Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси - Юрий Максимилианович Овсянников

о борьбе России за выход к Балтийскому морю. А над дверью — фигура римской богини мудрости, войны и городов Минервы в окружении победных знамен и военных трофеев.

Коричнево-красные прямоугольники барельефов на фоне светлой стены и золоченые оконные рамы с частыми переплетами придавали зданию изысканно-нарядный вид. Изготовили и установили рельефы по рисункам и чертежам прославленного немецкого зодчего Андреаса Шлютера.

Строитель королевского дворца и арсенала в Берлине был известен в Европе. 1 мая 1713 года Андреас Шлютер подписал договор с Яковом Брюсом, и Петр, счастливый, что заполучил такую знаменитость, тут же присвоил ему звание генерал-архитектора. А когда второй после Трезини иноземный архитектор прибыл в Петербург, царь немедля поселил его у себя в Летнем дворце.

Как сложились отношения между Шлютером и Трезини? Да, видимо, никак. Каждый занимался своим делом и не мешал другому. Тессинец трудился над перестройкой крепости, сооружением Петропавловского собора, следил за укреплениями Кронштадта и Шлиссельбурга, готовил чертежи и модель будущего Александро-Невского монастыря, помогал в строении частных домов. Немец занимался Петергофом и рисовал эскизы будущих важных строений новой русской столицы. Пути их не пересекались. И все же не исключено, что Трезини чуть завидовал Шлютеру, получавшему 5000 рублей жалованья в год. Возможно, обижался в душе и на Петра, так и не прибавившего ему за десять лет службы ни рубля. Но вида не показывал. Да и обижаться без толку. Государь — человек увлекающийся. Сегодня в милости Шлютер, завтра, глядишь, — другой.

Немец прожил в России чуть больше года. Умер он 4 июля 1714 года. А в конце месяца в Коллегию иностранных дел уже пришло из Берлина прошение. Вдова Шлютера нижайше просила о пособии. После смерти мужа осталась без средств. Было над чем задуматься и Доминико Трезини, не имевшему ничего, кроме долгов.

Еще многие годы Летний дом и сад доставляли Трезини немало хлопот. То надобно построить галерею в Еловой рощице, то перекинуть мостки через вновь прорытый канал, то сделать чертежи для погребов, которые будет строить мастер Фан Болес, то наладить фонтан. (В 1719 году в саду начали строить мазанковую башню, «в которой будут машиною лошадьми поднимать воду по чертежу архитектора Трезини». Можно только восхищаться, как хорошо и многосторонне обучали в Италии зодчих. Вспомним, к примеру, Растрелли-отца, архитектора и скульптора, умевшего создавать искусственные мраморы разных цветов и машины для театров. На их школе еще лежит последний отблеск великой культуры Возрождения.)

Сохранилась записочка в Канцелярию:

«По получении сего в Летнем доме Его Царского Величества промеж оного дома и почтового двора лежит многое число кирпича. Того для немедленно командами арестантов оной кирпич перенести…

31 марта 1721 г. Dominico Trezzinij».

Дела все мелкие, незначительные. Славы не приносят, а времени, внимания и сил требуют.

И вдруг совсем неожиданное:

«Государь мой Иван Сергеевич, на отопление оранжереи при Летнем доме Е. И. В. дрова припасены ли или нет. Понеже время ныне те оранжереи топить.

1728 г. Сентября 19. Trezzinij».

Казалось бы, совсем не архитекторское дело, а скорее губернатора или полицмейстера города. В крайнем случае начальника Канцелярии. Но в это время двор во главе с юным императором Петром II в Москве, и Трезини спешит исполнить обязанности всех.

«Государь мой Иван Сергеевич.

Понеже приближается ныне день рождения Его Императорского Величества Петра Второго, то есть октября 12 дня, к которому надлежит послать из Санктпитербурха и садов Его Императорского Величества разные фрукты, фиги, ананасы, виноград и прочие…

Сентябрь 24. D. Trezzinij».

А может, именно эта добросовестная исполнительность и хозяйственная рачительность позволили ему удержаться на своем месте, когда вокруг уже работали архитекторы, наделенные бóльшим талантом. Ведь должен кто-то насыпать гору, чтобы потом ее увенчали вершиной.

Когда в 1721 году Петр стал раздавать своим соратникам земли по берегам Фонтанки для строения загородных домов, то проекты их он поручил выполнить Доминико Трезини. Ценил его за разумную практичность и строгость в замыслах. Еще не приспело время, когда могущество государства или положение на социальной лестнице утверждали нарочитой пышностью и богатством дворцов.

В Центральном государственном военно-историческом архиве (Москва) хранится 10 гравированных чертежей «образцовых» загородных домов. Одноэтажные строения с мезонином и без него, с ризалитами и простые стоят на берегах фигурных прудов. Перед фасадом и по бокам — цветники. На полях гравюр для выбора различные беседки-«чердочки», нарядные ворота-«порталы», декоративные вазы для украшения сада и балюстрад. На одном из листов надпись:

«Кто изберет по сему чертежу загородный дом строить, может переменить порталы и чердоки аки по литерам при сем же чертеже назначенным по сторонам. А у кого позади двора лес натуральный хорош, тот может его расчистить, а всего не рубить.

Invenit D. Trezzinij

St. P. Burg».

Года через полтора-два после появления гравированных проектов царь Петр сочинил наставление о загородных домах:

«1. Чтоб от рек были отделены фашинами или иным чем прочным так, чтоб в мелких судах мочно было пристать.

2. Чтоб у пристани был дом, а по углам чердочки, между домом и чердочками чтоб были деревья сажены… Позади строения огороды… или пруды, а за прудом огород.

3. Буде же кто не похочет строения на реке строить… то надлежит строить по конец сухова места, а перед строением пруд.

-

5. Конюшни и людские покои делать в боках у огородов и особливо отгораживать… дабы дров, щепок, навозу, грязи и прочей нечистоты не было видеть прохожим.

-

6. Чердочкам, воротам, пристаням и протчему украшению… есть продажные листы также и модели для лутчего выразумения».

Наставление точно пересказывает нарисованные Трезини проекты. Мало того, царь требует, чтобы обязательно покупали или гравюры с этими проектами, или небольшие модели, изготовленные в доме архитектора. Значит, Петр и Трезини подробно оговорили, каким должен быть загородный дом. И вероятно, не единожды встречались для этого. Только навсегда останется неизвестным, кто кому что подсказал. Впрочем, это и не столь важно. История появления чертежей свидетельствует, что архитектор ладил с царем, хорошо понимал его характер. Петр Алексеевич особенно привечал тех, кто умел угадывать его желания и быстро исполнять их. За это, например, многое прощал Александру Меншикову. Создается впечатление, что и Трезини умел предугадывать желания царя. А если уж не получалось, то стремился выполнить все поручения с великой поспешностью и аккуратностью.

Судя по уцелевшим описаниям, по чертежам архитектора усадьбы на берегах Фонтанки построили кабинет-секретарь царя Алексей Макаров, секретарь князя Меншикова Алексей Волков (на месте их усадеб десятилетия спустя Ф. Б. Растрелли построит дворец Воронцова), Антон Девиер, сначала денщик царя, а потом генерал-полицмейстер города (на месте его дома стоит ныне Аничков дворец), Андрей Ушаков, будущий начальник Тайной канцелярии, и другие.

Проекты Трезини гравировали Алексей Зубов и Алексей Ростовцев. Видимо, между архитектором и художниками уже давно установились добрые отношения. Именно благодаря Алексею Зубову и его гравюре мы