Подпорченное яблоко - Энтони Бруно

Лоррейн поднялась на ноги, и Живчик попятился от нее. В ее взгляде была угроза.

— Вашего дружка найдут. Они уже у него на хвосте. Вот увидите.

— Лоррейн! — Гиббонс был готов ее убить.

— Майкл носит какую-то штуку, микрофон или что-то в этом роде. С помощью этого устройства они знают все, что с ним происходит. Так они и выследят вашего дружка.

— Лоррейн!

Она не обратила на него внимания и продолжала нападать на Стенли и Живчика:

— У них есть всякие новейшие приспособления. Не волнуйтесь. Они разыщут вашего дружка. — Она не просила их о помощи, она радовалась неминуемому поражению Тони Беллза. Ей надо было отыграться на ком-нибудь, на ком угодно за похищение ее двоюродного брата.

Гиббонс сел. Он был готов убить ее.

— Подождите, — говорила она. — Они найдут вашего дружка. ФБР...

Гиббонс решил заставить ее замолчать прежде, чем она скажет еще хоть слово.

— Лоррейн, пожалуйста, заткнись.

— Нет, это тызаткнись. — Со сверкающими глазами она повернулась к нему и визгливо закричала: — Я хочу, чтобы они знали: их дружку не на что надеяться, там, снаружи, специальная машина, пока мы тут беседуем, она следит за Майклом, они должны сказать, куда поехал их дружок, и помочь нам найти Майкла, пока не поздно. Скажиим, что произойдет. — Она разошлась вовсю, набрасываясь на всех и каждого.

Гиббонс попытался подняться на ноги, но ему удалось только встать на колени. Лоррейн хватила через край. Она вопила на него,как будто это он был во всем виноват, а ведь в него только что стреляли, черт побери. Нет, он точно в сумасшедшем аду. Скрипя зубами, он снова попытался встать.

— Замолчи, Лоррейн. Что, черт возьми, с тобой случилось?

— Со мной всегда все не так! Ты, по крайней мере, так считаешь.

— Что?

— Что бы я ни сделала, все не так. Я не могу даже таблетки принести так, как надо. Не могу взять на себя твою зубную боль, а ведь этого ты хочешь на самом деле. Я бы даже не смогла быть хорошей вдовой. Ну так извини, такая уж я есть. Тебе надо просто избавиться от меня.

— Что ты мелешь, Лоррейн? Совсем с катушек съехала?

— Не знаю. Может быть.

Гиббонс крякнул, напрягся и наконец поднялся на ноги.

— Если ты не заметила, в меня только что стреляли, Лоррейн. Я мог бы уже быть трупом. Я не хочу выслушивать этот бред.

Она размахивала руками, как самая настоящая сумасшедшая.

— Так застрели меня! Тогда я не смогу больше надоедать тебе.

Он уставился на нее, потом махнул рукой на Живчика:

— Не могу. Мой револьвер у него.

Она повернулась к Живчику, заставив того вздрогнуть:

— Отдай ему его поганый драгоценный револьвер, пусть застрелит меня. Меня тошнит от жизни с ним.

Эти слова ранили Гиббонса сильнее, чем пули. Что на нее нашло? Конечно, он вел себя как последний зануда, когда она принесла сюда его таблетки, ну и что? Он всегда был занудой.

— Лоррейн, ты ведь так не думаешь на самом деле.

Она резко обернулась и бросила на него гневный взгляд.

— Не надо мне говорить, что я думаю, а что нет. Черт возьми, я могу думать сама за себя.

Стенли попытался перекричать ее:

— Заткнитесь оба! Я не могу думать!

— Самзаткнись! — визгливо закричала Лоррейн.

Гиббонс бросил на него злой взгляд.

— Да заткни свою поганую глотку и не вмешивайся не в свое дело.

Лицо Стенли исказилось от гнева.

— Не смей приказывать мне заткнуться, самзаткнись.

Живчик скакал вокруг них, как человек, идущий по горячим углям.

— Пошли, Стенли, надо уходить.

— И ты заткнись. Я пытаюсь думать. — Глаза Стенли превратились в маленькие булавочные головки, в них было замешательство. Он указал пистолетом на Лоррейн. — Вы что-то сказали о машине наружного наблюдения?

— Да! Ты что, плохо слышишь?

Гиббонс не верил своим ушам. Почему, черт подери, она говорит все это этому недоноску? Почему просто не заткнется?

В голове Стенли что-то сдвинулось с места, и в глазах засветилась мысль. Он ткнул пистолетом в Гиббонса и схватил Лоррейн за руку выше локтя.

— Пошли. Быстрее. Покажите мне этот фургон.

— Пошел ты, — сказал Гиббонс.

Неожиданно к его голове прижался холодный ствол экскалибура.

— Слышал, что тебе сказали? — произнес Живчик. — Быстро!

Этот кусок дерьма вдруг что-то о себе возомнил. Гиббонс отгрыз бы ему кисть, если бы Стенли не держал под прицелом Лоррейн.

— Шевелись!

Гиббонс, уступая, поднял руки и через плечо взглянул на Лоррейн. На лице у нее было такое выражение, будто она держала ситуацию под контролем. Может, ей так казалось. Он представить себе не мог, что, по ее мнению, должно произойти, когда эти ребята увидят фургон. С одной стороны, он надеялся, что Догерти уехал, с другой — что нет. Неизвестно, что придет в голову этому тупоголовому громиле, если фургона не окажется на месте. Никогда не обещай кость напавшей на тебя собаке, если не уверен, что она у тебя есть.

Когда они тесной группой двинулись по главному проходу к выходу, там не было ни души. Безоружные охранники, закусив губы и напустив в штаны, смотрели из-за прилавков, молясь, чтобы поскорее приехали копы. Держа в руке экскалибур, Живчик вывел Гиббонса на Тридцать четвертую улицу. Стенли, пятясь, вышел через стеклянные двери, увлекая за собой Лоррейн.

— Где он? — буркнул Стенли, осматривая запруженную народом улицу.

Лоррейн кивнула головой:

— Вон там. Синий ремонтный фургон. — В ее голосе слышалось раздражение.

Он ткнул пистолетом ей в спину:

— Пошли.

Живчик вжимал экскалибур в спину Гиббонса, но Гиббонс все равно двигался очень медленно. Догерти — технический специалист, не оперативник. У него не должно быть оружия, хотя, возможно, в фургоне он и возит с собой пистолет. Если у него хватит ума, он уедет, как только увидит их. Еслион их увидит. Зная Догерти, можно было предположить, что он, вероятно, возится, надев на голову наушники, с разными ручками и кнопками, пытаясь поймать сигнал передатчика Тоцци.

Когда они подошли к фургону, Стенли отпустил Лоррейн и подтолкнул ее вперед:

— Вы, откройте дверь.

Спотыкаясь, Лоррейн сделала несколько шагов и остановилась.

— Открывайте! — рявкнул Стенли, бросаясь к ней и тыча ей в спину пистолет.

Теперь она казалась испуганной. Гиббонс почувствовал что-то похожее на облегчение.

— Быстрее. — Стенли снова подтолкнул ее.

Она нехотя постучала в раздвижную дверь.

Ничего.

— Толкните ручку, — приказал Стенли.

Она попробовала толкнуть ее, надеясь, что дверь заперта, но от ее толчка дверь распахнулась.

— Миссис Гиббонс!

Увидев ее, Догерти был изумлен. Он наклонился вперед, сидя на одном из своих табуретов, конечно, в наушниках, но сжимая в руке пистолет 38-го калибра. С первого взгляда Гиббонсу стало ясно, что Догерти совершенно не умеет обращаться с оружием. Стенли тоже это понял. Он оттеснил Лоррейн и наотмашь ударил Догерти своим тяжелым автоматическим пистолетом. Догерти пригнул голову, но Стенли все-таки его достал. Потеряв сознание, специалист по наблюдению вывалился из фургона и мешком упал на тротуар. На его раскроенном лбу выступила кровь.

— Внутрь. — Стенли повел пистолетом, оглядывая прохожих, но пока ни один из них еще не заметил валяющегося на тротуаре Догерти. — Все внутрь.

Лоррейн тут же подчинилась, и это по-настоящему взбесило Гиббонса. Его указания она никогда не выполняла с такой готовностью. Правда, он никогда не угрожал ей пистолетом.

— Садитесь.

Гиббонс проигнорировал его слова и наклонился над Догерти. Он знал, что у Живчика не хватит пороху выстрелить в него. Стенли сунул пистолет в ухо Гиббонса и повторил приказание, но Гиббонсу было наплевать. Он проверил пульс Догерти. Пульс был нормальный, и это его успокоило. С Догерти все будет в порядке.

— Поднимайся! — сказал Живчик, повышая голос.

Не обращая на него внимания, Гиббонс взглянул на Стенли, кивнул на пистолет Догерти, лежащий на тротуаре, и сказал:

— Подбери пистолет, а то он достанется какому-нибудь недоумку.

— Что?

— Я сказал, подбери пистолет. На улицах и так полно оружия.

— А... — Стенли повернулся к Живчику: — Возьми его.

Живчик сделал так, как ему велели, но большой радости при этом не выказал. Выполняя чужие приказы, трудно чувствовать себя крутым парнем. Гиббонс обнажил в улыбке зубы.

— Теперь залезай, — приказал Стенли.

Так как Гиббонс не сразу смог это сделать, один из них подтолкнул его сзади. Гиббонс налетел на табурет, ударившись о него грудью. Тупая боль, как от старого синяка, разошлась по левой стороне груди. У него было такое ощущение, что, не выпей он болеутоляющее, сейчас бы расплакался. Поднявшись с некоторым трудом, он устроился на табурете. Сдернув наушники с окровавленной головы Догерти, Стенли сматывал тянувшийся от них провод.