Могила Таме-Тунга - Константин Нефедьев

Как-то им попались невысокие деревца с мелкими плодами.

— Кажется, это гуарана, — неуверенно сказал Жоан, рассматривая в лупу лист деревца. Несмотря на предупреждение Жоана, Сергей все-таки попробовал несколько ягод, напомнивших ему родную черемуху. Потом он долго плевался, но, странное дело, весь остаток дня чувствовал себя необычайно бодрым.

Дня через два путники вышли на небольшое плато, и тогда впервые Сергей увидел улыбку Жоана.

— Саор, видишь вон то плоскогорье? У его подножья должна протекать большая река.

Это наше спасенье, — сказал Жоан. — Скоро мы найдем людей. — Жоан было прибавил шагу, но, взглянув на измученное лицо Сергея, поспешил сделать привал.

— Почему тебя радует река, Жоан? Нам же ее не переплыть.

— А нам и не надо ее переплывать. Мы построим плот и спустимся по ней.

До реки было не менее пяти миль, и хотя для обессилевшего Сергея это равнялось пятидесяти милям, друзья твердо решили сегодня же добраться до цели.

Сергей осмотрел свои натруженные ноги, ощупал голову и убедился, что дела его плохи. Рана на голове начала гноиться. На руке, в том месте, куда попали ядовитые грибные споры, появились фиолетовые нарывы. В довершение бед вправленный Жоаном локоть сильно болел, и левой рукой Сергей ничего не мог делать.

Жоан помог Сергею поправить повязку. Пока шла перевязка, в нескольких шагах от привала уселась стая птиц, с виду похожих на грачей, но значительно крупней. Они пронзительно кричали.

— Это урубу, — объяснил Жоан. — В городах их зовут мусорщиками. Они питаются мертвечиной и падалью. Не нравятся мне эти птицы. Пойдем скорее, Саор…

Друзья тронулись в путь. Сергей едва поспевал за Жоаном. Несмотря на тяготы путешествия, бразилец выглядел значительно лучше, нежели в начале похода.

Жоан был неплохим и заботливым товарищем, и Сергей искренне привязался к нему, но последние дни за ним стали замечаться некоторые странности. Временами Жоан как бы замыкался в себе, подолгу не разговаривал, становился раздражительным.

Сергей недоумевал о причинах такого поведения. Вот и сейчас он шел впереди, не оглядываясь и не разговаривая…

К исходу дня путники настолько приблизились к реке, что стал слышен приглушенный шум воды. Сергей остановился, чтобы поправить повязку, и вдруг поймал на себе хмурый взгляд Жоана. Сергею сразу же стала понятна раздражительность товарища.

Ну, конечно же, это он, Сергей, больной, еле передвигающий ноги, задерживает здорового и сильного товарища. За несколько часов Жоан может пройти расстояние, которое вдвоем они едва одолевают за день. Словно подтверждая догадку Сергея, Жоан поднял голову к небу и с раздражением сказал:

— Скоро наступит период дождей, и мы окончательно засядем…

Они добрались до реки, когда уже совсем стемнело. Сергей, которого в дороге поддерживали только упорство и сила воли, повалился на влажный мох. Ушибы и нарывы горели огнем, он почти терял сознание. Жоан раскинул палатку.

— Завтра мы начнем строить плот, — ободряюще сказал он, протягивая Сергею долю плодов. — Построим — и помчимся, как на моторном катере.

Сергей кивнул головой, хотя в глубине души не верил этому: слишком уж бурна была река.

Где-то в верховьях промчалась гроза. Уровень воды в реке поднялся. Бешеные струи влекли обломки деревьев, сучья. Плавание по такой реке опасно. Постройка плота потребует немало времени, но даже если они и построят плот и спустят его на воду, нет уверенности, что они тут же не опрокинутся. Но главное было даже не в этом. Сергей отлично понимал, что, будь он здоров, можно было бы попытаться, но сейчас он беспомощен и этим крепко связывает товарища.

«Неужели Жоан бросит меня одного? — раздумывал Сергей, лежа с закрытыми глазами и ясно представляя себе, как он останется один в чужом и страшном лесу. Нет, нет, Жоан не бросит товарища в беде, это просто у нас обоих разыгрались нервы».

В тот же момент Жоан, словно узнав мысли Сергея, спросил:

— Ты не спишь?

Сергей притворился спящим и не ответил. Он слышал, как повернулся к нему Жоан, ощутил в темноте его дыхание.

— Я знаю, ты не спишь, Саор. Давай поговорим.

Сергей пожалел, что сразу не ответил: лучше сейчас же все выяснить, нежели мучиться неизвестностью. И Сергей решился:

— Можешь идти один, Жоан, — заговорил он без околичностей. — Я тебя не задерживаю. В нашем положении это будет самым правильным решением. Я знаю, ты сейчас скажешь, что нехорошо, мол, оставлять товарища в несчастье. Но вдвоем нам не выбраться из этих проклятых мест. Ты напрасно стараешься меня успокоить. Не думай, что я собираюсь смириться с судьбой и умирать покорно, как овца под ножом. Нет, Жоан, я слишком хочу жить и буду бороться, пока хватит сил. Я принадлежу к нации очень выносливых, несгибаемых людей. Четыре года меня старались убить, сломать, растоптать, а я еще живу. Уходи, Жоан. Я тоже пойду, но только не спеша.

— Ты настаиваешь, чтобы я тебя оставил? — тихо Жоан.

— Поговорим об этом утром, Жоан…

Луч солнца пронзил листву дерева и, коснувшись щеки Сергея, разбудил его.

Шелковый полог палатки был откинут. В просвет виднелся кусочек бледно-голубого неба и зелень листвы. Два красноклювых попугая чистили свои белоснежные перья, заботливо помогая друг другу. Сергей бездумно наблюдал за ними и вдруг вспомнил вчерашний разговор. Где Жоан? Он приподнялся, посмотрел. Куртка Жоана, его мешок, фляга были на месте, значит, он отлучился ненадолго. Когда он вернется, тяжелый для них обоих разговор неизбежен.

Сергей представил, как Жоан, пряча глаза, будет говорить не то, что думает.

Лучший способ избежать неприятного разговора — это уйти самому. Но тут же внутренний голос Сергея запротестовал: «Зачем ты так плохо думаешь о Жоане?

Может, ты ошибаешься, парень?» — «Нет, не ошибаюсь! Разве реплика Жоана о приближении периода дождей, его взгляд — не свидетельства желания избавиться от меня? Лучше уйти самому. Лучше я ошибусь, нежели узнаю, что человек, которого я считал другом, окажется подлецом…»

Сергей оторвал листочек бумаги из записной книжки, нацарапал на ней карандашом:

«Уходи один. Обо мне не думай», — и прикрепил записку шипом к палатке.

Пожевав наспех какие-то мучнистые корни, накануне собранные Жоаном, и сделав из фляги добрый глоток шоколада, Сергей вышел из палатки, осмотрелся. Куда же все-таки исчез Жоан? А не все ли равно? Пока же надо отойти подальше, чтобы не мешать Жоану…

Опираясь на палку, припадая на больные ноги, Сергей углубился в чащу леса, стараясь запомнить дорогу, чтобы потом возвратиться к привалу.