Мост через бездну. Великие мастера - Паола Волкова

Микеланджело. Гробница Медичи. Портрет Лоренцо Медичи (деталь). 1521–1534.

А бывают ли коллективные портреты? Есть такой термин в искусствоведческой литературе – «коллективный портрет»? Да, есть. Самый большой мастер коллективных портретов – советский художник Дейнека. У него есть изображение коллектива как портрета. Например, «Оборона Севастополя» – это коллективный портрет.

А что такое картина «Боярыня Морозова»? Суриков писал персонажей с натуры, натурщики известны, имена их известны. То, что они не знаменитые личности, еще не значит, что они недостойны быть портретируемыми.

Микеланджело. Гробница Медичи. Портрет Джулиано Медичи (деталь). 1526–1534.

«Ночной дозор» Рембрандта – это тоже коллективный портрет. Или другая хорошо известная картина, которая всегда оставалась загадочной, – «Менины» Веласкеса. Это тоже не портрет коллектива, а коллективный портрет. Нам известны имена каждого действующего лица. Даже имя знаменитой карлицы Марии Барболы, которая стоит у окна и держит в руках орден с голубой лентой. Это очень высокий орден, а сама она была очень известной особой при дворе.

Возьмем античность. Совершенно точно известно, что Греция портретного искусства не имела. Римская античность имеет портретное искусство, а Греция нет. Даже в эпоху эллинизма в Греции не было портрета. Только в очень поздние эллинистические времена в Александрии под влиянием Египта появляются портреты. А в принципе портреты создаются Римом.

Вместе с тем нельзя сказать, что это не портрет. Это очень даже серьезный портрет. Провести границу между явным жанром портретной живописи – изображением данного лица – и вообще изображением человека практически невозможно. Поэтому разумно будет рассматривать всякое изображение человека как портрет. Нет такого человеческого изображения, которое не являлось бы портретом.

Например, Микеланджело изобразил себя на стене Сикстинской капеллы в сцене Страшного суда так, что и мама родная бы не узнала: вывернутая наизнанку кожа, искаженные черты лица. Вместе с тем известно, что это самый подлинный, самый достоверный его автопортрет. Этим изображением он казнил себя, в этом автопортрете, где он представлен в виде содранной кожи, он глумился над собой.

Детальные или образные изображения – все это в равной мере является портретом. Портрет появляется тогда, когда появляется первое изображение человека.

Однако здесь надо подчеркнуть разницу между тем, как изображает человека европейское искусство, и тем, как изображает человека искусство восточное, например китайское или японское. Это очень существенная разница.

Европейское искусство всегда было антропоцентрическим: оно все связано с изображением человека. Истоки европейского искусства лежат, как известно, в искусстве Средиземноморья, в античности. А античность сразу начала формироваться как искусство, изображающее человека. Ничего, кроме изображения человека, античность не имела. Изображала ли античность природу, мир объективный, вынутый из создания человека, объективно существующий вне сознания человека? Нет, этого никогда не было. Человек и был природой. Человек есть выражение гармонии Вселенной, он сам нес в себе эту идею природы как божественного и гармонического единства Космоса.

Микеланджело Боунаротти. Страшный суд. Автопортрет Микеланджело (деталь). 1537–1541. Сикстинская капелла, Ватикан.

Не было изображения природы и в Средние века, потому что было изображение рая и ада, абсолютно прекрасного и абсолютно безобразного, со знаком «плюс» и со знаком «минус». А вот объективного мира в изображениях не было.

Первые изображения природы в европейском искусстве связаны с эпохой Ренессанса, с концом XVI – началом XVII века. Первые пейзажные жанры появляются лишь в XVII веке. Даже в литературе первые изображения природы и объективного мира также появляются начиная с романов-путешествий.

Неслучайно у Шекспира в театре «Глобус» было написано «лев» или «замок» на дощечке: человек занимал собой пространство мира, и пространство мира подчинялось его масштабу.

То же можно сказать о предметном изображении. Античность показывает нам Афину со щитом, копьем и шлемом, это ее принадлежности. Нет отдельно изображения щита или копья, эти предметы – комментарии к изображению данного персонажа.

Натюрморты появляются в творчестве такого художника, как Караваджо. Он первый мастер натюрморта как самостоятельного вида искусства. Это тоже конец XVI – начало XVII века. Видите, как поздно начинает отделяться природная среда и предметная среда от человека! Европейское искусство насквозь антропоцентрично. Именно поэтому европейское искусство можно рассматривать как абсолютно портретное, вне зависимости от того, рассматриваем мы его стадиально, то есть по вехам истории искусства, или рассматриваем его проблемно, например, изображение женщин в искусстве, изображение детей, характеров.

Античная мифология, которая лежит в основе формирования всего европейского искусства, насквозь антропоморфна. Зевс может превратиться в дождь, в быка, в молнию – во что угодно (что он, проказник, и делал). Все могут превращаться во что угодно. Основной знак – знак подобия человеческого, как их художники и скульпторы и изображали.

Совершенно другое дело, совершенно иной пример – это дальневосточное искусство. За основу в дальневосточном искусстве берется изображение природы, а не человека. Китайское искусство начинает формироваться примерно тогда же, когда возникает древнеегипетское искусство, то есть около тридцати веков до нашей эры. Оно появляется тогда же, когда возникают египетские пирамиды и первые памятники египетского искусства, то есть в XXVII веке до нашей эры.

С самого начала китайское искусство формируется как изображение гор и вод, гор и водопадов. Китайское искусство, искусство Японии и вообще Дальнего Востока – это культура, вышедшая из пейзажа, из природы. Главной является природа. Первая художественная академия в мире сформировала законы изображения пейзажа очень четко, как изображение пяти элементов: как они пишутся, где главные опорные моменты в изображении – горы и вода. Гора – как нечто неизменное, вечное, вода – как нечто переменное, временное, быстротечное движение.

И человек был подчинен определенным законам изображения. Лицо человека рассматривается китайским искусством ландшафтно. Ландшафт имеет пять точек: центральную – это нос, северную точку – это лоб и лобные кости, южную точку – это подбородок, а также имеет запад и восток. Лицо человека рассматривается как космический ландшафт. Первые правила изображения человека созданы крупнейшими китайскими теоретиками портрета доконфуцианского времени (Конфуций – современник Будды и Пифагора, это VI век до нашей эры). Они обуславливают рассмотрение лица человека как космического пейзажа.

Портрет в Древнем Китае имел большое значение. Этот портрет рассматривается принципиально другим способом. Лицо человека представляет собой замечательную карту. Они рассматривают ноздри как пещеры, рассматривают рот определенным образом, а также глаза и веки. Они создают из этих ландшафтно-географических описаний одну из самых знаменитых наук, которую наша психология считает псевдонаукой. А они на основании этой псевдонауки существовали много тысяч лет – и ничего. Это наука френология. Именно они ее основатели, теоретики. И первые френологические трактаты связаны с написанием портрета. Китайцы не могут так просто изображать человека. По определению китайцев, человек – это шелковичный червь. Они используют понятие дао – это безначальная и бесконечная духовная сущность мира. Человек по отношению к дао – ничто. Они подчиняют каждый тип определенной френологической единице, определенной френологической идее.

Китайские портреты необыкновенно интересны. У них есть одна примечательная особенность. Дело в том, что любая картина имеет раму, рама олицетворяет идею окна. Причем это идея окна как от нас туда, так и оттуда сюда. Ведь известно, что не мы смотрим на картину, а картина смотрит на нас, и значит это окно – оттуда сюда. Это европейский метод рассмотрения картины, рассмотрение картины как окна.

Китайский метод рассматривает картину как зеркало. Первые китайские картины писались именно на обратной стороне зеркала. Каковы были формы зеркал, таковы были формы портретов. Зеркало дает само по себе очень зыбкое и нематериальное, эфемерное изображение. Поэтому портреты писали только на шелке или на лаке и только специальными кистями. Это делалось для того, чтобы портрет не имел физической плотности, физического объема, чтобы это было что-то такое эфемерное. Рисовали тоненькой кисточкой, только черной тушью. Это были нематериальные изображения со знаком вашей френологии.