Путешествие в Мир - Светлана Каныгина

Завершив трапезу, вурмек снял башмаки и юркнул под большое полотняное одеяло.

Хранительница села на край кровати рядом с ним и начала свой рассказ:

– Всё это произошло очень давно, в ту пору, когда я была ещё молода. Тогда в Тэпелрунге правил Фела́й- сводный брат моей матери, мудрейший из царей и необыкновенно добрый сурицит. Моя мать- Или́да- была ведуньей при правителе, и все решения Фелай принимал с её одобрения. Так было и в тот день, когда появился вурмек. Была весна, в наших краях это сезон дождей. Земля напитывается влагой после долгого зимнего застоя. С самого утра, не переставая, лил дождь. Как ни странно, это лучшее условие, чтобы сурициты могли найти пропитание в едва проснувшейся природе. В тот день мужчины, как и принято, в сезоны дождей, отправились к Камням Зверя за земляными червями. Там, за завесой дождя они и увидели схватку волка и маленького отважного существа. Он сражался смело, как сражается тот, кто яростно любит жизнь. В его руках был лишь деревянный шест- тонкая палка, с какой мальчишки гоняют лис у холмов. А его противник обладал огромной мощью и четырьмя десятками острых как лезвия зубов. И всё же, маленький вурмек не испугался волка. Когда сурициты подоспели к нему на помощь, рука его во всю длину была в пасти зверя. Волк хрипел и харкал кровью. Вурмек убил его. Он проткнул его глотку изнутри этой ничтожной палкой! Он сделал то, о чем большинство воинов- сурицитов до сих пор могут только мечтать! Вурмек убил царственного зверя!– старуха замолчала и обвела взглядом комнату,-Сурициты принесли его сюда, окровавленного и лишенного чувств,– снова заговорила она,– Моя мать предрекла найденному созданию важную роль в судьбе мира и суеверный Фелай принял решение оставить его в Тэпелрунге. Илида зашила раны вурмека и велела мне быть с ним рядом, пока он не поправится. Я сидела у его кровати дни и ночи, поила его отварами из трав и перевязывала раны. Время шло, и вурмек поправлялся. К тому моменту, как он смог выйти из пещеры, я уже немного знала о нем. Я узнала его имя, откуда он и чем жил в старом лесу. Он рассказал мне и о бытии вурмеков. И обо всём этом я узнала из его рисунков,– Уманта, смеясь, всплеснула руками,– Да, да! Каждый день он рисовал мне картины своей жизни куском угля на берестяном полотне. Я была готова скоблить до чиста этот кусок коры, раз за разом, лишь бы узнать о вурмеке что-то еще. И только одно он не спешил мне поведать, как бы я его не просила. Он так и не рассказал, как попал на этот берег Этои,– хранительница вновь замолчала и продолжила с глубоким вздохом,– Его звали Онёбус. По меркам ваших лет, он был зрелым мужчиной. По крайней мере, так он сказал, и у меня не было никаких причин ему не верить. Онёбус был удивительный, молчаливый, постоянно пребывающий в раздумьях и о чем-то мечтающий. Многим здесь он казался странным, смешным чужеземцем, который улыбался каждому встречному, чудаком, любящим блуждать в одиночестве на закате. Я же видела в нём загадку, которую мне не хотелось разгадывать. Именно этим Онёбус и был замечателен. Он был сложный, не отличался открытостью и болтливостью. Да, этот вурмек любил помолчать. И, собственно, ему мало, о чём можно было рассказать сурицитам, не понимавшим ни одного его слова. Однако, я бесконечно донимала Онёбуса просьбами научить меня вурмекскому языку. Ведь он открывал передо мной возможность узнать моего нового друга. И Онёбус учил меня. Слово за словом, я начала понимать его. Спустя несколько месяцев, я могла свободно говорить с вурмеком, а по завершении года ваш язык перестал быть для меня чем-то неизведанным. Сурициты продолжали считать Онёбуса сторонящимся общения чудаком. Но для меня приоткрылся огромный мир его души, и я точно знала, что он не тот, кем кажется остальным. Единственным, кто разделял моё мнение, был Фелай. Он говорил с Онёбусом, и я переводила слова одного другому. Правитель и вурмек сблизились. Они обсуждали многое и многим делились. Невольно, я стала доверенным лицом Фелая, ведь мне довелось узнать тайны Тэпелрунга, сокрытые от простых сурицитов. В один из тех далеких дней, осенним утром, со стороны Морских Врат явился нотмульский вестник с посланием для Фелая. В нем говорилось о рождении наследницы Великого Царя Ка́врия. Владыка был очень рад и поспешил с вестью к Илиде. Но моя мать не разделила его радости. Укрывшись в покоях Фелая, и не допуская в них никого, они долго о чем-то говорили. А, когда беседа была окончена, и правитель вышел, лицо его выражало глубокую обеспокоенность и тревогу. Никто тогда не посмел расспрашивать Фелая о причинах его волнений. Но, на следующий день, он велел собрать дары для Каврия и объявил о предстоящем походе в земли Великого Царя. Вурмека решено было взять с собой, а мне велели остаться здесь. Они покинули земли Тэпелрунга на рассвете. Это был последний раз, когда я видела Онёбуса. Фелай вернулся домой через два месяца. Но вурмека с ним не было. Правитель сказал, что тот простился с ним на обратном пути и остался в песках Коами. Больше Онёбус не появлялся в наших краях. Что с ним стало, и почему он не захотел возвращаться не известно. Я много думала о том, что могло произойти, но так и не нашла для себя ответа.

Уманта закончила свой рассказ. Несколько мгновений она сидела в безмолвии, глубоко вздыхая и задумчиво глядя в пол. Затем она улыбнулась, посмотрела на Горена и произнесла:

– И сейчас, спустя столько лет, в моей жизни опять появляется вурмек. Что это, если не судьба?

Горен ничего не ответил хранительнице. Он ещё не спал, но уже проваливался в сон. Опасности были позади, двери под охраной, а вокруг вурмека возвышались стены, закрывающие его от непогоды. Горен был сыт, и чувство жажды больше не терзало его тело. Теперь он мог позволить себе не думать ни о чем и просто уснуть.

Старуха ещё некоторое время смотрела на засыпающего вурмека, а потом поднялась с кровати и тихо вышла из комнаты.

Весь следующий день Горен провел в обществе Уманты. С самого утра она водила его по долине, знакомя с сурицитами и их обычаями. Хранительница провела его по коридорам каждой из пещер, рассказывая по пути обо всех исторических и