Последний поцелуй на ночь - Влада Ольховская

– Камилла, это мои друзья! – сообщил он.

Он назвал их имена, но я, как ни странно, ни одного не запомнила. Просто мимо ушей пропустила! Со мной такое редко случается, но тут – было объяснимо. Эти люди нервировали меня. Я слышала в ушах биение собственного сердца, у меня закружилась голова. Как будто они хищники, а я добыча! Мне хотелось лишь забрать малышку и запереться в нашей спальне!

Но, как хорошая жена, я не могла так поступить. Я заставила себя улыбнуться.

– Здравствуйте, господа! А когда вы познакомились? Должно быть, недавно.

– Нет, что вы, – ответил мне тот, который раньше держал на руках Анджелин. – Мы с вашим мужем знакомы очень давно.

– Что же свело вас вместе?

– Работа.

– Ой! А я думала, что видела всех его коллег на нашей свадьбе!

– Мы не совсем коллеги, мы скорее деловые партнеры, – пояснил любимый. – Да, ты права, я должен был представить их тебе раньше. Но они живут очень далеко, поэтому не смогли приехать на нашу свадьбу. Даже сегодня, видишь, как опоздали!

– Ничего страшного, я всегда рада новым гостям!

Это была ложь. Они мне не нравились. Но назвать причину я не могла, поэтому руководствовалась хорошими манерами. А мужчины эти, кажется, видели меня насквозь. Знали, что я вру и что боюсь их. Ну почему ему понадобилось приводить таких жутких людей в наш дом, Лили?!

Я подошла к любимому и решительно забрала у него Анджелин.

– Приятно было познакомиться с вами, но нам, девочкам, нельзя засиживаться так поздно. Доброй ночи!

Они не стали возражать против нашего ухода, но я не о том думала. Я не могла не заметить, как крепко спит моя девочка. Это на нее не похоже! Она обычно просыпается от любого шороха, а тут ее дважды с рук на руки передали – и ничего! Но Анджелин не выглядела больной, поэтому я решила, что она просто устала. Много впечатлений для того, кто только пришел в этот мир!

Поднимаясь по лестнице, я остановилась, чтобы поправить одеяльце дочери, и услышала, как они говорят там, в комнате…

– Она очень нервная, тебе не кажется?

– Она хорошая мать, только и всего.

– Но это не помешает нам в решающий момент?

– Нет, конечно!

Мне следовало бы остаться и послушать дальше. Но я вдруг так испугалась, что буквально побежала к себе! Ты бы за это назвала меня дурой. Ты очень смелая, Лили, и наверняка бы осталась подслушивать. Но тогда это было выше моих сил.

Зато теперь обрывки чужого разговора не дают мне покоя! Я привыкла верить любимому, да и сейчас верю ему… Но что я должна думать? Я воображаю лишнего, или их слова с объективной точки зрения выглядят подозрительными?

Ты единственный человек, к которому я могу обратиться с таким вопросом. Ты смелая и решительная, умеешь видеть, что правильно, а что – нет. Поэтому я прошу тебя о помощи, Лили. Оставаться мне или уехать? Может, попросить любимого больше не приводить этих людей в наш дом? Или попросить совета у Сильвии? Она мудрая женщина! Я запуталась окончательно, вся надежда только на тебя.

Твоя подруга Камилла».

– Какая-то она овца, – прокомментировала Агния.

Вика была не столь категорична:

– Ну, не знаю… Не все же бой-бабы! Она ребенка только что родила, мужа любила, понятно, что подвоха не ожидала. Да и не факт, что он был. По крайней мере, мы знаем, что она точно была невесткой Сильвии Карье.

Хотя в этом они давно уже не сомневались. Другой вопрос, что Вика испытывала смешанные чувства по поводу этих документов. Порой хотелось просто поддаться эмоциям, разорвать пачку или просмотреть только последние бумаги, где все наверняка пояснялось. Но Агния возражала против такой поспешности. Она считала, что если кто-то собрал все это именно в таком порядке, то это не зря.

– По поводу подвоха… по ходу, был, – задумчиво произнесла Агния.

Пока что документы держала в руках она, Агния же и читала. Со своего места на диване Вика не могла увидеть, что следует за письмом.

– Почему ты так считаешь?

– А тут дальше вырезка из газеты…

– Что, опять криминальные новости?

– Еще очевидней – некролог: «Мадемуазель Лили Перье. Замечательному другу, дочери, сестре и жене, ушедшей из жизни в результате трагедии».

– Что за трагедия? – спросила Вика, хотя чувствовала, что ответ слышать не хочет.

– Авария. Если я правильно поняла, отказали тормоза… Вообще посмотри сама, тут на французском, а я его только недавно начала изучать. Это не статья, а некролог, тут деталей мало.

– Для меня французский тоже не родной язык! Ты мне одно скажи, если это не очевидно… Письмо и «случайная авария» совпадают по срокам?

– На письме нет даты.

Это не успокаивало. Можно, конечно, окунуться в блаженный самообман и сделать вид, что неизвестная им Лили умерла совершенно случайно. Но тот человек, что собирал все письма, обрывки газет и страницы дневников, знал, что делал. Даты тоже знал. Эти бумаги не зря оказались сшиты вместе.

– Не люблю я такие шарады, – буркнула Агния. – Почему нельзя было просто написать, что случилось и кто виноват? Странная эта Сильвия все-таки была!

– Ты думаешь, что это все сделала Сильвия?

– А кто ж еще?

– Вспоминай, что сказал нам всемогущий Интернет, – невесело усмехнулась Вика. – Камиллу и ее дочь так и не нашли. Мы не знаем, умерла она или нет.

– Ты думаешь…

– …что все это вполне могла оставить она сама. В конце концов, это ее письма!

Город встретил их солнцем, по-весеннему теплым. Оно уютно освещало покатые черепичные крыши, мостовую улиц и разбивалось на сотни брызг в фонтане на центральной площади.

– Рано тут фонтаны запускают, – рассеянно заметил Эрик.

Чувствовалось, что это место влияет на него. Давит или нет – сказать сложно, но влияние все-таки есть. Матиас пока не решался задавать слишком личные вопросы.

– Почему бы и не запустить? – Он кивнул на цветы, украшающие окна. – Вон, уже флора вовсю цветет!

– Все-таки очаровательный эти немцы народ… До сих пор не понимаю, как они завоевали репутацию строгих педантов!

– Не «они», а «мы», – напомнил Штайн. – Раз завоевали, значит, есть за что. Правда, репутация эта держится в основном на тех, кто хочет от нас денег, но не получает.

– Справедливо.

В целом это местечко отлично подходило для тихого семейного отдыха или побега от цивилизации. Из того, что понял Матиас по обрывочным пояснениям, именно за этим сюда и приезжала мать Евы.

Сама Ева разговорчивостью не отличалась. Скорее наоборот: с тех пор как они пересекли черту города, слова она выдавала на вес золота. Может, оно и к лучшему… Матиасу очень не хотелось, чтобы она еще кого-нибудь до полусмерти напугала! В то же время эта угрожающая молчаливость не могла не напрягать.

Они приехали в город рано утром и сразу же направились к небольшому семейному отелю. Поселиться с собакой можно было только там. Пес стабильно привлекал внимание, где бы они ни останавливались. И не только потому, что это здоровенная овчарка, – таких тут хватает. Скорее любопытство вызывал контраст между явной ухоженностью животного и жуткими шрамами на его морде.

– Слушай, давно хотел спросить… что с ним случилось-то? – поинтересовался Матиас, кивая на Хана.

Он не был уверен, что Ева ответит. Но на сей раз она молчать не стала.

– Дробью выстрелили. Судя по тому, что я вижу, выстрел прошел по касательной, может, рикошетом задело. Если бы было прямое попадание, он бы одним глазом не отделался. Стреляли в его хозяина. Хан рядом оказался. А хозяина убили.

– А ты приютила бездомную собаку? Не ожидал от тебя такого милосердия!

Матиас планировал это как легкую шутку, но прозвучало как-то не смешно. Впрочем, Еве было все равно:

– Это не милосердие. Мы тогда спасли друг друга.

Мать Евы, приезжая в этот город, в отелях не останавливалась. Для нее всегда снимали квартиру. Первые дни она приходила в себя, успокаивалась, потом давал о себе знать трудоголизм. Она возобновляла работу, иногда ей даже привозили соответствующее оборудование. В отеле это бы наверняка заметили, а хозяева съемной квартиры готовы были за соответствующую плату не досаждать жильцам своим вниманием.

Над чем работала Елена – ее дочь не знала. Со стороны мало кто бы понял, а она не спешила рассказывать.

– За ней постоянно следили, – пояснила Ева. – Тут и почти везде, где она была. Она старалась не замечать этого. Но потом она стала устраивать скандалы. Отказывалась работать. За ней следить перестали, если в этом не было острой необходимости. Поэтому она и умерла.

Эрик, видимо, знал, о чем идет речь. А вот Матиас был не столь осведомлен и от вопроса не удержался:

– Почему?