Каждый умирает в одиночку - Джеймс Хедли Чейз

Она провела меня через холл, вдоль по широкому коридору, мимо двойных стеклянных дверей, над которыми висела подсвеченная вывеска, гласившая: «Зал, где мясо и рыба жарятся при публике», в большую комнату. Помещение было обставлено несколькими дюжинами стульев в форме тубы, пол застелен ковром, который заставлял вас думать, что вы идете по лужайке, за стойкой бара в форме подковы работали четыре бармена, обслуживающие со скоростью и эффективностью, которые стоили того, чтобы просто посмотреть на это.

Мы пропустили по нескольку стаканчиков. Они были не ядовитее любых других напитков, продававшихся в городе, просто были более дорогими. После третьего стакана виски я заметил, что мисс Болас будет лучше пойти и поиграть в покер.

— А что собираешься делать ты? — спросила она, подавая сигналы бармену налить еще.

— Я собираюсь осмотреться вокруг. Просто дай мне план этого заведения. Есть идеи, где может быть миссис Серф?

— Наиболее вероятное место — верхний этаж. У Баннистера апартаменты там наверху, и я думаю, там есть другие комнаты. Если она поблизости, то, скорее всего, там.

— Тогда именно туда я и направлюсь.

Она пожала плечами:

— Ты никогда не заберешься так далеко. Я сказала тебе, что если ты ищешь проблем, то ты найдешь их здесь, но делай, как тебе нравится.

— Если эта дамочка здесь, то я собираюсь найти ее. Если кто-нибудь увидит меня, я всегда могу притвориться, что я заблудился.

Бармен поставил перед нами еще две порции виски, а я расстался с очередной порцией денег.

— Действуй. — Энтузиазма в ее голосе было маловато. — Ты все равно не зайдешь так далеко… Не пытайся выдвинуть никаких светлых идей. Пара умных ребят уже пытались быть нечестными с Баннистером и попали в ужасную переделку.

— В тебе есть черта, которая мне нравится больше других, — это твоя доброжелательность и способность ободрить, — раздраженно сыронизировал я. — Допивай свое виски и убегай. Если я попаду в беду, я найду выход. Не зови полицейских. Брендон только и ждет шанса, чтобы вцепиться в меня своими крючьями.

— Не буду, — сказала она, допила свою порцию и соскользнула со стула. — Свою шею подставляешь ты. Я иду на второй этаж. Так далеко мы сможем пройти только вдвоем.

Последняя порция виски дала мне чувство потрясающей уверенности. Я так и сказал мисс Болас.

— До тех пор, пока ты не протрезвеешь, — бесчувственно ответила она.

Мы вышли из бара и направились вдоль по коридору на лестницу.

Небольшого роста коренастый мужчина, выглядевший так, словно он спал в своем смокинге, стоял внизу лестницы. Его руки были глубоко засунуты в карманы пиджака, выражение лица — откровенно скучающее. Он был очень похож на бывшего боксера; его скулу пересекал шрам. Он взглянул на мисс Болас, поприветствовал ее сдержанным кивком и внезапно схватил меня за руку.

— Куда он идет? — гортанно рыча, поинтересовался он.

— Он идет со мной, — проинформировала его мисс Болас. — Не работай так усердно. Баннистер не будет платить тебе больше.

Он отпустил меня, проворчал что-то и позволил нам пройти, взмахнув рукой. Мы поднялись по лестнице. Когда мы выбрались за пределы его слышимости, я сказал:

— Это еще один из партнеров Баннистера?

— Это Шеннон. Он когда-то был бойцом, но не особенно хорошим. Если бы я выбирала, с кем драться, с ним или с Гейтсом, я бы выбрала его. Гейтс носит пистолет.

— Я думаю, нам лучше распрощаться перед тем, как ты чересчур запугаешь меня и я откажусь от намерения выполнить свой план. Я не задержусь.

— Это то, на что я могу поставить свой пояс, — съязвила она.

Теперь мы были в длинном коридоре, в дальнем конце которого виднелся еще один пролет лестницы. Рядом с тем местом, где мы стояли, был вход в комнату, где играли в покер, и, судя по виду толпы, дело шло оживленно.

— Здесь есть еще один бар, дальше по коридору, — сообщила она мне. — Оттуда видно лестницу. Не попади в слишком серьезную переделку. — И, не показывая больше заинтересованности моей персоной, она пошла туда, где играли в покер. Толпа моментально поглотила ее.

Я прошел дальше по коридору с видом парня, который собирается веселиться, но не торопится начинать. Как она сказала, другой бар, намного меньше того, что внизу, располагался рядом с основанием лестницы. Я заглянул внутрь. Там было полно народу. В мою сторону никто и не посмотрел. Я оглянулся через плечо. На меня шли блондинка и высокий, мускулистый мужчина, который пошатывался. Блондинка была мрачна как туча, когда она ввела мускулистого мужчину в бар. Никто из них не обратил на меня внимания. Когда они начали прокладывать себе дорогу через толпу, я бросился на лестницу. Я понесся вверх, перепрыгивая через три ступеньки, бесшумный словно тень. Я добрался до верха, и никто не закричал «Эй!» и не выстрелил мне в спину.

Передо мной простирался еще один длинный коридор с рядом ничем не примечательных дверей. Я стоял, пытаясь решить, что было бы лучше и наиболее безопасно сделать, когда дверь примерно в десяти футах от меня резко открылась и в коридор вышла блондинка в белой шелковой кофточке и кирпично-красных широких брюках.

Это была Анита Серф.

Глава 5

1

Она беспомощно смотрела на меня, наверное, с полсекунды, затем узнала, и у нее перехватило дыхание, подобно тому, как у вас перехватывает дыхание, когда около вашего изголовья появляется призрак. Но она не потеряла присутствия духа. Сделав два быстрых шага назад, она попыталась захлопнуть дверь, но я подставил ногу и как следует толкнул ее плечом. Женщина, шатаясь, попятилась назад, а когда я ворвался в комнату, резко развернулась и сделала попытку юркнуть в другую дверь в дальнем конце комнаты. Но я успел поймать ее до того, как она достигла двери, схватил за запястье и развернул лицом к себе.

— Полегче, — сказал я. — Я хочу поговорить с вами.

Она выкрутилась и отодвинулась назад. Ее груди вздымались и опускались под белым шелком кофточки, глаза блестели, лицо было цвета старой слоновой кости. Она совершенно не выглядела соблазнительной чародейкой, которая так упорно пыталась разговорить меня прошлой ночью. Теперь она выглядела старше, прохладнее и даже немножко потрепанной жизнью; бывшая безрассудная девчонка, которая грубо обращалась с людьми и с которой грубо обращались люди, которая устала от общения с мужчинами, и по той причине, что она перестала с ними общаться, потеряла свою свежесть и обаяние, которые делали ее красоту чего-то стоящей; и кроме всего этого, она была напугана. Ее широко расставленные серые глаза были полны ужаса.

— Убирайтесь вон! — сказала она голосом, едва ли более громким, чем шепот.

Комната, в которой мы находились, была спальней: милой комнатой, совсем не той, какую ожидаешь увидеть на верхнем этаже ночного клуба. Ковер был толстым и приятным для ног. Кровать выглядела удобной. Портьеры подходили к ковру, а ковер подходил к обитым стенам. Туалетный столик был заставлен какими-то бутылочками, коробочками, флакончиками и пульверизаторами. Успокаивающее, равномерное освещение в комнате создавалось рядом ламп с пергаментными абажурами. Девушка — даже жена миллионера — могла быть счастлива в подобной комнате, но Анита Серф не выглядела счастливой. Она выглядела как пострадавшая в железнодорожной аварии, выходящая из разбитого вагона.

— Я искал вас повсюду, — начал я. — Мне надо задать вам несколько вопросов, миссис Серф.

— Убирайтесь вон!

Она указала на дверь пальцем, который трясся подобно пальцу пожилой женщины, разбитой параличом.

— Я не собираюсь отвечать на вопросы! Я не собираюсь слушать вас!

— Как насчет ожерелья? Оно вам не нужно?

Она отшатнулась так, словно я ударил ее, и прикрыла ладонью рот:

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Нет, вы знаете. Ожерелье, которое вы отдали Дане Льюис. Зачем вы ей отдали его?

Она стремглав бросилась через комнату и дернула один из ящиков туалетного столика. Я уже раскусил ее, так что догадался, что она затевает. Бросившись вперед, я добрался до нее, когда она выхватывала из ящика автоматический пистолет 25-го калибра. Моя рука сжала ее кисть, когда она поднимала пистолет. Чувствуя напряжение ее пальцев, пытающихся снять оружие с предохранителя, я усилил давление, все сильнее прижимая ее пальцы к рукояти пистолета.

— Бросайте! — произнес я. — Перестаньте вести себя как дура!

Она ударила меня локтем в грудь, лишив устойчивости. Я поймал ее за талию и прижал к себе. Это было подобно попытке удержать дикую кошку — так отчаянно она боролась. Мне пришлось приложить все свои силы, чтобы ослабить хватку. Мы катались по комнате, нанося друг другу удары.

— Прекращайте это или же вы пострадаете! — заорал я, когда она попыталась ударить меня под подбородок.