Эшафот для авторитета - Александр Тамоников

Но что-то ему подсказало, что ведет он себя слишком грубо. Поэтому добавил в трубку:

— Но согласен –  я был излишне груб, Эдуард Генрихович. Извините. Так что бы вы хотели? Я внимательно слушаю вас!

— Вот так-то лучше, господин Роенко! Капитан-разведчик, так?

— Угадали! Только уже бывший –  и капитан, и разведчик.

— Жизнь непредсказуема. Может поднять до небес, а может и в яму сбросить!

— Полностью согласен с вами. Так я к вашим услугам, Эдуард Генрихович!

— По телефону всего не сказать. Предлагаю разговор наедине в более подходящем месте. Выходите из дома, я жду вас в машине.

— Не пойдет! Лучше уж вы ко мне. Здесь и места побольше, чем в вашей бронированной коробке, и мне спокойней.

Наступило молчание.

— Сергей, отпустите моего помощника.

— Отпущу, но после того, как вы займете его место. Я всегда готов на компромисс.

Опять молчание.

— Хорошо! Я иду.

— В таком случае продолжайте говорить по телефону все время, пока не зайдете в дом. И еще: оружие, если оно у вас есть, оставьте лучше от греха подальше в машине.

Гофман лишь подтвердил:

— Я иду!

Видя приближающегося Гофмана, Сергей привел в рабочее состояние записывающее устройство ручки Гурама.

Гофману пришлось согнуться из-за своего высокого роста, чтобы пройти низкую дверь. Он вошел в комнату и увидел сидящего у окна помощника. Обернулся. Сзади на него смотрели симпатичные, но холодные глаза молодого, подтянутого, хорошо сложенного человека, держащего автомат, направленный стволом в голову вошедшему. Сергей пригласил:

— Милости прошу, Эдуард Генрихович! А ты, Виктор, вали отсюда! Мухой! Освободи место шефу! Пошел вон!

— Мне кажется, своими людьми вправе распоряжаться только я! –  нахмурился Гофман.

— Это вам только кажется, –  улыбнулся обезоруживающей улыбкой Роенко. –  Слушаю вас, хотя, честно говоря, не понимаю, из-за чего вы подняли такой шум и устроили целое представление. Неужели нельзя было ночью тихо послать ко мне киллера. И все дела! А вместо этого такой спектакль?

— Вы предпочли бы киллера, а не этот, как сами выразились, спектакль?

— Отчего же? Он меня, естественно, устраивает больше, но для кого вы его разыгрываете? Не для ментов ли? И сейчас сюда прибудет ОМОН, чтобы вязать меня. Но, признаюсь, сомневаюсь! Тогда бы вас здесь не было бы.

— Вы так и будете продолжать говорить за меня? –  спросил Гофман.

— А почему не поговорить? Я тут в одиночестве уже сам с собой разговаривать начал, а это, согласитесь, дурной признак, Эдуард Генрихович.

— Не преувеличивайте, господин Роенко. С момента вашего побега вы имели возможность общения.

— Это вы насчет Гурама, что ли?

— Именно! Как вы попали к нему? Насколько мне известно, Гурам ведет замкнутый образ жизни.

— Ну, не такой уж и замкнутый, чтобы с ним не встретиться. А вы, вижу, знакомы с ним?

— В какой-то степени.

— Тогда пусть он вам расскажет, КАК именно мы встретились. Разговор был коротким. Я попросил убежища и работы. Он отказал, сославшись на свои собственные проблемы. Как я понял, у него кого-то из близких чечены похитили. А это, действительно, проблема. Я был в Чечне и знаю, о чем говорю.

— И потом вот так бродили по свалкам и дачным поселкам?

— А вот это, извините, вас не должно волновать.

— Почему не пришли ко мне?

— К вам? Я и сейчас не знаю, кто вы. Интересно, кого бы я искал?

— Гофмана.

— Гофмана?

— Да, слышали про такого?

— Слышал, конечно. Не хотите ли вы сказать, что передо мной сам Гофман?

— Да, я –  Гофман!

— Нормально! Да! И вы, значит, Эдуард Генрихович, проявили ко мне такой повышенный интерес? Не знаю, право, гордиться мне или глубоко сожалеть!

— Не гадайте, не будем затягивать беседу. Я скажу прямо: мне понравилось, как вы разобрались с моей охраной на даче. Мне импонирует то, что вы в безвыходном положении ведете себя достойно, что совершили побег вместо того, чтобы прозябать на зоне. Вы глубоко спрятали чувство страха, а значит, можете полностью контролировать себя. Вы уверены в своих силах, спокойны, решительны и дерзки. Одно мне непонятно, откуда в вас это?

— Я не знаю, как объяснить, но с определенного момента жизни все чувства, свойственные обычному человеку, сменились во мне одним чувством –  ЯРОСТЬЮ, неистребимой, всепоглощающей.

— А мы, оказывается, близки с вами в мироощущении. Только мной движет ненависть. Ярость –  опасна. Она может быть губительна, ее надо уметь держать в узде. Ненависть –  нечто другое.

— И все же, господин Гофман, что вам от меня надо?

— Чтобы вы работали на меня.

— Вот как? Учтите, Эдуард Генрихович, в «шестерках» я ходить не буду. Также у меня есть одно условие, выполнив которое вы сможете полностью на меня рассчитывать. –  Условие?? Нет, определенно, вы все больше нравитесь мне. Вы еще и наглец, каких поискать. Ну хорошо! Я выслушаю ваше условие, но не здесь. Приедем ко мне, там и закончим разговор.

— Мне нужно несколько минут на сборы.

— Хорошо, я подожду в машине.

Сергей согласно кивнул.

Гофман вышел на улицу. К нему тут же подбежал помощник. Босс приказал:

— Всем –  отбой! Чтобы через час все испарились отсюда. Этого, –  он кивнул головой на домик, –  возьмем с собой! Позвони Коротышу, пусть приедет. Мне кажется, встреча между ними нас позабавит!

— Понял, босс, выполняю!

Сергей спрятал свой «ТТ» –  брать пистолет с собой не имело смысла, все равно обыщут. Выйдя из дома, положил на приступок автомат и затворные рамы других «АКСов». Сел в огромных размеров джип. Меньше чем через час Роенко сидел уже в кабинете Гофмана. –  Так что за условие ты хотел мне выдвинуть, капитан? Теперь так тебя будут называть все. Ты не против?

— Нет! Все же лучше, чем какой-нибудь Хмырь.

— И обращаться к тебе я буду, как ко всем людям твоего ранга, на «ты». –  Мне без разницы. А условие таково. Вы знаете ублюдка по фамилии Коротков?

Гофман ухмыльнулся:

— Мне ли не знать Коротыша? –  Тогда условие мое –  встреча с этим человеком. Долг у меня к нему. Неоплаченный. Хочу оплатить. Но так, чтобы никто не помешал мне сделать это.

— Насколько я в курсе ваших дел, ты хочешь рассчитаться с ним за жену, которую увел и погубил Коротыш?

— Какая разница? Кстати, как мне называть вас теперь? Эдуардом Генриховичем?

— Боссом!

— Круто! Так вот, босс, это мое личное дело, за кого я хочу рассчитаться с этим скотом.

— Ты ошибаешься! Коротыш –  мой человек и выполняет определенные функции в организации. Хотя, согласен, в смерти твоей жены доля его вины есть.

— Вот поэтому он и нужен мне!

— Слушай, а может, взяв тебя к себе, я буду иметь больше проблем, чем пользы?

— Все возможно! Но я постараюсь проблем вам не создавать.

— Хорошо! Вообще-то запомни на будущее: в таком тоне, как сейчас, со мной разговаривать не смей. Данную вольность я прощаю тебе из-за незнания общих правил поведения, принятых среди подчиненных мне людей. А насчет Коротыша… Что ж, встречайтесь. Думаю, и у него к тебе есть претензии. Он скоро будет в усадьбе. Здесь, в этом кабинете, и разберетесь. В моем присутствии.

Коротков прибыл через полчаса в обществе двух дюжих телохранителей. После случая в ресторане он усилил собственную охрану, сменив прежних людей.

Войдя в кабинет босса, Коротыш почтительно поздоровался с хозяином и тут увидел Сергея. На лице Вениамина Александровича сначала отобразилось удивление, потом подобие удовлетворения.

— Что, босс, взяли этого козла? На чем подловили, если не секрет?

Роенко было рванулся вперед, но Гофман подал рукой знак Сергею оставаться на месте.

— Коротыш? Почему ты оскорбляешь моего личного гостя?

— Гостя? –  Радость улетучилась с морщинистого лица Короткова. –  Но это же он тогда, в кабаке, стрелял в меня!

— Я помню, ты рассказывал. –  Голос Гофмана был спокоен. –  Это уже дело прошлое. Сейчас за что ты оскорбил его? Ведь он вправе потребовать ответа за слова? Готов ли ты дать его?

— Да кто он такой, чтобы чего-то там требовать? Беглый бомж!

— С этого дня он один из нас. Так я решил! И имеет все права члена команды. Так что ты, Коротыш, совершил ошибку. А все из-за того, что не умеешь просчитывать ситуацию. Мог бы и догадаться, что не так просто этот человек находится со мной в одном кабинете. Хотя я не знаю, как капитан (так теперь его будут называть все) ко всему этому отнесется. Может, простит? Но сомневаюсь!

В глазах Короткова, кроме страха, ничего не осталось. Его пробил озноб. Чего-чего, а такого поворота событий он не ожидал.

Гофман же продолжал:

— Вот он, перед тобой, капитан! Предъявляй ему!

Сам же босс откинулся на спинку кресла, внимательно следя за происходящим.

— Сейчас я предъявлю ему! –  Сергей пошел на противника.

Тот крикнул:

— За что сдаешь, босс? За службу верную?