Дар сопереживания - Дэвид Вилтц

– Вы обработали и проверили все отпечатки всего за три дня? – Теперь вопрос задал Беккер.

«Слава Богу, хоть кто-то оценил!» – подумала Карен.

– Мы привлекли помощников из других отделов и каждый день работали допоздна, – энергично проговорила она, добавив про себя: «Умница, девочка, сказала «мы», а не «я». Правильно. Демонстрируй самоотверженность, ты – член команды. Не упоминай, что не спала трое суток. Они это, скорее всего, и так поняли по твоему виду, но пусть сами сделают выводы, каких героических усилий тебе все это стоило!»

– Мы исключили из списка всех женщин, доля которых составляла шестьдесят процентов.

– О, правда? – подал голос Хэтчер.

– За границу путешествует больше женщин, чем мужчин, – хотя бизнесмены путешествуют чаще.

– Я этого не знал.

– Вдовы, – кратко пояснила Карен.

– Женщины обычно более предприимчивы, чем мужчины, – вставил Беккер, и Карен взглянула на него с удивлением. Это было странное замечание, особенно с его стороны.

– Они больше читают, больше занимаются искусством и больше путешествуют, – развивал свою мысль Беккер.

– Ну, если ты так говоришь... – с сомнением буркнул Хэтчер.

– Они – крайне интересный народ. Тебе следовало бы познакомиться с одной-двумя, – едко закончил Беккер.

Маккиннон блаженно улыбнулся, посмотрев сначала на Беккера, затем на Хэтчера, готового выдать не менее ядовитый ответ и прошелестел:

– Господа, уверен, мы можем прийти к взаимопониманию, однако, давайте сначала позволим мисс Крист посвятить нас в то, что имеется у нее на руках.

– Агент Беккер поручил мне подготовить предварительный список подозреваемых из тех, кто имел в прошлом столкновения с законом...

– Откуда нам известно, что он преступник? – резко спросил Хэтчер. – Исходя из такой предпосылки, мы можем в самом начале проглядеть искомого человека.

– Нам не известно, преступник он или нет, – ответил за Карен Беккер. – Нам также не известно, появлялся он в паспортной службе или нет. Мы, в конце концов, не знаем, не является ли этот человек плодом нашего воображения. Мы бредем наощупь в темноте. В подобных случаях делаются определенные предположения, первое из которых то, что мир не исчез только потому, что погас свет. Поскольку мы ищем человека, убившего Роберта Кармайкла при помощи платяной вешалки, то это, определенно, не средний гражданин, решивший заполучить паспорт более легким способом... Да, Крист, вы сняли отпечатки с вешалки около входа и плечиков?

– Да, сэр.

– Хорошо. Кстати, у нас с вами одинаковый ранг, и вам не обязательно называть меня «сэр», – улыбнулся Беккер. – Поскольку я собираюсь отыскать этого человека, Хэтчер, мне предстоит сделать много предположений. Если я ошибусь, то придется вернуться к отправной точке и выстроить новую цепь логических предпосылок, конечно, при условии, что еще не будет поздно ловить его. Тем не менее, я уверен, что прав. Одно из предположений, которое я сделал – это то, что человек, стоящий в глазах кого-то в Дамаске два миллиона долларов, не мог появиться на сцене, не имея в прошлом неприятностей с законом. Возможно, я ошибаюсь, и он до сегодняшнего дня был образцовым гражданином. Может оказаться, что он не американец и не канадец, но я опять же предполагаю, что он все-таки американец или канадец, или жил в одной из наших стран достаточно долгое время. Иначе он не старался бы раздобыть канадский паспорт. Если я прав, то мы, воспользовавшись описанием Кармайкла с вариациями плюс-минус восемь-десять сантиметров по росту и десяток лет по возрасту, сумеем отфильтровать наиболее вероятных кандидатов из тех, чьи отпечатки нашлись в помещении паспортной службы. Если я не прав, нам по-прежнему не известно, кто он. Другими словами, мы там, с чего начали. Все ясно?

Хэтчер пожал плечами.

– Мне-то что. Это твое дело.

Карен почувствовала исходящую от него жаркую волну обиды.

– Агент Крист, прошу, продолжайте, – сказал Беккер.

Карен возобновила доклад, размышляя про себя: «Это как прогулка по минному полю: можно лишиться ног и никогда не узнать, что тебя ударило, или можно отмечать расположение мин. Смотри прямо перед собой, девочка, и не пытайся скакать галопом».

– Мы воспользовались критериями, предложенными агентом Беккером, сэр, – сказала она, обращаясь к Маккиннону, – и, исходя из примерного возраста и средних физических характеристик подозреваемого, сократили список до пятнадцати человек. На всех них заведены досье в полиции Соединенных Штатов, один арестован в Канаде.

– Этот список здесь имеется? – спросил Маккиннон, похлопав по экземпляру рапорта Карен перед собой.

– Да, сэр, на пятнадцать имен.

Пока трое мужчин просматривали свои копии, Карен воспользовалась возможностью поправить юбку. «Почти удачно, – подумала она. – И с чего я взяла, что докладывать Беккеру будет сплошным удовольствием? Ничего себе удовольствие! Все равно, что стоять под осиным гнездом, которое кто-то ворошит палкой». Если повезет, и она не будет дергаться, то, возможно, останется целой и невредимой. Возможно. Враждебность между Беккером и Хэтчером соткала между ними своеобразное силовое поле. Маккиннон смахивал на сумасшедшего ученого, умело контролировавшего его всплески. Карен удивляло, почему все мужчины считают Маккиннона чуть ли не святым. Ей виделось в его глазах нечто отнюдь не доброе. Мужчины совсем не разбираются в людях, решила девушка. Они придают слишком большое значение служебному положению и внешнему виду, тогда как женщины – сами мастера создавать иллюзию безупречной внешности – очень хорошо знают, сколь многое может за ней прятаться.

– Хорошо, мисс Крист. По-видимому, это он.

– Превосходная работа, – похвалил Беккер.

Когда Карен поднялась, мужчины намеренно остались сидеть: исполнение правил этикета считалось теперь признаком ухаживания. «Не покачивай бедрами», – говорила себе Карен, чувствуя спиной мужские взгляды, провожавшие ее до двери. Очутившись в коридоре, она с облегчением вздохнула: фу, наконец-то!

Беккер, по крайней мере, похвалил ее работу, а вот Маккиннон отпустил, не сказав доброго слова. Конечно, ей хотелось произвести на него впечатление, ведь работать в отделе по борьбе с терроризмом – ее мечта. Но также ей хотелось произвести впечатление и на Беккера, хотя совсем по иным причинам. Пока придется удовлетвориться его профессиональной похвалой. Пока, а дальше... Существуют и другие отношения между людьми помимо профессиональных.

Трое мужчин в молчании изучали копии списков из рапорта Карен. Имена подозреваемых были напечатаны в алфавитном порядке. Беккер медленно провел по списку пальцем сверху вниз, затем вернулся к началу и, держа палец напротив первого имени, стал ждать, пока закончат остальные.

Маккиннон первым поднял голову и дождался Хэтчера.

– Полагаю, вы это заметили, – сказал он, глядя на Беккера.

Беккер кивнул.

– Что заметили? – спросил Хэтчер.

– Им я займусь сам, – сказал Беккер и повернулся к Хэтчер. – Отряди кого-нибудь проверить номера со второго по пятнадцатый. Мне нужно знать, что они делали в последнее время, где находились в последние шесть недель, куда отправились из Монреаля, и где они сейчас.

– А как насчет первого номера?

– Им я займусь лично.

Согласно кивнув, Хэтчер вновь посмотрел на имя, возглавляющее список. В конце концов не выдержав, он спросил:

– Что в нем такого особенного?

– Видишь возраст, в котором его отпечатки были занесены в картотеку.

– Да, ну и что?

– Он был слишком молод.

– Слишком молод для чего?

– Чтобы его отпечатки были занесены в картотеку. Значит, кто-то специально позаботился, чтобы они сохранились. Мне интересно, почему.

Сначала Беккер отправился в управление полиции Детройта. Взволнованный полицейский чиновник на первых порах мало чем мог ему помочь.

– Это было задолго до того, как я поступил на работу. Я не знаю, почему это было сделано, – смущенно сказал он. – Я хочу объяснить, существует установленная процедура: если возраст правонарушителя на время совершения преступления не превышает восемнадцати лет, то полагается изымать его отпечатки из картотеки по достижении совершеннолетия.

– Это мне понятно, – спокойно проговорил Беккер. Чиновника, казалось, напугал значок агента ФБР, и Беккер старался осторожно подвести его к интересующему вопросу, – Возможно, он уже не был несовершеннолетним ко времени выхода из заключения.

Чиновник взглянул на формуляр, который держан перед собой. В его верхней части содержались биографические данные, в нижней чернели десять пальцевых отпечатков. Это был оригинал информационной копии, хранившейся в памяти полицейского компьютера и разысканной главным компьютером ФБР.

– Да, так и есть. Я имею в виду, так и было. Фактически, поэтому он и был освобожден. По закону таких преступников приходится выпускать, когда им исполняется восемнадцать.