Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов

Краснолуцкий весь обращается в зрение, встает на колени, с вдохновением смахивает ножом глину, копает… Затем поднимается, отряхивается, рассматривает на ладони какую-то песчинку, отходит в сторону, идет вдоль холмов, как аист, высматривает на земле мелкие косточки.

Уже двадцать лет он приезжает искать динозавров и все никак не успокоится. А местонахождение до сих пор больше обещает, чем дает. Ясно, что здесь потрясающе много ценного материала, но добыть его нелегко. С ходу попадаются только куски черепашьих панцирей и россыпи чешуи. Челюсти, черепа и скелеты играют в прятки. Обычное дело. «Хоть живи здесь, все равно ничего целого не находишь», – жалуется Краснолуцкий.

Он преувеличивает. Находок понемногу становится больше. Но местонахождение в самом деле словно испытывает его терпение. Недавно ему попалась странная кость – может быть, от древнейшего в мире анкилозавра. Но как узнать по одному фрагменту? Нужны более полные находки.

Ничего не понятно с гетеродонтозаврами. Какие они? По зубам рептилии мало что скажешь, нужна хотя бы челюсть, а ее нет.

Должны быть брахиопоиды, как в Песках. Место было самое подходящее: много рыбы, болота, озера. Но их в Березовском нет совсем. Почему? Кто же знает…

Серая глина разбита трещинами, усеяна обломками панцирей. На память приходит бессмертное:

Блестит вымытый дождями зуб килеска. Рядом бежевая кость, берешь в руки – разваливается на куски, словно песочное пирожное. Внутри костей пористая структура, верный признак динозавров. Их кости были пронизаны множеством пустот, были легкими и прочными, как шуховские башни – настоящее инженерное чудо. Благодаря полостям в костях динозавры, по сути, становились огромными воздушными шариками. Это мешало им плавать: динозавр не мог полностью погрузиться в воду и болтался на волнах, как надувной матрас.

На ветру кивают желтые цветы. Вдалеке, километров за двадцать, начинается дождь: под острым углом к земле падает серая стена воды. Тучу несет к разрезу, приходится собираться обратно.

Заворачиваем остатки в прозрачную пищевую пленку, под моросью шагаем в контору. Вдоль кромки карьера краснеют таблички «Стой! Опасная зона». Из разреза несется страшный ветер, который сильно разгоняется на пустом пространстве. Кажется, будто здесь стоит огромный пылесос, который со свистом тащит в себя воздух со всей округи. Мелкая пустельга выныривает из отвалов, попадает в поток и тщетно пытается с ним совладать, частит крыльями, но быстро сдается, ветер уносит за холмы. Высоко над головой недосягаемый для ветра чертит круги неизменный сибирский коршун.

Обратно в Шарыпово едем на автобусе с рабочей сменой. «Раньше, когда был КАТЭК, все в городе было новое, крашеное, аккуратное. Теперь пришло в упадок, стало некрасивым. Но ведь надо и другую красоту видеть», – вздыхает Краснолуцкий.

Остановка рядом с музеем. Во дворе, в окружении березок приоткрыл пасть бетонный стегозавр. Его сделал местный скульптор, внутри арматура, обтянутая сеткой, на нее положен цемент. Памятник недолговечный, бетонная шкура уже осыпается кусочками. В городе динозавра прозвали шарыпозавром, потом Илларионом и, наконец, Юрашкой, по примеру собрата из красноярского музея. В длину он как настоящий, но выше и толще. «Очень уж упитанный», – признается Краснолуцкий. Главная же проблема – голова. Она огромна. Если так же исказить пропорции человека, наша голова получится с колесо грузовика.

Памятник открыли несколько лет назад, по всем правилам, перерезая красную ленту и торжественно снимая со скульптуры покрывало. В честь стегозавра дали концерт, все это называлось «Культурой юрского периода».

Недалеко от скульптуры (в Шарыпове все недалеко) находится художественная школа, где преподает Краснолуцкий. Он часто показывает детям древние кости. «Позвонки, кусочки ребер, самые обычные кости стегозавра. И рассказываю, что раньше у нас было очень тепло, не замерзали озера, а в воде купались динозавры. Стегозавр был ленивый, с маленьким мозгом. Питался растениями, а его зубки были, как у кошечки, маленькие. Рассказываю, потом мы его рисуем – и кости оживают! Это уже не просто кости, а настоящая история»[53], – говорит Краснолуцкий.

Он верит, что палеонтология, искусство, археология – это философские науки. Когда люди ими занимаются, то начинают по-другому относиться к жизни, становятся спокойнее, увереннее и терпеливее, а главное, замечают красоту вокруг себя: «Люди привыкли бегать, суетиться, все хотят побольше денег заработать, как будто от этого будет радость и счастье. Но так не получается. Счастье в другом. Нас окружают сокровища и чудеса, они у нас прямо под ногами. Но их мало кто замечает, потому что всем некогда. А видеть это надо. И детей я учу именно тому, как увидеть вокруг себя чудеса и жить нескучно»[54].

Сибирская Помпея

Чернышевский район Забайкальского края огромен. По площади он чуть не дотягивает до Калининградской области, но большие размеры лишь подчеркивают его пустоту. На весь район нет ни одного города, а редкие деревни жмутся к единственной трассе. Куда ни глянь, лежит гладкая, словно подметенная веником степь. Ни лесов, ни рек, ни озер. Глазу не за что зацепиться.

За всю историю района не случилось ничего из ряда вон выходящего, и когда на склоне сопки нашли кости динозавров, они тут же стали главной достопримечательностью. Динозавра нарисовали на флаге и гербе. Описание герба звучит как строчки бестиария: «В зеленом поле – восстающий золотой бескрылый ящер с птичьим клювом и с оперенными головой, кроме морды, шеей и туловищем, имеющий передние лапы короткие, а задние длинные, подобные страусовым».

Говорят, жители сильно удивились гербу и не понимали, кто на нем нарисован: то ли курица, то ли дракон. Палеонтологов расстроил хвост, который геральдисты изогнули как-то по-собачьи. Динозавры так не умели, их хвосты были как прутья благодаря жесткому сочленению позвонков и окостеневших сухожилий.

Гербовой динозавр одет в подобие полушубка с капюшоном. Это не выдумка. Следы динозавровой «шубы» сохранились и стали сенсацией. Туловище забайкальского динозавра покрывали тонкие, как волосы, перья, причем динозавр не был близким родственником птиц. Находка прибавила веса гипотезе,