Подмененная - Виктория Холт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь самым главным для нас стал ребенок, и мы мало-помалу начали излечиваться от горя.
Нужно было крестить ребенка. Ее назвали Белинда-Мэри. Имя выбирала моя бабушка.
- Оно просто пришло мне в голову, - сказала она.
С этих пор в нашем доме появилась вполне определенная личность Белинда. Мы сразу заметили, что это необычный ребенок: она была сообразительней других малышей, и нам даже казалось (как бы нелепо это ни звучало), что она узнает нас.
Миссис Полгенни, к счастью, была в это время свободна от прочих пациентов и смогла на некоторое время взять на себя роль няни. Вероятно, именно благодаря ее искусству ребенок чувствовал себя так хорошо. Бабушка сказала, что нам необходима няня, и миссис Полгенни согласилась с этим.
Примерно через неделю после нашего возвращения от Пенкарронов она сделала нам одно предложение,.
- Это о моей Ли, - сказала она. - Не знаю, конечно, но с тех пор, как она ездила в Хан-Тор заниматься рукоделием, с ней что-то неладное. Я уж думаю, не сглазила ли ее в Сент-Иве моя сестра, чтобы Ли подольше оставалась при ней.
Мы с бабушкой обменялись многозначительными взглядами. Нам трудно было представить, чтобы Ли хотела вернуться в этот дом, где безукоризненная чистота ценилась почти так же, как богобоязненность.
- Ли умеет обращаться с малышами, - продолжала миссис Полгенни. - Я ведь ее кое-чему учу.., да и сама я буду неподалеку. В общем, я думаю, что для Ли было бы неплохо поработать нянькой у вашей малышки.
- Как! - воскликнула бабушка. - Да ведь у Ли золотые руки!
- Вот пусть она их и приложит ради ребеночка. Девочку-то надо обшивать.
- Вы уже говорили с ней об этом?
- Ну да, говорила. Поверьте, Ли сама хочет взяться за такую работу. Устала она вечно сидеть над рукоделием, да и для глаз это вредно. Она чувствует, что глазам пора отдохнуть. У нее даже головные боли начались. В общем, моя дочь хочет быть нянькой у этого ребенка. Чего она не знает - я подскажу. А малышей она действительно любит.
- Что ж, - сказала бабушка, - если Ли и в самом деле согласна, это превосходная идея.
- Я пришлю ее сюда. Пусть поговорит с вами.
- Это решило бы проблему.., да и человек нам знакомый. Меня это устраивает.
Так Ли пришла к, нам и вскоре поселилась в детской. Ребенок, похоже, принял, ее благосклонно, и все были довольны.
Нам всегда нравилась Ли, хотя, конечно, раньше мы видели ее нечасто. Она сидела взаперти в своем доме, выходя из него только в сопровождении матери.
Теперь она казалась совсем другим человеком, более счастливым, чему я, впрочем, не удивилась. Она была спокойной и скромной. Бабушка сказала, что нам очень повезло с няней.
Ли расцвела и стала настоящей красавицей - с довольно загадочной внешностью, с длинными темными волосами и одухотворенными карими глазами. Ее привязанность к девочке была несомненной. Бабушка заметила, что с ребенком на руках Ли напоминает мадонну с картин эпохи Ренессанса. Как только малышка начала узнавать окружающих, она стала тянуться к Ли.
Наш интерес к детской помог нам пережить эти самые тяжелые месяцы. Мы постоянно говорили о Белинде. Ее первая улыбка, первый прорезавшийся зуб все приобретало для нас чрезвычайную важность и было необычайно захватывающим.
Во всяком случае, мы оправились от полученного удара и смирились с тем, что моей мамы больше не было с нами.
Мы втроем сидели за завтраком, когда принесли почту. Среди прочего там было и письмо от Бенедикта.
Бабушка встревоженно взглянула на него, и я поняла, что ей страшновато вскрывать письмо.
Она неуверенно сказала дедушке:
- Это от Бенедикта.
Дедушка медленно кивнул.
- Он, наверное, хочет забрать ребенка...
Дедушка спокойно сказал:
- Вскрой его, Аннора. Бенедикт, скорее всего, понимает, что Белинде и Ребекке лучше остаться здесь.
Бабушкины пальцы слегка дрожали, но по мере чтения выражение ее лица начало проясняться. Я жадно смотрела на нее.
- Он пишет, что считает себя ответственным за малышку и за Ребекку.
- Только за Белинду, - возразила я.
- Ну, я полагаю, что, будучи твоим отчимом, он является и твоим опекуном, - сказал дедушка.
- Нет. Меня опекаете вы.
Дедушка улыбнулся и спросил:
- Что там еще в письме?
- Он пишет, что предпримет соответствующие шаги, а пока, если это нас не затруднит, детям было бы лучше оставаться здесь. - Бабушка засмеялась. Не затруднит! Вот уж, действительно...
Я тоже рассмеялась.
- Мы не нужны ему, так же как и он нам.
- Значит, все в порядке, - заключила бабушка.
- Бенедикт хочет дать понять, что сознает, как мы помогаем ему, заметил дедушка;
- Что это он такое говорит?
- Думаю, речь идет о няне и всем прочем.
- Какая чепуха!
- Что ж, отлично. Будем жить, как прежде.
Мы почувствовали облегчение, но, тем не менее, я призадумалась. Меня смутило напоминание о том, что Бенедикт является моим опекуном и отцом Белинды, что именно он будет решать наше будущее. Подбежав к бабушке, я прильнула к ней.
- Мы останемся с вами, - сказала я, - Я не хочу покидать вас.
- Все будет хорошо, - заверил меня дедушка. - Подобным образом он выражает заботу о вас. Он рад тому, что вы здесь, под нашим присмотром, ведь нам это сделать гораздо легче, чем ему.
Когда позже я вновь заговорила с бабушкой да эту тему, она сказала:
- Не беспокойся. Без жены ему будет нелегко организовать домашнее хозяйство - хоть в Лондоне, хоть в Мэйнорли. Бенедикт поглощен своей карьерой.
Он просто хочет подчеркнуть, что чувствует свою ответственность, но он, конечно же, понимает, что для Белинды не придумать лучшего места. Не забывай, что он - ее отец.
- Лучше бы это было не так, - сказала я.
Бабушка лишь печально покачала головой.
Она так же, как и я, мечтала о том, чтобы все шло, как прежде, когда мы счастливо жили вместе.
***
Прошел год, и настала годовщина смерти моей матери. В течение этого года Бенедикт нанес два визита в Корнуолл. Он осматривал своего ребенка. Я в это время находилась в детской. Белинда отнеслась к нему безразлично. Ли подняла ее и передала ему на руки.
Он осторожно поднял ее, и тут Белинда издала протестующий вопль, который тут же сменился удовлетворенным пыхтением, когда Ли забрала ее обратно.
Ли сказала:
- Очень сообразительная малышка. Вы будете ею гордиться.
Мой отчим внимательно поглядел на Ли. Она опустила глаза и слегка покраснела, став еще больше похожей на изображения мадонны. Чуть позже бабушка завела с ним разговор о Ли.
- Она исключительно привязана к Белинде, - сказала она ему, - и хорошо умеет ухаживать за ребенком. Она ведь дочь акушерки, так что многому научилась у своей матери.
- Судя по всему, она знает свое дело, - согласился Бенедикт.
Со мной он говорил сдержанно, видимо, зная мою неприязнь к нему и, возможно, ощущая по отношению ко мне то же самое.
- Ребекка, через некоторое время тебе необходимо будет отправиться в школу, - сказал он. - Гувернантка не может обеспечить достаточного образования.
- Я очень довольна мисс Браун.
- Быть образованной - нечто совсем иное, чем быть довольной. Мы планировали отдать тебя в школу.
Он хотел сказать, что они с мамой когда-то планировали это. Значит, она говорила с ним обо мне.
- Возможно, в следующем году, - сказал он.
Итак, пока я была в безопасности.
Я радовалась его отъезду в Лондон. Бабушка тоже оживилась. Видимо, она никогда не забывала о том, что рано или поздно он заберет у нее и меня, и Белинду.
Меня посылали в школу, но, что касается Белинды, она, по-моему, была ему не нужна. Что-то в его взгляде, когда он смотрел на девочку, подсказывало мне, что он винит ее в смерти своей жены.
***
Патрик приехал в Корнуолл на летние каникулы и привез с собой школьного приятеля. Конечно, этот приятель не хотел, чтобы им мешала девчонка. Итак, на этот раз все складывалось иначе. Патрик был очень добрым человеком и всегда внимательно относился к чувствам других людей - он унаследовал это от своей матери, поэтому ему было ясно, что я ощущаю себя отверженной. Он был смущен, но ничего не мог поделать: он был обязан доставлять удовольствие своему гостю. Мы подрастали, и в наших отношениях появилось много нового.
Я часто ходила к пруду и вспоминала о своей маме, о том, как мы сидели там вместе с ней и разговаривали.
Я вспоминала, как она просила меня позаботиться о ребенке, тогда еще не родившемся на свет Она будто предчувствовала, что что-то произойдет и ей суждено умереть.
Этот пруд сыграл в ее жизни особую роль, и, когда я сидела там, у меня появлялось странное ощущение, что мама находится возле меня.., пытается заговорить со мной.
Именно здесь, у пруда, я впервые увидела Люси.
Она меня интересовала, поскольку никто до последнего дня не верил в то, что ее мать собирается рожать, и никто не знал отца Люси.
Иногда о ней упоминала миссис Полгенни. Она говорила: