечку, крытую красным бархатом с серебром.

Страхолюдный боевой топор барона.

Меч-бастард*.

Клевец*.

Короткий арбалет-аркебуз* с дугами из рога пятнистого оленя в чехле из замши. Со стременем и хитрым бронзовым механизмом заряжания с седла рычагом.

Кожаная лядунка с двумя горстями свинцовых пуль, запасной тетивой и пулелейкой.

Заседельный чемодан толстой кожи на серебряных застежках. Я даже не предполагал, что такие удобные вещи делали столь давно. Что в чемодане лежит, я потом посмотрю, не будем терять лицо.

Бурдюк с вином.

Бурдюк с водой.

Сумка с походными харчами.

Плащ суконный бурого цвета, который, скорее всего, использовался как одеяло. С него даже не все репьи были вычесаны.

Вроде все — конь стоит голый в одном недоуздке.

Может, что еще от имущества барона у его валетов* осталось, но они, надо думать, не разбежались это отдавать мне.

— Коня заводить? — спросил виконт, который молчаливо простоял на палубе всю церемонию отдачи имущества проигравшего в поединке.

— Виконт, вы согласны со мной, что самая прекрасная девушка на свете — это демуазель Иоланта де Меридор из замка Боже в Анжу? — завел я старую пластинку.

— Как будет угодно Вашему Высочеству, — дипломатично ответил шотландец, — Я ее не видел, но я верю на слово столь умелому бойцу и благородному кавальеру. У меня самого пока нет Дамы, честь которой я должен был бы оспаривать.

И поклонился мне, приложив руку к сердцу в знак своей искренности.

— Тогда не будет ли вам в беспокойство отвести этого коня ей в шато Боже. Тут недалеко и вам по дороге. Только обязательно сказать Иоланте, что сегодняшний подвиг я совершил во имя своей Дамы и под ее цветами, — я показал на розетку, которая была пришита Иолантой к моему левому плечу. — Вам это не трудно, а ей будет приятно. Кстати старый барон де Меридор очень гостеприимен и без чаши отличного вина вас не отпустит. И к тому же в замке есть капеллан, который может свершить заупокойную службу по вашему барону.

— Буду счастлив, сослужить вам эту службу, Ваше Высочество, — сдержанно поклонился виконт.